– Ничего страшного, мама. Если не выдержу, вернусь домой.
Мама покачала головой, но сдалась:
– Смотри книжки не забудь!
Каролина уже ждала меня у речки. Мы поставили велосипеды у того же дерева и пошли пешком. Учебники остались в багажнике.
До наступления темноты у нас было полно времени. Сначала мы шли молча. Каролина тихо напевала, иногда посматривая на меня с радостной улыбкой.
– Почему ты ушла от нас? – спросила я наконец.
– Ты поступила бы точно так же!
Она выпалила свой ответ таким тоном, который не оставлял сомнения в том, что больше об этом она ничего не скажет. А я и не стала спрашивать.
– Мы по тебе скучаем, – спустя какое-то время сказала я.
Она состроила гримаску:
– Даже Свея?
– Думаю, что да. По-своему.
Внезапно Каролина посерьезнела и перестала напевать:
– И я по вам скучала. Даже по Свее.
Мы опять замолчали. Она шла, заложив руки за спину, запрокинув голову и глядя вверх на высокие верхушки деревьев. Мы брели по березовой аллее, где на деревьях только что распустилась листва.
– Как красиво, когда появляются первые листочки, – заметила она.
– Да… А я не знала, что ты осталась в городе.
– Вот как?
– Да, я решила, что ты сразу же уехала.
– Это почему? Куда мне было ехать?
– Я думала, ты живешь в деревне. В тех же краях, что и бабушка.
– Ну и зря ты так думала!
Чувствовалось, что на эту тему она тоже не хочет говорить. Разговор явно не клеился. Он свелся к моим вопросам и к ее более-менее уклончивым ответам. В промежутках мы молчали. Теперь помолчу я; посмотрим, что скажет она. Но она ничего не сказала, а опять стала напевать и лишь время от времени делала короткие замечания о природе.
– Где же ты живешь? – Я не смогла удержаться и опять задала ей вопрос.
– То у одних друзей, то у других.
– А я и не знала, что у тебя в городе столько знакомых.
– Теперь знаешь!
Каролина все время обрывала меня, и я чувствовала себя неуверенно. Она наверняка считала меня занудой. Но она же могла понять, что мне все интересно. И вообще, если хочет покончить с расспросами, пусть говорит сама.
Но Каролина этого не делала. Она шла, напевая, словно занятая своими мыслями, но на этот раз я не дам ей отмолчаться.
– Почему ты притворялась своим братом?
– Моим братом? – Она с удивлением посмотрела на меня. – О чем это ты?
Я рассказала, что несколько раз видела ее брата. И знаю, что он далее был у нас дома. Как-то ночью в прошлое Рождество я видела его в окно, когда он уходил от Каролины. Ульсен тоже его видела. Каролина чуть улыбнулась.
– Да нет у меня никакого брата!
Вид у нее был какой-то непонятный. Я подумала, что она придралась к слову, и уточнила:
– Ну твой сводный брат!
Она же говорила мне, что у нее есть сводные братья и сестры, это она отрицать не будет.
– У меня и сводного брата нет. На самом деле ты видела не моего сводного брата, а меня.
– Что? Но ведь когда я встретила твоего брата на улице на другом конце города, ты сидела дома в своей комнате с Роландом. Ты же не можешь быть одновременно в двух местах?
Нет, она была с Роландом не все время. Она уходила, но успела вернуться домой до меня. Только и всего. Только и всего? Для меня это было непостижимо.
– Ты что, меня не заметила? Между нами было меньше метра, и когда ты подняла апельсин, ты взглянула на меня.
– Конечно, я увидела, что это ты.
Но она не хотела, чтобы я поняла это. Чтобы свободно ходить по городу и встречаться с друзьями, она иногда надевала мальчишескую одежду. Из чисто практических соображений. Поскольку днем она работала и в основном могла уходить из дому только поздно вечером, она боялась, что к девочке могут пристать. К тому же не хотела, чтобы ее узнали. Что тут удивительного?
Вот как? Она смотрела мне прямо в глаза, не моргая! Немного холодно, как смотрят на незнакомого человека. И как это у нее получается? Я бы так никогда не смогла.
– О, мне это ничего не стоит!
Она засмеялась радостно, как ребенок. Она сталкивалась с мамой и папой, и они никак не реагировали. Ее не узнавала даже Свея.
– А Роланд?
Пришлось признать, что с ним сложнее. Как-то раз прошлой зимой она увидела его на улице, и, чтобы не встретиться с ним, ей пришлось шмыгнуть в подъезд. В то время она только начинала у нас работать, он был в нее сильно влюблен, и она чувствовала, что это может плохо кончиться.
Еще раз она столкнулась с ним на днях, но с ней была куча друзей, и все прошло гладко. Разумеется, он так уставился на нее, словно увидел привидение.
– Но это как-то нехорошо.
– Нехорошо? Да это же так здорово! Обожаю такие ситуации! Особенно как тогда, с апельсином. Я почти дотронулась до тебя… Тут надо было проявить хладнокровие!
Она опять засмеялась.
– А ты никогда не боялась, что я на тебя наябедничаю?
– Нет, зачем тебе это делать?
– А почему бы и нет?
– Потому что это было бы глупо. А ты не дурочка.
– По-твоему, это глупо. А кто-нибудь другой, может быть, решил бы наоборот!
Каролина пожала плечами:
– А ты сама как считаешь?
– Трудно сказать. Но я же могла проговориться?
Она самонадеянно улыбнулась:
– Только не ты. Мало-мальски умный человек никогда не проговорится. Если только сам этого не захочет!
– Что ты имеешь в виду?
Это лишь кажется, что человек выдает себя невзначай. Человек может проговориться потому, что по той или иной причине хочет, чтобы что-то стало известно. И чтобы ему за это не пришлось отвечать. Но у меня не было ни малейшей причины предавать Каролину, поэтому она ни капельки не волновалась, что я проболтаюсь.
– Иными словами, ты мне доверяла?
– Да.
– Тогда почему ты меня избегала? Ты ведь замечала, как я пыталась поговорить с тобой, но каждый раз ты уходила от разговора.
Она посмотрела себе под ноги и ничего не ответила.
– Ты и сейчас так себя ведешь. Ты иногда кажешься такой открытой, но это только видимость. Внезапно ты замыкаешься, и я натыкаюсь на стену. Это ты понимаешь?
– Да. Наверное, ты права.
Она принялась пинать камешек, который покатился по дороге. Мы вышли из города. Солнце еще светило, но у горизонта сгущались большие тучи и подул ветер.