«Над городом построили Купола. Изолировали первых «сверхлюдей» от кольца нормального города, где жили ученые, наблюдавшие за ходом эксперимента. – Леонид вздрогнул, доставляя егерю немалое удовольствие. – Но война продолжалась, причем не один десяток лет. В итоге военные стали бомбить даже тех, кто подписал Конвенцию. Циферблату досталось. Мир вокруг мегаполисов обратился в Голь – выжженную пустыню с отравленным воздухом. Эксперимент официально свернулся. Но и не подумал закрыться, продолжая катиться на самотеке».
Погремушка облизнула пересохшие губы, заметив, что Сорока смотрит прямо на нее, словно научившись у застекольщиков читать мысли. Рюкзаков балбес так и не собрал, отвлеченный волной мыслеформ девушки – спрессованным комом информации, ударившей по всем существам в комнате.
«Мутация – лучший друг человеческой расы – позволила нам выжить и заново заселить руины Циферблата. – Яна продолжала вливать в пленника собственный логосолитон – ажурный и многослойный, порожденный жаждой мести и чувством обостренной справедливости. – И что же мы нашли внутри, умник? Вас. Чуждых. Странных. Забавных поначалу… Вместо того чтобы приспособиться к новым условиям проживания, вы стали иными. Ушли по пути развития сенсорно-тактильного восприятия, или как вы там его называете? Перестали быть людьми».
Петр медленно покачал головой, решительно отрицая воспринятое от чужачки.
Леонид окаменел, будто все мускулистое тело свело судорогой.
Сорока чуть не уронил запасную обойму к пистолету, что бездумно вертел в пальцах.
«Сначала парниковых хотели уничтожить, – не без злорадства признала Погремушка. – Ворваться в Инкубаторы, все отобрать, а вас посадить в клетки. А потом умные люди поняли, что вы и так в клетках. И тогда вас стали доить, как доят коров. Собирать постоянную дань в виде материалов, продуктов или медикаментов. Конечно, вам об этом знать было не положено. И тогда отцы Циферблата придумали способы взаимодействия, систему утилизации отходов, механизмы закупок на ваших фабриках. И Лотерею. Подкинули вам идейку, чтобы внушить ложное чувство свободы и своеволия. И что же обнаружилось? Несмотря на то, что многое человеческое застекольщикам стало чуждо, пострелять в себе подобных вы не отказались! Говоришь, избавились от преступлений или научились молниеносно пресекать? Сублимировали жажду крови спортивной охотой? Хрена лысого вы чему-то научились! Потеряв все ценное, чем был силен человек, вы оставили себе его пороки и недостатки, превратившись в диких зверей… Так что новость, умник, состоит вот в чем: вы все – отбросы эксперимента. Неудачного, тухлого, выдавшего совершенно неожиданный эффект, как открытие динамита».
Яна выдохнула, словно проговорила все это вслух. Причем перед огромной аудиторией на тысячи человек. Да еще после шумного банкета. У егеря кружилась голова, но облегчение от выплеснутой правды казалось значительно важнее усталости или эмоционального перенапряжения.
Сорока со стуком положил обойму на стол, с грустью взглянув на собственные ботинки – ему все-таки передалось царящее в помещении настроение. Петр, все еще мотая головой из стороны в сторону, потер лицо ладонями. Леонид же, тяжело вздохнув, попытался робко возразить.
«Высказаны глупые и неаргументированные инсинуации. Ошибочно. Заблуждения. Нелепость. – Он попытался развернуться, чтобы взглянуть Яне в глаза. Но та не позволила, грубо одернув ловчего. – Общество конца XXI века предельно осмысленно отказалось от живой речи. Повсеместная компьютеризация была тому прямым подтверждением. Люди начали все чаще общаться исключительно в текстовом режиме, с помощью социальных сетей и повседневных электронных устройств. Затем начались поиски более быстрой, нелживой и достоверной способности передачи информации – так родились мы, новые люди. Это столь же естественно, как отказ от палки в пользу лопаты или от волокуши в пользу колеса!»
Поражаясь глупости молчуна, Погремушка тряхнула Лео, снова выкрутив ему кисть. Девушке совсем не хотелось спорить с заложником, а состоявшееся откровение теперь представлялось ей неочевидным и неуместным.
– Завали свое ментальное хлебало, – прошептала она, предупредительно постучав стволом револьвера по спине нелюдя. – И будь послушным мальчиком, договорились? Услышу хоть одну мыслеформу, сделаю очень больно…
Леонид осознал, хоть ругательства и причинили ущерб его логосу. Покорно опустил голову, всем видом давая понять, что готов подчиняться требованиям дикарей.
– Чего застыл?! – рявкнула Яна на Сороку, в очередной раз вырывая парня из ступора. – Быстро собирай шмотки, нам пора сваливать!
«Однако в научной среде существует предположение, что страусы, зародившиеся на нашей планете более 12 миллионов лет назад, но, увы, не дожившие до наших дней, выживали не благодаря, а словно бы вопреки сплочению в полноценное общество. До последних лет своего существования эти птицы полагались не на интеллект, но на инстинкты, обманные маневры и коллективные стратегии по использованию напарников при отвлечении хищника, особенности среды обитания, а также поразительные физические показатели. В связи с этим наиболее интересным представляется детальное сравнение этого семейства с другими представителями класса теплокровных яйцекладущих, демонстрирующих зачатки интеллекта и совершенствование собственного языка».
«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,
д. б.н., академик РАН,
ректор Российско-Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН
Эльдар Котляков,
2064 год
Дурная баба эта Погремушка, право слово – дурная.
Хоть и красивая. Да еще и решительная в довесок. Но с такой бы Сорокин и за тридцать лет не совладал. А значит, и мечтать нечего. Да и балдеть от нее тоже нужно прекращать. Такая ведь даже в сексуальных фантазиях может чудного выкинуть, потом забыть не сумеешь…
– Жизнь-то она тебе, дурачине, спасла, – негромко напомнил батя, не спеша делать выводов. Будто за спиной стоял, задумчиво в зубах ковыряясь. – Дважды, если забыл.
Точно так, дважды.
Даже когда сам Павел, уже смирившись, окончательно поверил, что теперь им конец. Полный. Нет же, не сидится ей, а энергией изнутри хлещет – хоть многоквартирный дом освещай. Нашла же где-то заточку, словно в самом укромном женском кармане прятала. Освободиться сумела. Мордоворотов этих, на медведей сказочных похожих, вырубила, глазом не моргнув. Теперь-то, конечно, многое становилось понятнее: в Противодействие, верно, других и не набирали. Но как же она Сороку перепугала!
– Скажи спасибо, дурень, что подыхать не бросила, – снова вмешался отец с неприятной ленцой. – Сам-то, я смотрю, скис да скурвился. Лапки хладные протянул и пули ждал милосердной, верно? А вместо того, чтобы поблагодарить, вдруг пугаться начал…
– Успею спасибо сказать, – мысленно огрызнулся бывший продавец Сливоносого, словно бы из другой вселенной наблюдая, как ловко егерь удерживает нового заложника, не давая тому ни шелохнуться, ни выбросить логосолитон. – Понять бы только, что дальше делать…