— Вот и хорошо. — Фадеев попыхтел сигарой. — Теперь ты понимаешь, какие ставки на кону?
— Теперь понимаю.
— Так пойми и мое беспокойство. Мертвый наверняка в курсе разработок «МосТех», и даже если он непричастен к похищению, то вполне может воспользоваться ситуацией. Предпринять шаги, которые заставят Ассоциацию у… — Фадеев сбился. — Заставить Ассоциацию избавиться от Петры.
— Если мы направим в Москву наших безов, это ничего не даст, — задумчиво произнес Макферсон. — Они не знают город, не имеют связей и будут полностью зависимы от Кауфмана.
— Правильно, нам нужны надежные и неподконтрольные Мертвому люди. Кого можно нанять в Москве?
— Федералов, — после небольшого размышления ответил Шон. — Некоторые русские службы имеют право действовать в Москве и частенько соглашаются подработать на стороне. К тому же у Кауфмана с ними не очень хорошие отношения.
— Звучит многообещающе, — кивнул Роман. — У тебя есть кто-нибудь на примете?
— Я подберу, — пообещал Макферсон. — Мне приходилось бывать в Петербурге, у меня есть знакомые среди русских чиновников. Я найду тебе надежных людей, Ром.
Он давно оборвал связи с бывшей родиной. И хотя в доме Фадеева говорили на русском, Роман не заезжал в Россию уже семь лет, а в Москву и того дольше. В основном там обитали его враги, но оставались и друзья. Старые, надежные друзья, имеющие большой вес в определенных кругах общества. И знать об их существовании никому не полагалось, ведь президенту транснациональной корпорации не приличествовало якшаться с подобными типами. Оставшись в кабинете в одиночестве, Роман перевел коммуникатор в режим максимально закрытой связи и набрал длинный номер, который много лет хранил в памяти. Номер, предназначенный для самых экстренных случаев.
— Это я. Узнал?
На мониторе появился сонный индеец, сидящий на раздувающем ноздри мустанге. Контраст был разительный: конь выглядел фаворитом дерби, был готов скакать бесконечно, а унылый всадник явно мечтал только о том, чтобы выспаться.
— Почему-то я знал, что услышу тебя сегодня… — пробормотал индеец. — Заняться предсказаниями, что ли?
Роман усмехнулся: старый друг остался прежним. Немного вальяжным, поддерживающим добродушный тон в любых обстоятельствах. «Не его внучку похитили», — напомнил себе Фадеев. И тут же отмахнулся от этой мысли: он знал, что Всадник внимателен и сосредоточен.
— Ты все знаешь.
— Да уж, знаю… Поверь, старик, я сочувствую. Что я могу для тебя сделать?
— Помочь.
— Это непросто, — вздохнул индеец. — Ты знаешь, кто сыграл эту партию?
— Догадываюсь.
— Догадываешься правильно. Мое слово для этих людей ничего не значит. Извини.
— Ты можешь хотя бы попробовать?
— Я боюсь помешать. Ты ведь готов выполнить условия Ассоциации?
— У меня нет выбора.
— Тогда зачем нужен я?
— Мне нужно, чтобы Петра вернулась, — устало ответил Фадеев. — Я выполню любые условия Ассоциации, но хочу, чтобы они тоже сдержали слово. Только это! Мне нужны гарантии возвращения Петры. Я хочу, чтобы ты потребовал у них гарантии.
— За твоей спиной СБА. Если Ассоциация сделает что-нибудь девочке, безы им этого не простят. У Моратти на носу выборы, а верхолазы прислушиваются к твоему слову, так что Ник объявит им войну.
— Я хочу, чтобы эти подонки поняли, что их будет грызть не только СБА. Если войну объявит еще и Консорциум, Ассоциация не устоит.
— Я не могу говорить от имени Консорциума, — осторожно сказал Всадник. — Я тоже играю по правилам…
— Ты сам себе правила, — отрезал Роман. — Не рассказывай мне, что это не так. Я ведь знаю, что ты не рядовой региональный менеджер.
Мустанг шумно выдохнул и показал Фадееву зубы. Индеец почесал под перьями, и, впервые с начала разговора, с его лица исчезло сонное выражение.
— Ты требуешь очень много, — буркнул Всадник. — Даже моего положения может не хватить, чтобы начать из-за Петры войну.
— Когда СБА примется за Ассоциацию, Консорциум вряд ли останется в стороне, — усмехнулся Роман. — Вы слишком любите друг друга, чтобы упустить такой шанс. А пока просто потребуй от них гарантий. Я заплачу столько, сколько они скажут, но Петра должна вернуться.
— А потом?
— Что потом? — не понял Фадеев.
— Война ведь все равно будет?
— Не знаю, — неопределенно протянул Роман. — Но если потребуется, скажи, что я готов стерпеть выходку и не науськивать СБА на Ассоциацию.
— Это важно.
— Помоги, выступи гарантом.
Индеец потрогал висящий на поясе томагавк, вопросительно посмотрел на мустанга, но тот, словно поняв, что скачек не предвидится, демонстративно склонил голову и принялся щипать траву.
— Я постараюсь, — вздохнул Всадник.
— Обещаешь?
— Черт с тобой, старик, обещаю! В конце концов я помню Петру еще в пеленках. Доволен?
— Да, — выдохнул Роман. Он действительно был доволен.
— Я войду в дело, поговорю с людьми, но… — Индеец выдержал паузу. — Я слышал о твоих недоразумениях с московскими корпорациями.
— И что? — насторожился Фадеев.
— Если проблемы тебе организовала не Ассоциация, я отойду в сторону. Извини, старик, но в эти игры играй сам.
— Я понимаю, — кивнул Роман. Связываться с Мертвым не хотел даже Всадник.
— И еще… — продолжил индеец. — Ты собираешься командовать из Эдинбурга?
— Я буду в Москве через несколько часов.
— Тебе нужны надежные помощники. Учитывая обстоятельства, Мертвому доверять не следует. Есть кто-нибудь на примете?
— Я и не собирался подключать СБА, — признал Роман. — Кого бы ты рекомендовал?
— При губернаторе Московии есть отряд ОКР, — сообщил Всадник. — Для твоего случая это хороший выбор.
«ОКР3, — пометил себе Фадеев. — Посмотрим, кого посоветует Шон».
— Спасибо.
— Еще не за что.
Тишина. Полная, невозможная тишина. Это было странно, и именно на это обстоятельство обратила внимание Петра в первую очередь. Обычно, когда она просыпалась, начинала играть музыка. Легкая, едва уловимая, прячущаяся на самом краю восприятия, она помогала прийти в себя, дарила бодрость и приятное настроение. Сейчас же музыки не было. И не было времени. Таймер включался сразу же, как только процессор «балалайки» понимал, что сон ушел. Петра любила знать, во сколько она просыпается, поэтому одновременно с музыкой появлялись большие белые цифры часов, затем они исчезали, и узнать время можно было, чуть скосив глаза в сторону: программа «балалайки» улавливала желание девушки, и в уголке напыленного на глаза наноэкрана появлялись маленькие цифры.