Бильбо внезапно сильно разволновался. Волнение появилось и на лице Гэндальфа.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился он. – Это уже кое-что. Давай рассказывай поподробнее!
– А чего тут рассказывать? Конечно она была красивая, до того, как стала пострашней смерти. Ну да, очень красивая. И просит: покажи, да покажи! Ну я ей и показал. Отчего же не показать? А она и говорит: давай меняться, я тебе чашу, ты мне кольцо. Ишь чего удумала? Нужна мне ее чаша! Ну да и я не лыком шит. Показал ей кукиш. А она все равно просит, да еще и обнимается при этом, и, как бы это сказать поделикатнее, целуется, стерва.
– Целуется? – воскликнул Гэндальф. – Она целовала тебя?
– Ну да, – смутился Бильбо, – целовала. И поцелуи у нее такие были сладкие. Так весь и обмякаешь, словно тесто. Ни рук, ни ног под собой не чувствуешь. Просто не верится, что потом все так страшно закончилось. Ой, что-то мне не по себе. Почему-то голова закружилась. Неужели это морская болезнь? Пожалуй мне стоит опять прилечь.
– Что ж, отдыхай, – пробормотал в задумчивости Гэндальф. – Отдыхай.
Бильбо так и повалился обратно в свою висячую матросскую койку. Закрыл глаза и тут же засопел, сладко причмокивая губами. Гэндальф посидел немного рядом, вслушиваясь в дыхание и невнятное бормотание спящего хоббита, потом вышел из каюты. Перед ним тут же оказались Балин и Двалин.
– Что опять спит? – с тревогой спросили они.
Гэндальф кивнул, и не сказав ни слова, проследовал на нос корабля. Там он и оставался до вечера, пристально вглядываясь в морскую даль. Недвижимый, как статуя и суровый и неприступный, как крепость. Никто не решался подойти к нему. Даже Торонгил. Затем, к вечеру, он опять спустился в каюту, где все еще глубоким сном спал Бильбо.
– Что с ним? – спросили мага стоящие около хоббита гномы. В их лицах Гэндальф увидел искреннее беспокойство за товарища. – Чего это он такой?
– Какой? – спросил Гэндальф.
– Сонный, вот какой! – воскликнул Балин. – Долго он будет вот так спать? Это же не нормально!
Гэндальф пожал плечами и проворчал:
– Чего же тут ненормального? Спящий хоббит.
– Нет, Гэндальф, ты чего-то недоговариваешь, – продолжал приставать Балин. – Я ведь по глазам твоим вижу, что с Бильбо беда приключилась. Что же ты от нас скрываешь? Разве мы враги ему?
– Это точно, – согласился с братом Двалин. – Даже обидно как-то! Как топором махать, так гномы, а как чего рассказать, так с твоей стороны недоверие, Гэндальф.
Маг улыбнулся:
– Как вы однако на меня напали! А если я сам ничего не пойму?
– Ты то? – усмехнулся Балин. – Вот уж чему не поверю, так это тому, что Гэндальф Серый чего-то не понимает.
– Скажи, – взял мага за руку Двалин, – это ведь все из-за того, что он на Зачарованном острове побывал и с мертвой королевой разговаривал?
– Да вы сами лучше меня все знаете. Зачем тогда пристаете?
– А что тогда делать? Что же, Бильбо все время теперь будет спать, словно спящая царевна из детской сказки?
– Хорошо, если он будет только спать, – ответил Гэндальф. – Сон, штука полезная. Как бы не случилось, что похуже.
– Неужели может быть хуже? – ахнули братья.
Маг ничего не ответил, но только в ту же ночь, и он и Балин с Двалином проснулись, потому что услышали громкие и протяжные стоны. Они вскочили с постелей и кинулись к Бильбо. Догадка оказалась верной. Стонал хоббит. Друзья засветили фонарь и приблизили к лицу Бильбо. Темнота ночи отступила, и их взорам предстал метущийся в бреду взъерошенный хоббит. Он был невероятно бледен, и по лицу его тек обильный пот, а от всего тела шел сильнейший жар. Но несмотря на жар, он весь трясся, словно его донимал январский мороз.
– Он заболел! – обеспокоено произнес Балин. – Это болезнь, и никак не сон.
Словно в подтверждение его слов, Бильбо опять громко и мучительно застонал и весь выгнулся, как будто его что-то ломало изнутри.
– Сделай что-нибудь Гэндальф! – умоляющим голосом прошептал Двалин. – Сил нет, на это смотреть.
Гэндальф положил руку на лоб хоббита, и тот сразу перестал ломаться и затих, только слышно было, как в наступившей зловещей тишине стучали его зубы.
– Бедняга! – искренне пожалели его гномы.
Гэндальф ничего не ответил, только опять вынул свою заветную флягу с целительным бальзамом, велел Балину принести ложку, когда тот выполнил его просьбу, налил несколько капель и влил их в рот Бильбо. Тот проглотил, но остался лежать с закрытыми глазами.
– Ладно хоть зубами стучать перестал, – прошептал Балин.
– Идите спать, – сказал маг гномам.
– А как же Бильбо?
– Я посижу с ним.
И Гэндальф просидел с Бильбо всю ночь. Балин просыпался три раза и каждый раз видел его долговязый силуэт, склоненный над спящим хоббитом. Больше в ту ночь Бильбо не стонал и ни кого не беспокоил. Мало того, утром он, как ни в чем не бывало, открыл глаза и спросил не готов ли завтрак.
– Ну и напугал ты нас ночью! – обрадовались его пробуждению гномы. – Так начал кричать и плакать.
– Я? – удивился Бильбо. – Ничего не помню. А какое сегодня число?
– Ты спишь уже четвертый день, – угрюмо ответил ему Гэндальф. – И наверно правильно делаешь.
– Может быть, может быть, – согласился хоббит. – Так и время быстрее идет, когда спишь. А то ведь я жду не дождусь, когда мы достигнем Лунной гавани, из которой я прямиком отправлюсь в Хоббитаун. А сейчас бы я с большим удовольствием чего-нибудь съел.
– Вот это слова настоящего хоббита, – воскликнул Двалин и хлопнул Бильбо по плечу. – Узнаю старого друга.
– Вот теперь видно, что ты здоров, – присоединился к Двалину Балин, быстро накрывая на стол нехитрый завтрак. – С чем тебя и поздравляем. Правда ведь он здоров, Гэндальф?
– Возможно, – ответил маг. – Если ночью мы были свидетелями кризиса, и он миновал, то возможно. Впрочем, время покажет.
– А я и не болел, – с набитым вяленым мясом ртом, сказал хоббит, – что это вы обо мне так печетесь?
И в доказательство своих слов Бильбо очень плотно позавтракал и к великой радости гномов не лег спать. Вместе с ними он отправился на палубу, и весь день провел на свежем воздухе. Погода была не плохая, море было спокойным, ветер не холодным. Бильбо слонялся по кораблю и заводил новые знакомства. Почему новые? Потому что обратно «Хеллуин» возвращался почти перегружен. Кроме собственного экипажа на нем еще находились экипажи «Войдрага» и «Гиллиона», кораблей, которые сгорели в Линдоне во время нападения иссури, диких слуг Черной королевы и двадцать воинов с них же. Из семидесяти участников экспедиции на Забытый запад назад возвращались только тридцать. Вот почему «Хеллуин» шел хоть и на всех парусах, но почти вдвое медленнее, чем прежде, хотя иногда, чтобы ускорить путь, воины садились на весла, и корабль летел как стрела.