– А можа, это знак того, че мы лезли вон из кожи и заслужили спасение?
Мадж перебрался на ют, к остальным.
– Мы?
Найк глянул на выдра в упор.
– Ну конечно, шеф. Када вы тут давали выход своим чувствам, ни шиша не оставив для несчастных дамочек, кто, по-вашему, их утешал и заботился об ихней безопасности? Да я еле дышу после такой работенки!
Мгновение-другое казалось, что железное самообладание лейтенанта вот-вот лопнет. Сверкая глазами, он шагнул вперед, и это заставило Маджа отпрянуть. Затем мангуст огромным усилием воли заставил себя успокоиться.
– Мы оказались во власти невидимой силы, и она несет нас неведомо куда. Поэтому, речная мышь, дамам понадобится все утешение, на какое вы только способны. И предлагаю пока сосредоточить на этом свое внимание.
Выдр лукаво улыбнулся.
– Шеф, я б попытался, но, как тебе подтвердит мой друган, внимание у меня больно уж недолговечное.
Назревающему конфликту помешал неистовый вопль впередсмотрящего Хека:
– Все пропало! Все пропало!
– Что пропало? – крикнул Найк. – Что ты имеешь в виду?
Мадж, не дожидаясь ответа, кинулся вперед, с ловкостью обезьяны взлетел на рею и крикнул из «вороньего гнезда» нетерпеливо ожидающим внизу:
– Прав змееглот! Нам крышка!
Джон-Том запрокинул голову и заморгал, высматривая приятеля в клубящемся тумане.
– В чем дело? Ты о чем?
– Эх, чувак, много раз я слышал и от друзей, и от врагов, че свои дни я кончу в какой-нибудь дырке в заднице. Вот уж не думал, че они это говорили в буквальном смысле слова!
Тут в тумане образовалась брешь, и мореплаватели увидели все очень четко. Раздался визг, Квиквелла зарыдала. Ансибетта и Сешенше крепко обнялись. Стало ясно, что за течение поймало их в ловушку и неудержимо влечет вперед.
Они вплотную подошли к краю водоворота и одолеть его гибельное притяжение уже не могли.
Неоднократно доводилось Джон-Тому выслушивать моряцкие байки о великих водоворотах посреди глубокого океана, но о таком, как этот, – никогда. Он был идеально круглым – настоящий вулкан вверх тормашками.
Когда суденышко приблизилось к его краю, чудовище обрело голос под стать своему облику: низкий, басовый рокот. То был зов бездны.
Уже понимая, что все безнадежно, Джон-Том и Найк из последних сил налегли на штурвал. Тот не сдвинулся ни на дюйм. Под пронзительный вопль Хека, в отчаянии цепляющегося за леер, судно ринулось вниз. Его завертело, помчало по колоссальной зеленой стене, его то поднимала, то снова низвергала водяная карусель.
Джон-Том, почти лежа на палубе, видел все до самого дна. Водоворот обнажил самое ложе океана, там мрачно поблескивали донные пески.
Принцессы рыдали в голос и старались утешить друг друга, а солдаты угрюмо прощались.
Рыбы и прочие морские твари, угодившие в объятия стихии, носились в воронке по спирали. Время от времени появлялся мусор: остовы затонувших кораблей, фрагменты разрушенных зданий, куски отполированной лавы, похожие на огромные черные головы с ожерелья колосса, массивные стволы деревьев, обкорнанные до самых толстых сучьев.
Кто-то настойчиво теребил Джон-Тома за рубашку. Он опустил голову – на него смотрел Найк. Взор мангуста пронизывал.
– Чаропевец, довольно говорить о том, что может, а чего не может произойти. Самое время заняться волшебством.
– Да… да, конечно.
Джон-Том заковылял к трапу, чтобы забрать дуару из надежного укрытия.
К растущему крену левого борта прибавилось вихляние. Пришлось что было сил вцепиться в снасти, чтобы не полететь в воду. Ансибетта взвизгнула, Сешенше от ужаса зашипела. Их несло с сумасшедшей скоростью. Кружились головы, перед глазами мельтешили живность и обломки…
У Джон-Тома взбунтовались внутренности. Впрочем, в этом он не был одинок – тошнота не видит различий между титулованными особами и простонародьем. Только Маджу, похоже, все было нипочем.
– Занятный способ отдать концы. – Выдр еще не растратил своей заразительной бодрости. Джон-Тому хотелось придушить его, однако чаропевец был способен лишь держаться за тросы и за свое самообладание. – Разбиться в лепешку о морское дно в компании с лучшим другом и полудюжиной настоящих принцесс, када они вдобавок соревнование устроили, кто кого переблюет. Ежели честно, я завсегда мечтал покинуть наш мир с некоторым шиком, вот так. – Он запрокинул голову и философически уставился в далекое – уже в сотнях футах – небо. – Это мне напоминает тот анекдот про учеников пекаря и его благоверную. Помнишь, там еще надо было дождаться, чтоб закваска поднялась?
Позеленевший от качки, Джон-Том так разозлился, что даже ответить не смог, однако это не отвратило Маджа от намерения дорассказать байку. Ничто не в силах его сломить, и если даже суждено умереть, он посмеется последним.
Однако некто посторонний оценил шутку.
Кругом все завибрировало от глубокого рева, схожего с грозным рокотом водоворота, и все же чуточку иного. В разнообразных модуляциях крылся намек на то, что издающая их персона более разумна, чем крутящаяся дырка в море.
– Что… что это?
Цветом лица Джон-Том уже напоминал гороховый суп.
Рядом Найк с трудом держался за поручень. Его мех скрывал любые перемены в окраске кожи, однако о самочувствии было легко судить по голосу.
– Не имею… понятия.
– Это очень похоже на… на… – Джон-Том заставил себя отвернуться от борта. – Мы правда немного замедлили ход, или мне только кажется?
– Просто мы падаем не слишком быстро, – обморочным голосом предположил мангуст.
– Нет. – Джон-Том обнаружил, что усилием воли можно слегка успокоить желудок. – Мы определенно перестали падать. И я знаю, что это за звук. Смех.
– Смех? – У лейтенанта надулись щеки. – Да кто здесь может смеяться, кроме бессердечного рока?
Джон-Том заковылял к выдру.
– Мадж… неплохая была хохма.
– Рад, че тебе понравилось. Как настроение? Впрочем, сейчас это не так уж и важно.
– Ты анекдот рассказал. И это вызвало отклик.
Чаропевец уже не был уверен, что шум доносится снаружи, а не раздается у него в ушах.
– Отклик? Я тока привел масенькую аналогию между нашим положением и дочерьми пекаря.
Снова оглушительно заухало. Джон-Том резко повернулся, диким взором окинул водную круговерть.
– Вот, опять! Это водоворот! Это наверняка водоворот!
«Е-мое, – подумал выдр, – бедолага сошел-таки с катушек под занавес».
– Чувак, водовороты не смеются. Ну, можа, булькают, ревут там…