– В любой теории есть слабые места.
– С вашего позволения, господин Макферсон, я продолжу. Поспорим потом.
Шон кивнул.
– Итак, верхолазы озаботились спасением существующей элиты. Они хотели продолжать говорить с властями на равных, как сильный с сильным, не ощущая давления или зависимости. Это могла дать только свобода. К счастью, корпорации сосредоточили в своих руках громадный научный и промышленный потенциал, фактически – управляли экономикой, и только благодаря этому верхолазы добились условий почетного мира. Но Анклавы стали лишь отсрочкой. Не панацеей.
– Почему вы так считаете? Статус-кво можно поддерживать очень и очень долго.
– По нашим оценкам, осталось не более десяти лет.
– Пессимистично.
– Я продолжу. Для того чтобы Анклавы продолжали играть свою нынешнюю роль, необходимо сохранять качественный отрыв. Технологии корпораций должны быть на голову выше, разработки – перспективнее, товары – дешевле и лучше. Верхолазы вкладывают колоссальные средства в исследования и науку, наработанный гандикап позволяет им держать дистанцию, но они до сих пор не сумели совершить настоящий рывок.
– Что вы имеете в виду?
– Несмотря на все усилия, корпорации топчутся на месте, идут по экстенсивному пути развития. Проанализируйте ситуацию, и вы поймете, что фундамент всех современных разработок был заложен еще в девятнадцатом веке. Мы построили на нем величественное здание, но и только. Мы разрабатываем старые идеи, ответвления, вытекающие теории… Мы выжимаем теории досуха, но не движемся вперед. Последняя крупная теория – квантовая – была разработана в начале двадцатого века. С тех пор ничего принципиально нового. Мы подошли к стене, перепрыгнуть через которую можно только с помощью очередного рывка, некоего открытия, которое заложит следующий фундамент. Пока этот рывок не произойдет, цивилизация будет пребывать в тупике.
– Как это связано с корпорациями и Анклавами?
– Когда исследователи окончательно упрутся в стену, разрыв между корпорациями и государствами начнет стремительно сокращаться. Через некоторое время наступит качественное равновесие, и Анклавы станут не нужны. Государства их поглотят, и верхолазы не смогут диктовать свою волю политическим лидерам.
– И они решили не ждать, – пробормотал шотландец.
– Вы абсолютно правы, господин Макферсон, – подтвердил Мишенька. – В настоящий момент корпорации способны выработать новое соглашение с государствами, верхолазы получат гарантии, поделятся и будут постепенно растворяться в новой элите. Они не видят другого выхода.
– А вы видите?
Щеглов пристально посмотрел на Шона и веско ответил:
– Мы его нашли.
Макферсон против воли подался вперед:
– Рывок?
– Да.
– Новая энергия, о которой говорил Фадеев?
– Да.
– Это был не блеф?
– Это был не блеф.
Шотландец поверил. Сразу и безоговорочно. Он видел доказательства, которыми располагал Роман Фадеев, он знал, что Железный Ром верит. Дальнейшие события заставили Шона усомниться в выводах Фадеева, но сейчас, после всего, о чем рассказал русский, Макферсон перестал колебаться: да, эти сукины дети, эти потомки пьяных медведей вновь утерли нос шарику. Обескровили «МосТех», израсходовали триллионы юаней, но сделали. Придумали свою чертову энергию.
Рывок.
– И скрываете?
– Вынуждены.
– Почему?
– Во-первых, из-за пораженческих настроений, о которых я вам только что поведал. Мы не чувствуем у верхолазов воли к продолжению старой политики и опасаемся, что наше открытие станет разменной монетой в торге с государствами.
– Но почему монетой?! – Шотландец вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. – Возможности Анклавов колоссальны, но недостаточны для решения глобальных проблем. Возможности государств колоссальны, но недостаточны для решения глобальных проблем. Объединившись, мы могли бы добиться многого.
– Мы думаем, что справимся сами, – спокойно ответил Мишенька. – Не силами одной Москвы, разумеется, силами всех Анклавов.
– Но почему?
– Потому что пораженческие настроения уже приносят плоды. Мы считаем, что Моратти движется к китайцам.
– Ну и что? Моратти к китайцам, я к североамериканцам, де ла Крус к южноамериканцам – мы объединимся! По-настоящему объединимся!
Макферсон не был солдафоном, он давно, с тех самых пор, как Фадеев ввел его в курс дела, обдумывал перспективы русского открытия. И сейчас у него захватывало дух.
– Вы сами говорили, что цивилизация в тупике. Давайте выйдем из него! Все вместе выйдем.
– К сожалению, доктор Кауфман не разделяет ваш романтический взгляд на происходящее, – сухо проговорил Щеглов. – Наше изобретение легко использовать в военных целях, и доктор Кауфман всерьез считает, что политики не удержатся от соблазна. Подумайте сами, господин Макферсон: Омарский эмират, Индия и Китай поделили между собой Азию. Влияние России не следует принимать всерьез. В Европе правит Исламский Союз. Центральная и Южная Америки раздроблены на мелкие страны, но реальная власть находится в руках Католического Вуду, под знаменами которого они способны объединиться против любого врага, мы это знаем по событиям в Тихом океане. Сформировались глобальные объединения, между которыми накопилась масса противоречий. Доктор Кауфман чувствует ответственность. Он считает, что Анклавы обязаны очень жестко контролировать изобретение.
– Сохранить статус-кво.
– Совершенно верно.
– Это будет нелегко.
– Теперь вы понимаете, почему мы заинтересованы в том, чтобы именно вы возглавили СБА.
– Вы не верите Моратти.
– Он уже сделал выбор, – повторил Мишенька. – Он сдался. А мы по-прежнему считаем, что Анклавы должны стоять над государствами. Не наоборот.
Макферсон взглянул на часы – отпущенный на встречу час давно прошел – и потер лоб:
– Я должен подумать.
– Я возвращаюсь в Москву сегодня, – бесстрастно сообщил Щеглов. – Когда прилечу, отправлюсь на доклад к доктору Кауфману. К этому моменту я должен знать ваше решение.
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
«Кантора братьев Бобры»
отдел жалоб и предложений
«Если на дверях написано «кОнтора», значит, внутри находится кантора. А если на дверях написано «кАнтора», значит, внутри находятся Бобры. И не бобры, а Бобры, они братья. Чего непонятно?»
«Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня».