Название пьесы быстро спародировала небезызвестная Лиля Брик, родная сестра переводчицы, которой, как и многим другим, была известна склонность Александрова к хлестаковщине. 9 ноября 1962 года она писала Эльзе Триоде в Париж: «Милый лжец, Григорий Александров, репетирует вовсю „Милого лжеца“». [92] В Орловой же Лиля Юрьевна души не чаяла, высоко оценивая ее ум и талант.
Сначала роль Шоу репетировал Борис Иванов. Тогда он еще не снимался в кино, был недостаточно известен. А, как говорится устами Кемпбелл в самой пьесе, спектакль с двумя звездами лучше, чем с одной. Поэтому, когда из Киева переехал и был принят в труппу театра имени Моссовета народный артист СССР Михаил Романов, роль поручили ему. Опытный театральный актер, Михаил Федорович уверенно чувствовал себя и на съемочных площадках. Самые заметные роли он сыграл в фильмах «Дети капитана Гранта», «Зигмунд Колосовский», «Подвиг разведчика» (фон Руммельсбург). Кстати, у него были «родственные» связи с «Веселыми ребятами» – в 1936 году Романов женился на Марине Стрелковой, исполнительнице роли балованной и жеманной Елены.
Женские костюмы для «Милого лжеца» сделала хорошая знакомая Орловой со времен «Цирка», театральная художница Вера Ипполитовна Аралова – мать Джемса Паттерсона. Чуть раньше она же делала костюмы для аналогичного мхатовского спектакля.
В самый разгар репетиционного периода произошло событие, вызвавшее у постановщика и его жены большое напряжение – в Москву приехал автор «Милого лжеца» Джером Килти. Если ему не понравятся те изменения, которые самовольно сделал Александров, он может устроить такой скандал, что мало не покажется. Однако Килти отнесся ко всему с олимпийским спокойствием. В данном случае он, видимо, считал себя не драматургом, а лишь автором композиции, составленной из чужих писем. Если постановщику хочется что-то добавить в его компиляции или убрать, то бога ради. Он сам выступает в спектаклях по собственной пьесе как актер, сыграл Шоу уже раз пятьсот, и для него текст не догма – он сам его периодически меняет.
Премьеру «Милого лжеца» в переводе Эльзы Триоле моссоветовцы показали 16 мая 1963 года, в том же городе, где пьесу впервые увидели советские зрители – в Ленинграде, в хорошо знакомом многим Выборгском дворце культуры. Играть камерный спектакль в таком огромном зале было боязно. Однако все опасения оказались напрасными – принимали с восторгом, артисты выходили на поклоны 25 раз.
После ленинградских гастролей наступило время летних отпусков, а стоило начаться новому сезону, как театр имени Моссовета постигла беда – 4 сентября 1963 года скоропостижно скончался Михаил Федорович Романов, не доживший до 67 лет.
Новым исполнителем роли Шоу стал давний приятель Орловой, яркий и ироничный Ростислав Плятт. Звезды сыграли этот спектакль больше двухсот раз. Поставленный для Орловой, он шел под знаком ее солирования; галантный партнер не тянул одеяло на себя, как это делал, например, Утесов в «Веселых ребятах». Композиция пьесы позволяла сразу расставить точки над «i»: насмешка над истинным и мнимым возрастом произносилась в самом начале и задавала спектаклю легкий тон. Сакраментальная фраза миссис Кемпбелл насчет вечных тридцати девяти была спровоцирована Бернардом Шоу, назвавшим актрису неоспоримой звездой и ветераном. Она возмутилась:
– Ветеран! Как вы смеете! Я не ветеран! Ветеран! Я себя не чувствую скаковой лошадью, которая когда-то выиграла дерби и с тех пор пасется на лужайке. Ветеран! Можно подумать, что я ношу парик, что у меня стеклянные глаза и деревянные ноги. Имейте в виду, что у меня глаза свои, волосы также и что ноги у меня не хуже самых лучших. И мне никогда не будет больше тридцати девяти лет, ни на один день!
В режиссерской разработке Александрова эта мизансцена представлена таким образом: «Кэмпбелл свирепо наступает на Шоу. Взволнованно опровергает его обвинения в старости, очень экзальтированна. После реплики: „Я не ветеран“ – делает веселое танцевальное па. На словах „… и что ноги у меня не хуже самых лучших…“ задирает юбку и показывает ногу». Подобные выходки у Орловой всегда получались очень хорошо. Зная, сколь пристально зрители следят за каждым ее движением, пожилая артистка отважно, даже с некоторым вызовом, демонстрировала свою отличную физическую форму. Она была необходима ей не только для театральной сцены.
В шестидесятые годы Любовь Петровна не снималась в кино, в театре у нее занятость небольшая. Однако она не любила сидеть сложа руки и очень много концертировала. Невозможно перечислить все города и веси, где побывала Орлова. По ее собственным подсчетам, она объездила больше ста пятидесяти городов страны. Вот некоторые из них, след от которых остался в публикациях местных газет: Кострома, Лиепая, Рыбинск, Ковров, Калуга, Казань, Рязань, Оренбург, Орск, Новотроицк, Куйбышев, Днепропетровск, Целиноград, Махачкала, Буйнакск, Каспийск, Хасавюрт… Многие ли артисты могут похвастаться тем, что когда-либо выступали в Новотроицке или Буйнакске?
Любовь Петровна была легка на подъем. Концерты в провинции ей нравились по многим причинам. Помимо всего прочего, это ощутимый источник дохода. В то время в стране уже появились полулегальные продюсеры, организовывавшие выступления артистов за наличные. Предприятия имели деньги на культурно-массовую работу и сами решали, кому сколько платить. Для звезды ранга Орловой ничего не жалко. Так что основной вклад в семейный бюджет делала она. Нужно было платить шоферу, домработнице, кухарке, сторожу. К тому же потребовали много денег переезд и обустройство новой квартиры – в 1966 году супруги по непонятным причинам переехали на Большую Бронную улицу, дом 29, квартира 21. Здесь тоже четыре комнаты, как в предыдущей, только потолки существенно ниже. Зато место нравилось – из окон виден памятник Пушкину, до театра рукой подать, можно не связываться с машиной, дойти пешком. Однако прежняя квартира была все же получше, и Любовь Петровна потом жалела о переезде. Складывается впечатление, что супругам просто не хотелось возиться с ремонтом, и они предпочли получить квартиру в новостройке.
В те годы активная концертная деятельность Орловой объяснялась не только желанием заработать. Столичная публика больше избалована выступлениями наших и зарубежных звезд, ее трудно чем-либо поразить. Не то на периферии – здесь публика рада каждому приезжему артисту, к тому же консервативна и лучше помнит кумиров прошлых лет. Любовь Петровну всякий раз ожидал такой горячий прием, на который трудно рассчитывать в Москве.
Мой коллега по журналу «Юность» Алексей Пьянов до переезда в Москву жил в Калинине. Он рассказывал, как однажды его приятель, директор местного кинотеатра «Вулкан», устроил фестиваль фильмов с участием Орловой и семидесятилетняя Любовь Петровна приехала на открытие. Нужно было видеть энтузиазм, с которым ее встречали. В этом городе текстильщица – одна из самых популярных профессий. Ткачиху-стахановку из «Светлого пути» всегда считали «своей», одинаково пылко любили со времени появления фильма вот уже тридцать лет. Зрители ломились на ее выступление, встречали и провожали овациями, слушали каждое ее слово со слезами на глазах. Смотрели и не верили, что перед ними стоит легендарная Орлова. Она же вела себя и перед зрителями, и с сотрудниками кинотеатра не как избалованная славой, почестями и званиями примадонна со всеми «прелестями» осеннего возраста, столичная штучка, снизошедшая до провинции, а была удивительно естественна и мила. Приехала Таня Морозова, сменившая спецодежду на эстрадный туалет и сделавшая прическу у хорошего парикмахера.