– Как это не знаю? – возмутилась Марфа Васильевна. – Очень даже знаю.

– И вы нам его скажете?

– Конечно, скажу. Отчего не сказать? Улица Гагарина, ой, а вот дом не помню. И квартиру не помню. Да и зачем мне помнить? Я ведь к ним в гости не хожу.

– А если что-то произойдет с квартирой? – удивился Юра. – Как вы сообщите ее хозяйке? Неужели с ней никакой связи у вас нет?

– Как это нет? Конечно, есть! По телефону ей позвоню.

– Так у вас есть номер телефона? – недоверчиво спросил Юра.

– Есть.

– Но вы его наверняка не помните?

– Еще как помню. Наизусть знаю. Он легкий. Три шестерки, три пятерки. Вот и весь номер.

– Действительно легкий номер. А если мы по этому телефону позвоним, как вы думаете, согласится Анна Мартыновна с нами встретиться, чтобы побеседовать и ответить на наши вопросы?

– Согласится. Отчего же не согласится? Она очень даже любит беседовать.

– Ну, может, она по старости лет плохо соображает? – развел руками Юра.

– Это баба Нюра-то? Еще как соображает! И память у ней, лучше чем моя, хоть и девяносто с лишним лет старушке. Только вот слышит она плохо, это да. Но тут уж вам Женька поможет.

– Что за Женька? Кто такой? – тут же насторожился Юра.

– Так сын ее. Евгений.

Во время этого разговора Марфа Васильевна, не спеша, спускалась по лестнице. Ступенька за ступенькой. Ребята во главе с Юрой, следовали за ней и внимательно слушали. Как раз на последней фразе, они вышли из подъезда и из прохлады деревянного дома вновь оказались на изнуряющей жаре и ярком свете. Солнце сразу начало резать глаза, и стало тяжело дышать. Но Юра Цветков словно и не замечал всего этого.

– А Евгений, сын Анны Мартыновны, он, получается, тоже в этом доме и на этой улице, прожил много лет?

– Женька? Да лет пятьдесят, не меньше. Так он и родился здесь.

– Тогда он нам тоже сможет помочь?

– Это вряд ли!

– Почему?

– Не серьезный он человек, Евгений.

– Объясните! Как это может взрослый, даже пожилой мужчина быть несерьезным человеком? – опять сделав вид, что удивлен, продолжал Юра.

– Так разве можно назвать серьезным человеком того, кто в шестьдесят лет с голубями, словно какой-нибудь мальчишка сорванец, возится?

Услышав про голубей, ребята многозначительно переглянулись друг с другом.

– С голубями? – быстро спросил Лешка. – Он что, голубей разводит?

– То-то и оно, что разводит. У него и голубятня есть. Раньше все здесь, вон на этих сараях голубей гонял, а как переехал, так голубятню с собой забрал, и люди сказывают, до сих пор гоняет. Залезет на крышу и ну свистеть на всю округу.

– Так это же у человека хобби! – не выдержала Наташа. – Увлечение. Что тут плохого? Сразу человека несерьезным обзывать?

– Вот именно! – тут же поддакнула Катя.

– Если бы только голуби! – махнула рукой Марфа Васильевна.

– А что еще? – тут же спросил Юра. – Что может быть такого, чтобы так про человека наговаривать?

– А то, что в молодости его из института выгнали, вот что! – с горечью всплеснула руками женщина.

– За что? – как-то по взрослому ахнул Юра.

– То ли за драку, то ли еще за что-то. Ах, да, кажется он музыку запрещенную слушал. Рок-н-ролл, «Битлз» всякие. Тогда ведь это запрещено было, а он не только слушал, но и танцевал под нее. Вот его сначала из комсомола, а потом из института. Так он потом и не доучился. Работать тоже толком не работал. Все голубей гонял по крышам. Голубятник. Ой, что это я с вами тут заболталась, а ведь мне в аптеку надо и к врачу на прием.

И она убежала, оставив оторопевших ребят во дворе старого дома. И в эту самую минуту во двор въехал одетый во все черное мотоциклист невысокого роста. Он остановился у другого подъезда, заглушил двигатель и, не сняв шлем, стал смотреть на ребят. Лица его за ним было не разглядеть. Но друзья, увлеченные своим делом, не обратили внимания и даже не стали тише разговаривать.

ГЛАВА IV
СЫЩИК ВОРОНЦОВА

– Вот это да! – громко возмущался Никита. – Выгнали из института за то, что слушал рок-н-ролл и «Битлз». Это, в какие же древние времена происходило? Я сейчас все это на сцене играю перед публикой, аплодисменты и почет получаю.

– Да уж, действительно, история! – сказала Наташа. – Были же такие мрачные времена в истории нашей страны. Просто не верится.

Только Лешка Васильев не думал о мрачных исторических временах. Его мучил совсем другой вопрос.

– Юра, ты слышал про голубей? – схватил он за руку Цветкова. – Мы напали на след. Это значит, его голубь к нам и попал.

– Ты прав, – согласился Юра. – Вряд ли это простое совпадение. И мы должны срочно добраться до его квартиры и найти его. Хотя, боюсь, что дома его нет.

– А где же он? – хором спросили Таня и Катя и удивлено поглядели друг на друга.

– Если бы он был дома, то не слал бы голубя с запиской сам себе. Сдается мне, что он и есть тот самый человек, который послал сигнал бедствия. И мы его получили, значит нам его и спасать. Но прежде чем спасать, мы должны его найти.

– А как мы это сделаем? – спросила Таня. – Ведь Марфа Васильевна так адрес и не вспомнила.

– Зато она хорошо помнит телефон, – ответил Юра. – А зная телефон, очень легко найти адрес. Сейчас мы вернемся ко мне, у меня в компьютере есть телефонный справочник с адресами абонентов. Так что стоит нам набрать номер телефона, как мы тут же узнаем адрес.

– Здорово! – восхитились Таня и Наташа.

– Да, но пока мы доберемся до дома, столько времени потеряем, – тут же мрачно заметил Никита.

– Это точно, – усмехнулся Лешка. – И так бы обязательно случилось, если бы меня не было с вами. Я сейчас узнаю адрес в течение нескольких минут.

Катя посмотрела на брата с восхищением:

– Как ты это сделаешь?

– Легко! Просто позвоню одному приятелю, у которого есть в компьютере точно такой же телефонный справочник, и попрошу узнать для меня адрес.

Теперь на Лешку посмотрела с восхищением и Наташа Воронцова. А глядя на нее, восхитилась и Таня.

Лешка достал мобильник, набрал номер, затем стал разговаривать с каким-то Степаном и попросил его узнать адрес абонента с номером три шестерки, три пятерки.

– Сейчас узнает, – сказал он, убирая мобильный телефон. – Не успеем мы дойти до остановки, как адрес уже будет у нас в кармане.

Так оно и оказалось. Через минуту неизвестный Степан позвонил Васильеву и назвал адрес.

– Улица Гагарина, – сообщил Лешка Юре, который тут же записал все в блокнот, – дом десять, квартира пятнадцать.