Вот бы на таком жеребце, думал северянин, прогарцевать по развеселому Сабаду или въехать во Вьоралу-на-Баке! Девушки от восторга прямо выпрыгивали бы из окон. К сожалению, он понимал, что этот восхитительный конь не для езды. Ведь он сам признался, что его еще нет. Почему-то Симну это не удивляло.
– Лошади не могут говорить, – решительно заявил северянин, отрицая свидетельство собственных органов чувств.
Прямой и проницательный взгляд животного смутил воина. У Симны возникло неприятное ощущение, что это создание не только умно, но и гораздо умнее его самого.
– Мои собратья действительно не могут. – Роскошная грива заструилась серебристыми ручейками, когда говорящий повел безупречной головой. – Но я – из завтрашнего дня, где животные разговаривают. Поэтому я выступаю от имени всех. Ты прав, человек. Здесь представители всех лошадей, которые существуют, всех, которые когда-либо существовали, и тех, что еще появятся. Во всяком случае, до определенного времени. – Демонстрируя общие черты со своими разнообразными родичами, он ударил по воде и грязи копытом, словно отлитым из чистого серебра. – Я не знаю никого, кто появился бы после меня.
Этиоль Эхомба был слишком сосредоточен на собственных мыслях, слишком простодушен, чтобы его ошеломило или испугало услышанное.
– Почему вы никому не даете перейти через болото?
– Потому что мы злимся. Не безумны, как утверждают другие люди, которые приходят и сталкиваются с нами. Не сошли с ума. Мы поступаем так, потому что растерянны. – Конь вновь повел величественной головой, и опять зарябили извивы серебряных волн. – Каждый из нас оказался здесь плененным. Я не знаю, может быть, есть нечто в этом тяжелом влажном воздухе или в полутеплой воде… Знаю только, что, как бы быстро мы ни бежали, выбиваясь из сил, мы не можем освободиться от хватки этой сказочной топи. Она держит нас, поворачивая обратно каждого в отдельности и весь табун вместе, как только мы стараемся вырваться на свободу. Нам не грозит никакая опасность. – Конь бросил быстрый и отнюдь не испуганный взгляд на немигающего Алиту. – Здесь есть хищники, но мы держимся вместе, и ни один зверь, как бы голоден он ни был, не рискнет напасть на такой большой табун. Здесь изобилие корма, разнообразного и питательного. – Он чуть улыбнулся тем единственным движением морды, которое благодаря выразительным губам у лошадей получается даже лучше, чем у людей. – И, разумеется, тут избыток воды. Однако покинуть болото мы не в состоянии. Кони прошлого, настоящего и будущего – все мы находимся в западне. В общей растерянности и злости мы давным-давно поклялись, что поскольку сами не в силах вырваться из этого места, то и никто не пройдет через него. Таким образом мы выражаем свое единство, свою стадность. Свою лошадиность. Вам тоже придется повернуть и идти назад.
– Будьте благоразумны. – Почувствовав себя несколько безопаснее, несколько смелее, Симна вошел в воду и встал около друга. – Мы не желаем вам зла и не виноваты в том, что с вами случилось.
– Я не против благоразумия, – честно признался Аргентус, – но прежде чем быть благоразумным, я должен быть лошадью. Солидарность – сущность табуна.
– Вы все в то или иное время проходили этим путем, и все попали в ловушку. – Эхомба подпер подбородок свободной рукой. Симна смотрел на пастуха, и ему казалось, будто он слышит, как тот думает. – Должно быть, очень утомительно бежать по воде. Возможно, будь у вас под ногами более твердая поверхность, вы скакали бы быстрее и легче. – Эхомба встретился глазами с Аргентусом. – Вероятно, вы даже сумели бы найти способ, чтобы убежать отсюда.
– Беспочвенные гипотезы являются источником разочарований, – скорбно пробормотал еще не существующий конь.
– Согласен, однако без гипотез не бывает следствий.
Симна воспрянул духом, увидев, как Эхомба молча скинул с плеч свою невзрачную котомку.
– Ну-ка скажи мне, не-чародей, какое диво ты намерен извлечь из этого рваного мешка? Перекинешь через болото радужный мост? Клубок бечевки, которая превратится в дорожку? – Он с нетерпением глядел на друга. Алита, симулируя безразличие, не удержался и тоже посмотрел, что собирается делать скромный пастух.
– Я ничего такого не умею. – Копаясь в мешке, Эхомба кинул неодобрительный взгляд на своего преисполненного надежд товарища. – Ты ожидаешь слишком многого от простых деревенских жителей.
– Даже если и так, – отозвался Симна, не отрывая глаз от котомки, – то лишь потому, что уже знаю, на что способны простые деревенские жители.
– Тогда ты, возможно, будешь разочарован. – Пастух наконец вытащил руку из недр мешка. – У меня есть только это. – Он держал маленькую желто-коричневую пятиногую морскую звезду величиной не более нескольких дюймов.
Симна неуверенно насупился.
– Похоже на морскую звезду.
– Так оно и есть. Память о побережье моей родины. Камушки, которые ношу в кармане, я собирал сам, но перед уходом посмотрел не все, что положили мне в мешок друзья и родные. На это я наткнулся много дней назад.
– Точно, морская звезда, самая заурядная. – Наклонившись, Симна принюхался. – Пахнет прибоем и морем. – Он был весьма разочарован. – Какая от нее польза? Разве только напоминать тебе об океане? Или ты намерен сунуть ее под нос этому жеребцу в надежде, что он влюбится в соленую воду и, освободившись от загадочных оков, которые его тут держат, поведет весь табун к побережью ближайшего моря?
– Что за дикое предположение! – Эхомба пристально рассматривал маленькое тонконогое иглокожее, чьи раскинутые конечности даже не закрывали его ладони. – Ничего подобного произойти не может. Ты меня удивляешь, Симна. Мне казалось, что ты человек рациональный, не склонный к нелепым фантазиям.
– Это у меня нелепые фантазии?! – Симна, глубоко уязвленный, ткнул обвиняющим перстом в невзрачного обитателя песчаного дна. – И что же ты предлагаешь: скормить его завтрашней лошади, чтобы она оказалась на море?
– Теперь ты говоришь уже настоящий вздор, – пожурил его Эхомба. С этими словами он повернулся налево, отвел руку назад и как можно дальше швырнул крохотное пятиконечное беспозвоночное.
Озадаченный Симна следил, как летит морская звезда, вращаясь вокруг центрального узла своего твердого высушенного тела. Алита тоже проводил ее взглядом, а Аргентус наблюдал за полетом с видом отрешенного превосходства. Морская звезда описала дугу и упала в стоячую воду с легким всплеском. И сразу скрылась из виду.
Симна смотрел во все глаза. Алита тоже. Аргентус отвел взгляд. Но тут же обернулся.
Что-то произошло с болотом в том месте, где исчезла звезда. Поверхность воды замутилась и будто закипела. При отсутствии геотермальной активности болотная вода пузырилась и пенилась. Шквал радостного ржания пронесся в воздухе, словно оркестр духовых инструментов принялся исполнять аллегро какого-то безумного композитора. Симна отступил к ближайшему дереву.
– Осторожно, братец. Если они запаникуют…
Но этого не случилось. Более пронзительное, резкое ржание взлетело над смешанным хором. Признавая за Аргентусом превосходство, табун повернулся к нему в ожидании приказа. Конь рысью пробежал вперед и назад между рядами лошадей и берегом, успокаивая самых нервных. Огромный табун остался стоять на месте, прислушиваясь и внимательно наблюдая за происходящим.