– Тогда зачем же, – захотел узнать Флинкс, – сохранять ему жизнь?
На Эвории обитал транкс диэйнт по имени Тинтонурак, прославившийся на весь свет своим блестящим умом – хотя в настоящее время он выглядел счастливым идиотом.
Конечно, его инсектоидное лицо не могло произвести человеческого выражения, но за годы, прошедшие после Слияния, люди научились читать выражения транксов с такой же точностью, с какой их квазисимбиотические насекомые-помощники научились интерпретировать человеческие.
Никакой человек или транкс не заметил в данный момент его выражения, выражения, чуждого лицу самого прославленного члена своего Улья.
Глава своего Клана, он был гордостью своих дядей и теток, своей улье-матки и своих настоящих родителей. Особая магическая сила Тинтонурака заключалась в способности претворять в реальность концепции и замыслы других – потому что он был Мастером-фабрикатором, или прецизионным инженером. Его механические создания не только улучшали первоначальные наброски задумавшего их, они были столь же привлекательны на вид, как и в высшей степени функциональны. Среди его поклонников бушевали споры относительно того, не правильнее ли считать их кумира скульптором, чем инженером.
Среди его многочисленных произведений числились: устройство, аккуратно устранявшее сильную человеческую болезнь, многосложная энергетическая система для гидроэлектростанций, преобладающих на транксийских планетах, и улучшение системы управления огнем для иногда неточной и все же неотразимой системы оружия СККАМ, которая была главной опорой соединенного челанксийского мироблюстительного флота. Были еще и другие, более экзотерические, чем можно было поверить, которые только его магия могла преобразить в действующие устройства.
Но ни одно из его изобретений не было причиной его легкомысленно-довольного выражения лица в этот восьмой месяц Хвостового конца Сезона Высокой Пыльцы на Эвории. Источником его удовольствия был сверкающий предмет, который он держал сокрытым в ящике рабочего стола. Теперь он уставился на него, упиваясь его посланием и блеском, сидя за работой в лаборатории с шестью помощниками, занимающимися вокруг него делами. Все они были сами по себе уважаемыми учеными и инженерами. Из этой группы четверо были транксами, а двое – людьми. Это было мерой восхищения, вызываемого Тинтонураком, что такие люди добровольно вызвались служить ему помощниками, когда они легко могли бы получить собственные лаборатории и сотрудников.
Жвалы диэйнта задвигались в транксийском смехе, когда он хохотнул при новой мысли. Какая любопытная вещь пришла ему в голову! Что будет, если соединить два жидких металла в колбах его левой иструки с катализатором-растворителем, запертом в контейнере на другой стороне помещения.
Действуя словно в полусне, Тинтонурак подошел к шкафчику и достал растворитель. Вернувшись обратно в кресло, он открыл, что удовольствие стало глубже и тоньше, когда он предпринял этот курс действий.
Дриденвопа работал вместе с человеком Кэссиди, но не настолько интенсивно, чтобы не заметить действий диэйнта. Отвлеченный, он оставил свою работу и уставился, глядя, как Тинтонурак вылил сиропное содержимое одной колбы в другую. Похожие на составленные из драгоценных камней глаза неуверенно сверкнули, когда содержимое переполнившейся колбы выплеснуло новую смесь на стол, а затем на пол. Диэйнт производил свои физические манипуляции столь же чисто, как и мысленные, и это было непохоже на него. Равно как и маска чистого, бездумного восторга на его лице. Дриденвопа сделал было замечание, но затем сдержался. Диэйнт наверняка знал, что делал. Эта успокаивающая мысль отправила его обратно к собственной задаче, пока и он, и Кэссиди, не заметили, что диэйнт переложил контейнер с яркой этикеткой из стопоруки в иструку.
– Разве это не?.. – начал было человек Кэссиди на симворечи, универсальном галактическом диалекте, когда диэйнт открыл контейнер. Вместо того чтобы закончить вопрос, он издал странный нечеловеческий вой и попытался преодолеть метры разделяющих столов и оборудования, прежде чем случится неизбежное. Но он оказался не в состоянии добраться туда вовремя, чтобы помешать небольшой порции безвредной жидкости из контейнера попасть в колбу безвредной смеси жидких металлов. Вместе эти безвредные вещества создали быстро растущий шар, настолько горячий и интенсивно излучающий, что заставлял белый фосфор казаться арктически холодным.
Несмотря на увеличившийся накал, Тинтонурак сосредоточился на приятной красоте внутри предмета…
Всегда эффективная пожарная команда местного транксийского муниципалитета прибыла со своей обычной быстротой. Все, что они увидели – лишь опаленный участок между двумя зданиями. Невероятный жар испепелил металлические стены лаборатории. Ее органические обитатели погибли.
Следователи решили, что кто-то совершил необычную, но все же возможную ошибку. Даже самый блестящий ученый мог совершить роковую оплошность, даже транкс мог смертельно ошибиться, загипнотизированный великолепием, которое следователи могли бы понять, не будь оно кремировано вместе с остальным содержимым лаборатории, как и было отмечено.
Джив поразмыслил над вопросом Флинкса.
– Потому что он симптоматичен для того, что в последнее время происходило с внушающей беспокойство частотой по всему Содружеству. Большинство отказывается видеть в этом какую-то закономерность, какую-то связь между происшествиями. Очень немногие, среди них и я, не столь уверены, что эти события не взаимосвязаны.
За последние несколько лет важные лица с уникальными талантами проявляли тревожную тенденцию разносить себя в клочья, иногда – заодно с равно уникальной аппаратурой. Взятые индивидуально, эти происшествия затрагивают только жертвы. Взятые коллективно, они представляют собой нечто опасное для великого множества других.
Молчание в палате нарушалось только эффектным гудением системы жизнеобеспечения, жутковатым сопением механического зомби.
– Из дюжины случаев, Повало – единственный, кто не вполне основательно разделался с самим собой. Хотя, при всем том, что составляет разницу, он мог бы с таким же успехом быть мертвецом. От него, безусловно, теперь мало толку для него же самого.
– Вы говорите, что некоторые из вас считают эти самоубийства связанными между собой, – рискнул спросить Флинкс. – Вы обнаружили что-нибудь, объединяющее их?
– Ничего достоверного, – признал Джив. – Вот потому-то нас так мало. Все они, однако, имеют одно общее. Похоже, что ни у кого из жертв не было никакой причины желать покончить с собой. Лично я думаю, что это крайне многозначительно. Но Совет не согласен.
Флинкс не проявил большого интереса. Сейчас настало время отбросить личное любопытство и заняться сматыванием удочек.
– Что вы хотите от меня?
Джив подошел к ближайшему креслу и рухнул в него.
– Повало был богатым, умным, вполне владеющим собой инженером, занимавшимся важными исследованиями. Теперь он растение. Я хочу знать, почему подобный человек… почему многие подобные люди и транксы вдруг находят необходимым убить себя. Да, убить себя… я не могу называть это самоубийством, когда на самом деле считаю, что тут нечто иное.