Так и встретились два одиночества… до костра, правда, дело не дошло. Тогда Грек впервые и ощутил это неприятное прикосновение к лицу белой субстанции. С таким же противным душком.
Без ложной скромности следует отметить, что роль первопроходца в выявлении особенностей восковых фигур с тех пор многие приписывали Греку. Он не спорил. По мере необходимости ему приходилось делиться информацией со сталкерами. Если ты поступаешь так, то велика вероятность того, что и они поделятся с тобой.
Информация в Зоне едва ли не дороже пули. Твари – это отдельный разговор. А вот что касается аномалий, будь у тебя хоть атомная бомба, против гравиконцентрата не попрешь.
Грек улыбнулся про себя. Даже интересно было бы провести такой эксперимент. По поводу атомной бомбы он, конечно, погорячился, но взять следовало что-то посерьезней гранаты. Ее взрыв комариная плешь гасила легко – находились поначалу любители проверить износоустойчивость гравиконцентрата. Хлопок – и будто не было ни гранаты, ни взрыва. Только в земле ямы глубокие от сплющенных осколков.
Вот, легка на помине.
В туман впечаталась комариная плешь, готовая иллюстрация к «Пособию», столь любимому некоторыми новобранцами. Края идеально ровные, такую не пропустишь. И это хорошо.
Плохо другое – комариная плешь вдавалась в тропу, лежащую между вешками.
Проводник поднял руку, останавливая движение. Черная дыра открытой земли, подернутая странным белесым налетом, словно гравиконцентрат впечатал туман во влажную почву.
Как бы то ни было, путь по тропе закрыт. О том, что таила в себе трясина, белым саваном скрытая от посторонних глаз, думать не хотелось.
– Грек!.. – окликнул его Макс и принялся излагать очередное умное предложение: – Может, вернемся к острову, там палку какую-нибудь подберем!
Грек не слушал. Его оплошность, ему и исправлять. Старость не радость. Сколько раз тут проходил – и ничего, вот и расслабился. Тут же щелчок по носу – не зевай, сталкер.
Возвращаться к острову за слегой – худшее из возможных решений. Основательно поднатужившись, Грек выдернул из земли предыдущую вешку. Для того чтобы не потерять ориентир, он поставил там Краба для временной замены. Проводник рассчитывал вернуть вешку обратно, как только обозначится путь дальше.
Не теряя времени, Грек промерил пространство болтами, предусмотренными как раз для подобного случая. Но границы плеши ясно виднелись и без того. Потом Грек опустил вешку в болото, нехотя отодвинувшее туман в стороны. Длинная тонкая жердь воткнулась достаточно уверенно, и Грек сделал первый шаг.
Как всегда в подобных случаях, главное – начать. Дальше пошло как по маслу. Шаг. Остановка. Шаг, остановка.
Переход прошел без происшествий. Греку пришлось вернуться, чтобы помочь Крабу, нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу, выбраться на тропу. В густом тумане дыры еще не успели затянуться. Но видит Зона, если бы не вешка, которую следовало поставить на место, он не стал бы этого делать.
Вешки мелькали с завидным постоянством, однако Грека не оставляло тревожное предчувствие. Болото точно вымерло, и это наводило сталкера на такие умозаключения, от которых хотелось бежать без оглядки.
Абсолютная тишина, нарушаемая лишь дыханием болота, могла означать только одно.
Насколько возможно, Грек ускорил шаг, а в голове перестуком вагонных колес перекатывалась мысль: «Успеть бы, успеть бы, успеть!» Он отметил, как постепенно наливалось чернотой серое небо. Порывы ветра, пока еще робкие, оставляли нетронутым центр небосвода и, как гигантский волчок, раскручивали край туч, зависших над болотом. Грек не видел того, что происходило на самом деле, – обзор оставлял желать лучшего. Он чуял это по тому движению, в которое вдруг пришло окружающее пространство.
Локальный выброс.
Грек перешел на бег, старательно заглушая страх, погнавший его вперед.
Теперь все решало время. Если группу накроет в пути, то половину из них – благо четыре на два делится без проблем – ждет мучительная и сравнительно быстрая гибель. Каждого своя. Тут нет правил. Остальным достанется смерть долговременная. Мутации отличаются от быстрого конца лишь одним – отсрочкой исполнения приговора. Такой бедняга может долго скрывать от родных и близких друзей все перемены, происходящие с ним. Естественно, если они не заключаются в неожиданном появлении третьего глаза. Но рано или поздно тайное становится явным. Тогда начинается охота. Бойцы «Патриота» шутить не любят, да наверняка и не умеют. Все, что вбито в их головы, заменяет им и мать и отца. Вполне может так получиться, что в свой последний час, когда тебя настигнут охотники, ты позавидуешь тем, кто выброса не пережил.
Проводник торопился. Он знал, куда выведет их тропа – к заброшенному объекту. Точно никто не знает, что там было раньше. То ли мясокомбинат, то ли молокоперерабатывающий завод. Однако разветвленная сеть коммуникаций, уходящих глубоко под землю, наводила на мысль о вмешательстве военных. Складывалось впечатление, что народнохозяйственное предприятие не более чем декорация, прячущая от посторонних глаз военный объект. Вот этот-то подземный бункер и годился для того, чтобы укрыться и пересидеть выброс.
Туда Грек и спешил, рассекая туман, как ледокол, за которым следуют малые суда.
Ветер крепчал. Резкие порывы отрывали от стелющегося савана лохмотья и уносили прочь. В прогалинах, освободившихся от тумана, виднелась комковатая черная земля, блестящая от влаги. Видимость постепенно улучшалась. Выступали остовы заводских труб, беспорядочные бетонные нагромождения, выплывали из тумана деревья.
Цель приближалась. Проводник точно не знал, что ждет их после того, как они почувствуют под ногами твердую почву, – черное небо, закрученное в воронку с грозовым искрящимся эпицентром, или непосредственно сам выброс. По слухам, тогда все застывает стоп-кадром, напоминающим негативное изображение. Завораживающее, должно быть, зрелище… Не приведи Зона увидеть.
Схлынула последняя волна белого дыма, обнажив границу болота.
В ту же секунду, будто их и дожидался, налетел ветер, выжимая из глаз слезы. Гигантская воронка, втягивая в себя воздух, постепенно набирала обороты. Единственная уцелевшая заводская труба погрузилась в ее клокочущее чрево. Быстро стемнело. Сверкнула первая молния, предвестница скорого выброса.
Заметив у бетонного основания протоптанную тропу, Грек бросился бежать по ней без оглядки. Если у кого из новичков появится желание задержаться, чтобы, так сказать, понаблюдать за выбросом своими глазами, то он и слова дурного от Грека не услышат. Но судя по топоту за спиной и шумному дыханию, отставать никто не собирался.
Грек бежал что есть мочи, перепрыгивая через куски бетона, огибая разрушенные строения, плиты, будто нарочно расставленные на пути, и буквально на физическом уровне ощущал, как стремительно бегут секунды. Каждая из них могла стать последней. Для Зоны не имело значения, каков будет сегодняшний урожай. Она могла включить рубильник на полную мощность ежесекундно. Даже в тот момент, когда до входа в спасительный бункер останется только шаг.