– Кто-кто, а ты должен знать, братец, что я очень настойчивый парень. И не только когда речь идет о сокровищах.
Он многозначительно ухмыльнулся и направился туда, где Станаджер о чем-то разговаривала с Пригет.
– Будь осторожен, – бросил ему вдогонку пастух.
– Почему? – Симна усмехнулся через плечо. – Боишься, что научусь видеть ее «свет»?
– Вот именно, – кивнул Эхомба. – Тебя слишком легко ослепить, Симна ибн Синд.
После стольких дней, проведенных в море вдали от земли (приключение на архипелаге Тило было настолько ужасным, что каждый на борту «Грёмскеттера» постарался вычеркнуть этот кошмар из памяти), неудивительно, что все матросы при виде мыса Куонекуот, возникшего на западном горизонте, разразились криками ликования. Это была скала, отвесно поднимавшаяся из моря на тысячу футов. Волны били в основание утеса, словно пытаясь утянуть этот ослепительной белизны мыс в глубину океана. Скала отмечала вход в залив Килс-Бей. Там лежал Дорон, легендарный торговый город.
Станаджер, доверив штурвал могучим рукам Пригет, которой уже доводилось вводить «Грёмскеттер» в залив, направилась к самому загадочному пассажиру из всех, кто когда-либо поднимался на борт ее корабля. Этиоль стоял у правого борта и задумчиво разглядывал меловые обрывы, напоминающие крепостные стены. В небе скользили драконы всех цветов и размеров: на этих отвесных скалах они, по-видимому, могли безопасно гнездиться. И не только они. Истошные крики, карканье, шипение свидетельствовали о не прекращающемся ни на минуту сражении за лучшие места, которое вели между собой драконы, буревестники, чайки и крачки. Когда Станаджер подошла к Эхомбе, солнце на миг закрыла стая остеодонторнидов.
– О чем задумался на сей раз? – спросила Станаджер.
Эхомба ответил не сразу.
– Помнится, когда мы договаривались о переправе через океан, я рассказывал тебе, что в путешествие мне пришлось отправиться по воле умиравшего воина. Он наказал мне отыскать страну, называемую Эль-Ларимар, и вызволить из плена женщину по имени Темарил. Она прорицательница, и ее необходимо вернуть на родину, в страну Лаконда. Эль-Ларимар лежит к западу от Дорона. – Он посмотрел на Станаджер и улыбнулся. – Я очень долго в пути, уже и не помню, сколько дней прошло с тех пор, как вышел из дому. Мне хочется верить, что путешествие на запад не затянется до бесконечности и мне не придется встретиться с самим собой, обогнувшим мир.
Станаджер засмеялась, но тут же стала серьезной.
– Это глупо, Этиоль! Никому не дано встретиться с самим собой.
Эхомба вздохнул, потом вновь глянул на разбивающиеся о скалы морские валы.
– Смотря как далеко на запад может зайти путник и что понимать под словом «запад». Послушай, Дорон больше Хамакассара?
Станаджер отрицательно покачала головой.
– Я хорошо знаю гавань, но в городе не бывала: у нас, моряков, нет времени на прогулки. Но я слышала, что Дорон гораздо меньше. Как почти все приморские города, это всего лишь перевалочный пункт для товаров, отправляемых в глубь страны. У них не часто бывают гости из-за океана. – Она улыбнулась. – Всем известно, что только глупцы могут осмелиться пересечь Семордрию.
Эхомба положил руку ей на плечо и сказал с подчеркнутой торжественностью:
– Как один глупец другому, должен заявить, что для меня большая честь путешествовать на твоем корабле, капитан Роуз.
Станаджер кивнула. Было видно, что ей неловко. Для нее было куда легче иметь дело со штормом или бунтом, чем с похвалой.
– Благодарю, – наконец сказала она. Некоторое время они молча стояли, глядя на море, на птиц и драконов. Между тем Пригет и Териус умело обогнули мыс и ввели корабль в залив Килс-Бей. Эхомба уже видел вдали шпили и остроконечные крыши Дорона.
– Теперь, – нарушила молчание Станаджер, – мы будем курсировать вдоль побережья, распродавая наши товары и покупая те, что пользуются спросом у нас на родине. Я не могу сказать, сколько это займет времени, потому что тут ничего невозможно спланировать. Отсюда мы двинемся на юг, заглянем в Ооз, Ксемон-скэп, Полаб, Сэмбли и Каленакс. Пойдем ли дальше, не знаю. Южнее Каленакса погода очень изменчива. – Она повернулась к пастуху и накрыла ладонью его руку. – Но если ты будешь в любом из этих городов, поспрашивай о нас. И если, когда ты исполнишь обет и закончишь поход, мы еще не отправимся в обратный путь, то прихватим тебя. Я, правда, даже не знаю, где этот Эль-Ларимар… – Она усмехнулась. – И не транжирь камешки, что у тебя в мешочке. Ты мне нравишься, Эхомба. Ты заставил меня восхищаться тобой… Хотя многое в тебе меня смущает.
И все равно, знаешь, мне приятно думать, что в моем сердце, оказывается, еще сохранилась нежность. Просто раньше ей не было выхода. Он кивнул.
– Насчет камешков. Твой грузовой помощник молодеет, когда вспоминает о них.
– Броч – хороший парень. Быстро соображает, предан мне и кораблю. Таковы его обязанности – искать выгоду. А иначе как же мне содержать в порядке «Грёмскеттер»? Хотелось бы скрасить твои последние мгновения на корабле, Этиоль Эхомба. Он теряет тебя, как, впрочем… – Станаджер отступила на шаг, – и я. На пути к Дорону ты увидишь еще много интересного, поэтому, надеюсь, ты простишь, меня ждут дела.
Эхомба смотрел ей вслед. Прямая и целеустремленная, она была замечательной женщиной. Солнце придало ее коже бронзовый оттенок, а море заменило всякие благовония привкусом соли. Этиоль решил, что Миранье она бы понравилась.
Потом Эхомба вспомнил, что скоро вновь ступит на твердую землю, и поймал себя на мысли, что ему будет трудно привыкнуть к тому, что палуба не переваливается с боку на бок, не уходит из-под ног… Он с грустью подумал, что если бы его с детства не сделали пастухом, он непременно стал бы моряком.
Однако питомцы Наумкиба не плавали по морям. Испокон веков они принадлежали той земле, на которой родились. Если бы их мужчины разбредались по белу свету или отправлялись за моря, кто бы стал присматривать за деревней, пасти стада? Этиоль глубоко вдохнул свежий, пропитанный запахом соли морской воздух. Кто знает, когда он вновь сможет наполнить легкие этой живительной радостью?
Наконец они подошли к Дорону. В доках кипела работа, однако того столпотворения и буйства, с которыми путникам пришлось столкнуться в Хамакассаре, не наблюдалось. Здесь собрались люди деловитые, знающие, что к чему; ни надрывного отчаяния, ни бесшабашного безрассудства тут и в помине не было. Они привыкли делать деньги, но никто не собирался жертвовать ради них головой. Здесь жил народ непритязательный, далекий от всяких безумств, да и сам город казался приветливым и спокойным, местом, где можно без всяких хлопот провести время, особенно чужестранцам.
Эхомбе неожиданно пришло в голову: если таков Дорон, каким должен быть Эль-Ларимар?
Путешественники переночевали на корабле. А утром Этиоль с изумлением увидел, что Хункапа Аюб несет по трапу Симну ибн Синда. Рядом мягко ступал суровый Алита. Териус и Пригет махали им с борта корабля. Станаджер нигде не было видно. Это не удивило Этиоля. Она простилась с ним еще вчера.