– Вы разве не видите? Это же Розильда и Каролина.

– Да, но кто стоит немного поодаль? Там, позади, среди деревьев.

– Я никого не вижу.

Когда я снова посмотрела туда, фигура исчезла, среди деревьев никого не было.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Только поздним вечером мне удалось остаться наедине с Каролиной. Розильду я видела мельком за ужином. Поговорить нам толком не удалось, но мне показалось, что она очень рада моему возвращению. О пропавших блокнотах она не сказала ни слова, и я уже понадеялась, что эта неприятная история осталась позади.

Однако все было не так уж и гладко. Скорее наоборот, все стало только хуже, и Каролина была серьезно огорчена. Вместе с Розильдой она ходила в ту комнату в башне, где хранились блокноты, и своими глазами видела, что не хватает почти целой полки. Сегодня часть блокнотов опять стояла на своих местах, но теперь исчезли другие.

– Ну и что с того! Должна же она понимать, что я просто не могла их взять! Ведь все это время меня здесь не было!

Каролина грустно посмотрела на меня.

К сожалению, это ничего не доказывает. Блокноты появились на полке сегодня после обеда, как раз когда я вернулась в замок, а исчезли они, когда я уехала. И это только укрепило Розильду в ее подозрениях. Я запросто могла прокрасться наверх и поставить их на место, как только приехала.

– Но если и так, хорошо, допустим, я поставила их на место, но уж наверно я не стала бы брать новые?

Каролина покачала головой. Она-то, конечно, со мной согласна, но с Розильдой ничего не поделаешь.

– Но ведь всю вторую половину дня я была вместе с Арильдом. Разве она об этом не знает?

– Знает, но ведь сначала ты пошла в свою комнату разобрать вещи.

– Да, ну и что? Я там пробыла минут двадцать. От силы полчаса.

– Добежать до комнаты в башне можно за несколько минут.

– Но ведь тогда бы меня увидел Арильд! Он все это время ждал меня в коридоре.

Но все было впустую. Мне вовсе не обязательно проходить мимо Арильда. В моей комнате две двери, так что я спокойно могла незамеченной прокрасться в комнату в башне.

Кроме того, никто не знает, с какого времени Арильд меня дожидался.

Я в полном отчаянии смотрела на Каролину. И что она на самом деле обо всем этом думает? Это же бред чистой воды.

– У меня такое чувство, будто ты изо всех сил ищешь доказательства того, что это я брала блокноты. И это вместо того, чтобы мне помочь.

– Ты о чем? Я что, должна утешать тебя, когда на самом деле надо быть начеку? Думаешь, это может помочь? Я тебе верю, но сейчас речь идет о том, чтобы и других заставить поверить, что это так.

– Но теперь, когда все меня подозревают, почему они держатся так дружелюбно? Почему Арильд мне ничего не сказал?

– Они же воспитанные люди. Как будто ты не знаешь. Ты ведь сама воспитана в том же духе. Надо быть вежливым, нельзя показывать, что ты думаешь на самом деле, это дурной тон…

Я потеряла дар речи. Конечно же, все мы должны быть чуткими и внимательными к людям и во всем проявлять такт. Но притворству нас никто не учил, по крайней мере сознательно. Ведь это совсем другое. Надо же различать деликатность и лицемерие. А улыбаться, когда в душе у тебя таятся мрачные подозрения, – по-моему, это лицемерие.

– Но ведь вы именно так и делаете, – сказала Каролина.

С ней-то все понятно. Мне давно уже известно, что Каролина думает о нашем воспитании. Но вот уж кому-кому, а ей насчет притворства лучше помалкивать.

Но времени ссориться не было. Она и вправду расстроилась из-за того, что все так получилось. Единственное, чего я не могла понять, так это почему она не встретила меня на станции, если знала, что дело зашло так далеко.

– Почему ты меня не встретила?

– Потому что выглядело бы это по-идиотски.

– Вот этого я не понимаю.

– Неужели не понимаешь?

– Нет.

Ну как же. Каролина сказала, что, если бы она помчалась мне навстречу, все бы подумали, что она тоже считает меня виноватой и хочет обо всем предупредить. Все только этого и дожидались. Вера передала ей от меня привет и тут же предложила поехать с экипажем на станцию. Но Каролина поблагодарила и отказалась.

– Так что теперь я надеюсь, они поймут, что хотя бы я убеждена в твоей невиновности. Я-то знаю, что делаю.

Да, она действительно права. Каролина все предусмотрела. Но все равно, она должна была доказать Розильде, что я ее блокнотов не брала.

Разве комната в башне обычно не заперта?

Нет, Розильда не считала нужным запирать на ключ свои блокноты. Она верила, что никто не станет их брать. Тем более что ничего тайного в них не было, и она не стала бы переживать, если бы кто-нибудь их прочитал. Розильда думала, что многое из того, что там написано, понятно только ей. Она бы и сейчас ничего не сказала, если бы я не была единственной подозреваемой, а она не хотела, чтобы блокноты увозили за пределы замка. К тому же она считала, что с моей стороны было чистым коварством делать это у нее за спиной. Если бы я спросила разрешения, она позволила бы мне взять сколько угодно.

– Розильда хочет быть уверенной в том, что на нас можно положиться, – сказала Каролина.

Я почувствовала себя совершенно бессильной. Каролина посмотрела на меня.

– Мы должны найти настоящего виновника. Самое неприятное, что я даже не догадываюсь, кто это может быть. А ты?

– Я тоже.

– Ты себе не представляешь, какие мысли приходили мне в голову. Что за этим стоит? Что может понадобиться человеку, который их взял?

– Может быть, он ищет каких-то объяснений?

– Среди каких-то отрывочных слов и незаконченных предложений? По-моему, это безнадежно. Все равно что искать иголку в стоге сена.

Это, конечно, так. Но ведь тот, кто брал блокноты, делал это довольно-таки регулярно. Каждый раз исчезали блокноты, исписанные за определенный год. А может быть, этот кто-то искал какие-то особенные сведения и перечитывал все с начала до конца?

Каролина кивнула.

– Может быть. Но кто?

Амалия отпадает. Аксель и Вера Торсон тоже.

– Но ведь Вера страшно любопытна, – сказала я.

– Она бы никогда не осмелилась. К тому же она бы сразу поняла, что пользы от этого никакой. Я имею в виду, что сплетен из этих блокнотов не почерпнешь. Напрасный труд.

– Может быть, кто-нибудь из слуг? Ведь они привыкли к тому, что они такие незаметные, никто их не слышит и не видит.

Но Каролина покачала головой.

– Зачем им это надо? Многие из них наверняка даже читать не умеют.