Генка вздохнул:
— Даже без мачты — больше полутора тысяч долларов. Плюс перевозка самолетом из Германии.
— Из Германии?
— Это самое близкое. Если из Австралии или Америки, то вообще получается атомная сумма.
— Ну и ладно! Больно он нам сдался. Сами своих ветряков понастроим. Один ведь уже крутится.
— Так-то оно так, но начнутся дожди, снег, и замкнет там все. Герметизация-то аховая.
— Ну… Придумаем что-нибудь. Я битума с чердака достану, расплавим и зальем там все. Подумаешь, беда! Опять же — турбину установим. Нам бы только стабилизатор добыть.
— Стабилизатор как раз не проблема.
— Уже готов?
— Да нет, но я расписал все, что нужно — по вольтажу, по амперам, — обещали сделать. Это как раз те мастерские из местных умельцев. Еще и автоматы обещали прислать.
— Автоматы? — брови у Валеры встали на дыбы — все равно как маленькие мохнатые лошадки.
— Да нет, ты не то подумал. Автоматы отключения дневного света. Чтобы, значит, когда светло, лампы не горели зря, а когда темнеет, сами собой включались. Это у них вроде бонуса — подарка, значит. Заказов-то сейчас мало, вот они и обрадовались.
— Чего же ты тогда дуешься?
— Я из-за Вари… — признался Генка.
— А что Варя?
— Я тебе не говорил, но… В общем, я еще пару дней назад про это думал, а сейчас вот попытался разведать. Про ногу, значит.
— Ну и? — Валера нахмурился.
— Есть, оказывается, клиники, что занимаются правкой костей. В Москве, в Питере, в Кургане. Могут укорачивать, могут удлинять. Курган-то поближе, я и зашел к ним на сайт.
— Ну?
— Вот и обломался! Знаешь, какие там очереди! На десять лет вперед! И дети, и взрослые, и даже гости из-за рубежа — все ждут.
— Лихо!
— А у нее же ни снимков, ничего. А даже если бы что и было, на оформление общим порядком да по льготным ценам несколько лет уйдет.
— А если не по льготным?
Гена усмехнулся.
— Если не по льготным, могут хоть сегодня взять. И документы оформят, и палату с врачами выделят.
— Даже так?
— Ага. Проведут экстренное обследование, возьмут анализы, то-се, а потом сразу на операцию. У них там эти дела на потоке.
— Что же в этом плохого?
— Да неплохо, конечно… — Генка смущенно взглянул на Валеру. — Ты только не думай, мне не денег жалко. Я ведь сразу рассчитывал, что платить придется…
— Что, очень много попросили?
Генка кивнул.
— Ты понимаешь, у меня счет был. Резервный. Я на него заскочил, а там по нулям.
— То есть как?
— Сам не понимаю. Попробую, конечно, еще разок, Мореходу отзвоню. Он про счет знал, но все равно…
— Да не бери ты в голову! Спешки-то нет, — Валера передернул плечом. — Она ведь второй год уже здесь. Это я про Варьку. Ну, подождет немного, подумаешь!
Генка покачал головой.
— Нет, Валер, с этим ждать нельзя. Кость-то укрепляется, — значит, чем дальше, тем хуже. А потом ей в школу надо и вообще… — он помолчал немного, собираясь с мыслями. — Она же девчонка, как ты не понимаешь! Это нам с тобой красота по барабану, а у них с этим всегда драмы и трагедии.
— Оно, конечно, так… — Валера внимательно посмотрел на Генку.
— В общем, деньги я снял, — выдохнул подросток. — И перевел на счет клиники. Только снял не с резервного счета, а с биржи.
— Последние, что ли?
— Ага, — Генка криво улыбнулся. — Вечером буду говорить с распорядителем. Он, наверное, в обморок хлопнется, когда узнает. И с ветряком теперь ничего не выйдет…
Валера резко ударил по тормозам, грузовик прочертил колесами извилистую колею и встал. Мотор обиженно хрюкнул и заглох.
— Ты чего? — Генка глянул на водителя с испугом. — Обиделся, что не получится с ветряком? Но я же, правда, не хотел! То есть хотел, чтобы у всех все получилось. Чтобы телескоп купить малышне, змея воздушного, телевизоры… Откуда я знал, что в этой больнице такие цены!
— А биржа твоя как же? — каменным голосом поинтересовался Валера.
— Что биржа? Биржа теперь медным тазом накроется. Да и фиг с ней! — Генка растерянно дернул себя за нос. — Может, и глупо я сделал, не знаю. Может, и впрямь через год-другой легче было бы организовать операцию. Заработал бы денег на той же бирже, срубил бы пару лимончиков… — он снова дернул себя за нос. — А если нет? Если не вышло бы ничего? Кто скажет, что там через год случится? Со мной, с Соболевкой, с биржей… И что она — останется с такой ногой на всю жизнь?
Голос у Генки дрогнул, а Валера неожиданно ухватил его двумя пальцами за ухо.
— Ох, и дурак же ты, шурави!
Генка повернул голову и с удивлением разглядел, что Валера вовсе даже не злится. Наоборот — в глазах бывшего воина появилось нечто новое, чего раньше он не замечал. Нечто похожее на взрослое уважение.
— Считаешь, я правильно поступил?
Валера отпустил ухо, шутливо боднул Генку кулаком.
— Конечно, правильно! И нечего сопли распускать по нашей Соболевке. Ветряки как-нибудь построим, бутылки сдадим и медом торговать научимся. Короче, выживем! А с Варькой ты все грамотно рассудил. Если можно что-то делать, делай прямо сейчас. Хотя… — Валера прищелкнул языком.
— Что?
— Честно скажу, удивил ты меня.
— Удивил?
— Ага. Я ведь думал: шалопай. Добрый, смышленый, но шалопай. Вроде меня.
Генка хмыкнул.
— А теперь? Теперь что ты обо мне думаешь?
— А не скажу! — Валера снова завел двигатель и тронул машину вперед.
Теребить его и выспрашивать Генка не стал. Но странным образом ощутил неожиданное спокойствие. Поддержка этого диковатого мужичка оказалась более чем кстати. Настолько кстати, что под рев двигателя Генка неумело засвистел себе под нос. Засвистел ту самую песенку, что скачал сегодня по спутниковой антенне.
The winner takes it all!
The looser has to fall
It s simple in its play
Why should I complain…
У Генки получалось фальшиво, но он старался. Кроме того, за шумом двигателя фальшь его была не слышна.
* * *
Компанию детей они разглядели издалека. Костик носился по улице с привязанным к нитке бумажным змеем, а Варя с Юрашкой, задрав головы, наблюдали за размашистым полетом своей поделки. Змея склеили из обычных газет, и неудивительно, что кургузая рама с утяжеленным хвостом неустойчиво петляла в воздухе и никак не желала подниматься выше уличных столбов. Впрочем, было странно, что продукт малышового труда вообще сумел подняться над землей.