Розовый слон грянулся оземь и развалился.

Драгоценное блестящее яйцо, которое дядюшка и его подопечные так берегли всю дорогу, выкатилось на волю и сшибло несколько Твердохвостых подряд. Золотая обёртка стремительно разматывалась, шурша и сверкая. Твердохвостые сигали от неё в разные стороны, будто блохи. Они в жизни не видывали столько ужасов подряд!

Но вот яйцо развалилось, и тот, кто таился в нём, выбрался на свободу. Его ещё не было толком видно, а он уже бил крыльями и страшно кричал. «Уху-ху!»

То был Свирепый Сыч!

Твердохвостых как ветром сдуло, в том числе и короля Прыгуна. Дальнейшего они уже не видели. Зато малыши сурикаты видели, как дядюшка Кураж, весь в пыли, пошатываясь, поднялся с земли. Перед ним был заклятый враг — Свирепый Сыч. Враг издевательски твердил своё «уху-ху!» — боевой клич. В былые времена дядюшка Кураж трясся и немел от одного этого звука, но теперь он пришёл в ярость.

— Ах ты ненасытный, вернулся за малышами?! — зарычал старый сурикат. — Думаешь, раз мы воюем с Твердохвостыми, поживиться тут на поле боя? Ну уж нет, я тебя к малышам не подпущу!

Дядюшка вихрем налетел на заклятого врага, выкрикивая:

— Ты не пройдёшь! Бей, рви, клюй, но ты их не получишь! Сам погибну, но и тебя убью!

Перья, пух, нитки и набивка полетели в разные стороны. Дядюшка полосовал Сыча когтями и зубами.

— Дорогой Чарли! — задушевно раздалось из утробы Свирепого Сыча на два голоса сразу. — Поздравляем тебя с днём рождения! — Голоса явно принадлежали Болтунам, но дядюшку этим коварством было не пронять.

— Ага, вон как запел, — фыркнул старый сурикат, не разжимая смертельной хватки.

— Желаем тебе самого лучшего! — не унимался Сыч. — Пусть сбудутся все твои мечты! Отличных каникул и увидеть много-много сурикатов!

Всё это время дядюшка Кураж тряс, грыз, рвал и терзал врага и не успокоился до тех пор, пока не вырвал у него сердце — твёрдое, как и полагалось такому бессердечному злодею.

Но даже лишившись сердца, Свирепый Сыч не сдался и сумел сказать своё последнее слово.

Вернее, сердце откатилось в сторонку и ласково пропело:

С днём рожденья тебя,

С днём рожденья тебя,

С днём рожденья, милый Чарли,

С днём ро…

ХРЯСЬ!

Решительным ударом дядюшка Кураж заставил врага замолчать навек.

Глава двадцать вторая

Участники битвы были слишком увлечены происходящим, поэтому не заметили, что неподалёку столпилась целая компания Болтунов и снимает сражение на видеокамеру. Кроме оператора и звукорежиссёра со здоровенным микрофоном тут были телеведущий, его жена и их маленький сын. Чтобы не спугнуть сурикатов, они притаились за деревьями.

Когда Твердохвостые обратились в позорное бегство, а игрушечный филин был растерзан вплоть до набивки, проводков и батареек, люди вышли из укрытия и в изумлении оглядели поле боя.

— Ничего себе! — воскликнула жена телеведущего. — Ты, конечно, обещал показать жизнь сурикатов во всех её проявлениях, но я не ожидала, что она будет такой бурной. — Повернувшись к сыну, она спросила: — Правда, потрясающе, Чарли? Ты доволен, что посмотрел, как папа работает? Это ведь чудесный подарок на твой день рождения!

Мальчик Чарли сунул палец в рот и кивнул. Мама взяла его на руки и прижала к себе.

— Всё засняли, Ник? Всё записали, Джек? — спросил ведущий у оператора и звукорежиссёра. — Надеюсь, у вас получилось, потому что я лично такого поведения никогда не видывал.

— Не беспокойтесь, ни кадра не упустили, — весело откликнулся оператор Ник. — Джек, как со звуком?

— Далековато было, может, не всё записалось, — покачал головой звукооператор. — Сейчас прокручу, проверим. — Он нажал кнопку, и знакомый голосок запел: — С днём рожденья тебя! С днём рожденья, милый Чарли…

— Удивительно, — прошептала телеведущему его жена. — Откуда там наши голоса?

Но сам телеведущий уже нагнулся и рассматривал следы битвы на земле.

— Знаешь, моя радость, кажется, это вещи нашего Чарли, — во всяком случае очень похоже. Вот походный фонарик… А вот целая коробочка стеклянных шариков, помнишь, Чарли брал их с собой? — Он шагнул вперёд. — Лимонад… только банка лопнула. Жевательные конфеты. Ну да, всё это мы упаковали в его чемодан! Ничего не понимаю.

— Но, милый, чемодан ведь потерялся — отвязался с крыши джипа невесть как далеко отсюда. Во время песчаной бури… мы ещё заблудились, помнишь?

— Папа! — горестно воскликнул маленький Чарли, стоя на гребне бархана и тыча пальцем куда-то за спину. — Кто-то разбил мой слоночемодан! — И мальчик разрыдался.

— Чарли, лапочка, не плачь, ведь сегодня твой день рождения! — попробовала утешить его мама. — Купим тебе новый чемодан!

— Подумать только! — Ведущий поднял с земли ошмётки филина. — Невероятно. Смотри, что я нашёл. Это же остатки игрушечного говорящего филина, которого мы приготовили Чарли на день рождения. Кто-то порвал его в клочья, какая жалость! А мы так старались, записали стук сердца, и песенку, и поздравление. Вот динамик и батарейки. Боюсь, сурикаты приняли птицу за живую, и ей досталось.

— Ничего удивительного, ты же сам говорил, что филины — заклятые враги сурикатов и часто нападают на них, — напомнила телеведущему жена.

— Что верно, то верно. Но как пожитки Чарли оказались тут, ума не приложу!

Чарли непонимающе глядел на свои вещи и хныкал. Потом он заметил что-то яркое, подбежал к палочке, врытой в землю, и сорвал с неё яркую тряпочку. Когда-то это было платьице отважной Яи, а потом — боевое знамя маленького отряда сурикатов.

Насупленное и мокрое от слёз личико Чарли наконец-то прояснилось. Он улыбнулся, как и полагается имениннику.

— Моя косынка! — обрадовался Чарли. Он прижал к щеке любимую домашнюю косынку, с которой привык засыпать каждый вечер, и зажмурился от счастья. Домом от неё уже не пахло, но это было не важно.