Присмотревшись, Флинкс увидел, что огни были пульсацией города Драллара, среди них господствовали находившиеся слева светящиеся шпили королевского дворца. Это зрелище позволило ему сориентироваться. Сравнив положения дворца с узором нижних огней, он понял, что его держат пленником в одном из четырех отгороженных инурбов города. В этих охраняемых, огражденных от посторонних лиц анклавах находились дома высших классов, как дралларских, так и торговавших здесь жителей иных планет. Значит, напавшие на него были далеко не трущобные воры.
Он был не в состоянии уловить какие-либо эмоции или мысли вокруг себя. Сейчас все заполонило собой легкое пульсирование в мускулах правого предплечья, куда попала игла. Совсем иного рода ауру порождал его собственный гнев за то, что он не заметил враждебных эманаций напавших на него до того, как зашел в туалет.
Вдруг он заметил отсутствие еще одного ощущения: пропал утешающий груз Пипа у него на плече.
– Здравствуй, – робко поздоровался тонкий, серебряный голосок.
Резко обернувшись, Флинкс оказался лицом к лицу с ангелом. Он расслабился, скинул ноги с кушетки и с удивлением посмотрел на появившуюся девочку. Ей не могло быть больше девяти-десяти лет, и она была одета в голубовато-зеленый комбинезон с бахромой и длинными рукавами из какого-то прозрачного кружевного материала. Длинные белокурые покрытые лаком волосы волнами спадали до самых бедер. Младенчески голубые глаза смотрели на него с удлиненного лица умудренного херувима.
– Меня зовут Махнахми, – мягко уведомила она его; ее голос поднимался и падал словно трель малой флейты. – А тебя?
– Все зовут меня Флинкс.
– Флинкс, – она пососала кончик большого пальца. – Это смешное имя, но приятное.
Улыбка показала превосходный жемчуг зубов.
– Хочешь посмотреть, что мне купил папочка?
– Папочка, – откликнулся словно эхо Флинкс, оглядывая комнату. В ней господствовали большая дуга прозрачной стены, балкон и находившаяся внизу искрящаяся панорама. Снаружи была ночь… но была ли это ночь того же дня? Сколько он пролежал без сознания? Неизвестно… пока.
Комната была меблирована в стиле позднего Сиберада: пышные подушки, кресла и диван, поднятые на тонких, как карандаши, стропах из дюралесплава, со всем прочим, подвешенным к потолку на такой тонкой проволоке из дюралесплава, что остальная мебель казалась плавающей в воздухе. На сводчатом куполе потолка господствовали массивные ветви люминесцентных кристаллов сподумена и кинзита. Они окаймлялись округлыми люками, открывавшими теперь заполненное звездами небо. Климатические регуляторы не давали вечернему дождю попасть в помещение.
Его похититель был очень богатым человеком.
Наблюдения прервал полный обиды из-за невнимания голос девочки:
– Ты хочешь посмотреть ее или нет?
Флинкс пожелал, чтобы подрагивание в правом предплечье поутихло.
– Разумеется, – рассеянно кивнул он.
Улыбка вернулась, когда девочка сунула руку в карман комбинезона. Она подошла поближе, гордо разжала кулачок, показывая что-то, лежащее на ладони. Флинкс увидел, что это миниатюрное пианино, сделанное целиком из филигранного золота и настоящего жемчуга.
– Оно действительно играет, – взволнованно сообщила она ему.
Она дотронулась до крошечных клавиш, и Флинкс прислушался к почти невоспринимаемым нотам.
– Это для моей куклы.
– Оно очень красивое, – похвалил Флинкс, вспоминая времена, когда такая игрушка стоила бы ему кредитов больше, чем он мечтал когда-нибудь иметь. – А где сейчас твой папочка?
– Здесь.
Флинкс повернулся к источнику этого простого и все же каким-то образом угрожающего слова.
– Да, я уже знаю, что вас зовут Флинкс, – сказал вошедший, махнув унизанной кольцами рукой. – Я знаю о вас уже многое.
Из шаровидной тени появились два человека. У одного была вмятина в черепе, наполовину оплавленная каким-то сильнейшим жаром и лишь приблизительно реконструированная инженерами от медицины. Его спутник-коротышка проявлял теперь больше самообладания, чем когда держал для Флинкса шприц в туалете у Симма.
Коммерсант снова обратился к нему:
– Меня зовут Конда Чаллис. Наверное, вы слышали обо мне?
Флинкс медленно кивнул:
– Я знаю о вашей фирме.
– Хорошо, – отозвался Чаллис. – Всегда приятно быть узнанным, и это избавляет от определенных объяснений.
Неприятное пульсирование в правом плече Флинкса начало утихать, когда вошедший расположился в поджидавшем его кресле. От Флинкса его отделял круглый плоский стол из металла и пластика. Полулицый и его низкорослая тень расположились поудобней – но не слишком удобно, заметил Флинкс – рядом с ними.
– Я вижу, Махнахми, ты развлекала нашего гостя, – обратился Чаллис к девочке. – Теперь пойди куда-нибудь и поиграй, как положено пай-девочке.
– Нет. Я хочу остаться и посмотреть.
– Посмотреть? – напрягся Флинкс. – Что посмотреть?
– Он собирается воспользоваться кристаллом. Я знаю это! – Она повернулась к Чаллису:
– Пожалуйста, папочка, позволь мне остаться и посмотреть! Я ни слова не скажу, обещаю.
– Извини, детка, как-нибудь в другой раз.
– Как-нибудь в другой раз, как-нибудь в другой раз, – повторила она. – Ты никогда не даешь мне посмотреть. Никогда, никогда, никогда! – И столь же быстро, как солнце, вспыхнувшее после ливня, ее лицо озарила широкая улыбка. – Ну ладно, но позволь мне хотя бы попрощаться с ним.
Когда Чаллис нетерпеливым кивком дал добро, она разве что не прыгнула в объятия Флинкса. К большому его расстройству, она обвила его руками и ногами, чмокнула в щеку и прошептала в правое ухо ритмичным, незрелым сопрано:
– Лучше делай, что он тебе говорит, Флинкс, или он выпустит тебе кишки.
Каким-то образом он сумел сохранить на лице нейтральное выражение, когда она отпустила его с обезоруживающе невинной улыбкой.
– Пока. Может быть, папочка позволит нам потом поиграть. – Повернувшись, она вприпрыжку выбежала из комнаты через дверь в противоположной стене.
– Э… интересная девочка, – сглотнув, заметил Флинкс.
– Ну разве она не очаровательна, – согласился Чаллис. – Мать ее была исключительно красива.
– Значит, вы женаты? Вы мне кажетесь человеком не того типа.
Коммерсант, похоже, был искренне шокирован:
– Я – с пожизненными брачными узами? Мой милый мальчик! Ее мать была куплена прямо здесь, в Дралларе, много лет назад. Прилагаемая родословная утверждала, что она обладала исключительными талантами. Они оказались очень небольшие, пригодные для салонных фокусов, но мало для чего еще. Она, однако, была способна и на кое-что еще, так что я считал, что деньги потрачены не совсем напрасно. Единственным недостатком было рождение этого ребенка, произошедшее в результате моего опоздания на стандартную дебиоинъекцию. Я не думал, что задержка будет иметь значение. – Он пожал плечами. – Но я ошибся. Ее мать доставляла мне удовольствие, поэтому я разрешил ей родить девочку… У меня, однако, есть склонность не беречь свое имущество. Мать после этого прожила недолго. Временами я чувствую, что девочка унаследовала мизерные таланты своей матери, но все попытки доказать это потерпели неудачу.