– По-моему, нам предстоит снова завоевать Сомали, – сказал де Сауза, знавший, что эту территорию только что поспешно оставили.

– Это просто часть обычного полного снаряжения алебардиста, – заметил Брент.

Так или иначе, но факт выдачи алебардистам этого обмундирования привел к кульминационному пункту в процессе, который де Сауза назвал «ослабление Ленарда».

Во время обороны скалистого побережья Корниш-клиффс алебардисты батальона виделись друг с другом очень редко. Теперь они снова были все вместе, и Гай обнаружил печальные перемены в Ленарде. Миссис Ленард прочно обосновалась со своим младенцем в снятой по соседству квартире и начала усиленно работать над раздвоенной преданностью мужа. Кругом все чаще и чаще падали бомбы. Вторжение противника уверенно предсказывалось на середину сентября. Миссис Ленард хотела, чтобы поблизости от дома всегда был мужчина. Когда Ленард отбыл с побережья вместе со своей ротой, миссис Ленард тоже немедленно снялась с якоря и обосновалась в ближайшей провинциальной гостинице.

Она пригласила Гая на обед и рассказала ему о своем затруднительном положении.

– Вам это совершенно безразлично, – говорила она. – Вы закоренелый холостяк. В Индии с помощью местных слуг вы устроитесь, как я полагаю, очень даже не плохо и будете питаться так, как захотите. А как быть там мне, хотела бы я знать?

– По-моему, в Индию нас посылать вовсе не намерены, – ответил ей Гай.

– Тогда для чего же Джиму выдали тропический шлем? – спросила миссис Ленард. – Ведь такие головные уборы носят в Индии, не правда ли? Уж не хотите ли вы сказать, что ему выдали эту шляпу и эти нелепые шорты шестого размера, чтобы носить их здесь в зимнее время?

– Это просто часть обычного полного снаряжения алебардиста, – повторил Гай слова Брента.

– А вы сами-то верите в это?

– Нет, откровенно говоря, не верю.

– Ну и что же тогда? – торжествующе спросила миссис Ленард.

– Дейзи просто не понимает, с чем должна сталкиваться жена солдата, – заметил Ленард. Эту фразу ему, видимо, случалось произносить довольно часто.

– Я выходила замуж не за солдата, – возразила миссис Ленард. – Если бы я знала, что ты собираешься стать солдатом, то вышла бы замуж за кого-нибудь из военно-воздушных сил. Их жены живут очень хорошо, и, что еще важней, это как раз те люди, которые выигрывают войну. Об этом все время говорят по радио, разве не так? И потом, дело не только во мне: у нас есть ребенок, и о нем тоже нельзя забывать.

– Я не думаю, что в случае вторжения противника вы, миссис Ленард, могли бы рассчитывать на то, что Джима назначат специально защищать вашего ребенка. Понимаете?

– Я позабочусь о том, чтобы он был поблизости. Во всяком случае, он не будет ни качаться на волнах, ни лежать под пальмами, ни играть, на гавайской гитаре.

– Я не думаю, что его обязанности, если мы попадем за границу, будут состоять именно в этом.

– О, пожалуйста, не зазнавайтесь, Краучбек, – сказала миссис Ленард. – Я же прошу вас о помощи. Вы ведь общаетесь с важными чинами.

– Маленькие дети есть и у многих других, миссис Ленард.

– Но такого, как у меня, нет ни у кого.

– Дейзи, твои аргументы неразумны. «Дядюшка», втолкуйте ей это, пожалуйста.

– Ведь не вся же армия должна отправиться за границу. Почему они выбрали именно Джима?

– Я полагаю, вы могли бы подать просьбу о переводе Джима на должность в казарменный городок алебардистов, – сказал наконец Гай. – Там, должно быть, много ребят, которые рады поехать с вами.

– Абсолютно уверена, что такие есть, – согласилась миссис Ленард. – Если вас посылают за тысячи миль от того места, где идет война, то ведь это не что иное, как эвакуация.

Печальный это был обед. Когда они возвращались в лагерь, Ленард сказал Гаю:

– Меня это просто убивает. Я не могу оставить Дейзи в таком состоянии. А это правда, что, родив ребенка, некоторые женщины теряют рассудок?

– Я слышал, что так бывает.

– Вероятно, и с Дейзи произошло нечто подобное.

Тем временем алебардисты, отложив в сторону тропические шлемы, занимались в эти длинные и жаркие летние дни тем, что наносили со всевозможных направлений «сокрушительные удары» по бару в Брук-парке.

Несколько дней спустя Ленард, встретив Гая, сказал ему с унылым видом:

– Сегодня я был у подполковника.

– Ну и что?

– По поводу того, о чем говорила Дейзи.

– Ну и что?

– Он ужасно смеялся над этим.

– Подполковник всегда такой веселый.

– Он намерен подать просьбу о моем переводе в центр формирования и подготовки. Это, возможно, потребует некоторого времени, но он считает, что меня переведут.

– Надеюсь, твоя жена теперь вздохнет облегченно.

– «Дядюшка», как по-вашему, я поступаю очень плохо?

– Это меня не касается.

– Но я вижу, что вы не одобряете этого. Да я и сам не одобряю.

Однако у Ленарда так и не нашлось времени на то, чтобы испытать угрызения совести в связи с его решением. В тот же вечер прибыло предварительное распоряжение о предстоящей посадке на суда, и всем алебардистам предоставили сорокавосьмичасовой отпуск перед отплытием.

4

Гай решил съездить на денек в Мэтчет. В школе были летние каникулы. Его отец сидел над светло-голубым томом Ксенофонта, освежая свои знания для предстоящего семестра.

– С листа не могу перевести ни одного слова, – сказал мистер Краучбек почти весело. – Совершенно уверен, что эти маленькие чертенята поймают меня на чем-нибудь. Прошлый семестр они меня подлавливали, но делали это в очень пристойной манере.

Гай вернулся на день раньше срока, чтобы проверить, все ли нормально в его роте. Проходя по почти пустому лагерю в сумерках, он встретил бригадира.

– Краучбек! – воскликнул тот, всматриваясь. – Все еще не капитан?

– Никак нет, сэр.

– Но командуете ротой?

– Так точно, сэр.

Они прошли некоторое расстояние вместе.

– Это лучшая командная должность, – сказал бригадир. – В жизни нет ничего лучшего, чем командовать ротой в бою. Следующим за этим идет действие по собственному усмотрению. Все остальное – это просто бумаги и телефонные разговоры. – Под деревьями в сумеречном свете бригадира было едва видно. – Дело нам предстоит не очень-то боевое. Мне нельзя говорить вам, но я все же скажу. Речь идет о Дакаре. Я никогда и не слышал о нем, пока мне не стали присылать совершенно секретные данные разведки, главным образом о земляных орехах. Это какой-то французский городок в Западной Африке. Наверное, сплошные бульвары и публичные дома, насколько я знаю французские колонии. Мы входим в соединение поддержки. Хуже того – наша задача оказать поддержку бригаде поддержки. Первой будет высажена морская пехота, черт бы их взял! Все это лягушатники придумали. Рассчитывают, что не встретят никакого противодействия. Для нас это будет своеобразной боевой подготовкой. Напрасно я рассказал вам все это. Если кто-нибудь узнает, меня отдадут под суд военного трибунала. А я, пожалуй, слишком стар для военного трибунала.