Стена кабинета, к которой прислонился юноша, превратилась в нечто эфемерное, а кабинет как таковой – в громадный прозрачный шар, внутри которого располагались диковинные предметы непонятного происхождения и неведомого назначения. Джон-Том взирал на все это безобразие двумя парами фасеточных глаз. Он чувствовал себя как-то неловко; все тело ниже талии жутко чесалось. Вспомнив про свои многочисленные ноги, он принялся терзать ими бурый с красноватым отливом мех, в котором гнездились паразиты. В углу шара парил крошечный голубой мотылек.
– Странно, – пропищал мотылек, – хозяин, вы теперь больше Джон-Тома. Наверно, тут ты чем старше, тем крупнее. Видите, какой я маленький?
– Скорее уж чем умнее, – буркнул чародей. – Как бы то ни было, ощущение не из приятных. Что скажешь, Сорбл?
– Мне нравится. Кажется, я уже бывал мотыльком.
– А мне нет, – пробормотал Джон-Том. – Надеюсь, это скоро кончится.
Желудок юноши так и норовил выплеснуть наружу все свое содержимое.
Отсутствие костяка напугало Джон-Тома настолько, что он боялся сделать хотя бы шаг, понимая, впрочем, что ничего страшного, по всей видимости, не произойдет. Он твердо вознамерился не потворствовать желудку – не только из-за того, чтобы не уронить себя в глазах Клотагорба, но и потому, что вовсе не стремился узнать, чем питаются бурые с красноватым отливом гусеницы; так что просто сидел и чесался.
Миновало около пяти минут. Затем еще столько же. Кожа Джон-Тома зудела не от паразитов, а от нарастающего нервного напряжения.
– Что будем делать?
– Ждать, – откликнулся Клотагорб, пошевелив усиками. – Иного нам не остается.
– Сдается мне, ожидание затягивается, – заметил обеспокоенный Джон-Том.
– Естественно. Я же говорил, что с каждой новой пертурбацией их длительность будет возрастать.
– И пускай себе возрастает, но мне надоело изображать из себя гусеницу! – Джон-Том попробовал переменить положение, однако достиг лишь относительного успеха. – По-моему, меня сейчас вытошнит.
– Постарайся обойтись без этого, мой мальчик. Побочные эффекты неизбежны, но такое… Хотя, с точки зрения науки…
– К чертям собачьим вашу науку!
Юноша согнулся пополам. В следующий миг он осознал, что вновь очутился в знакомой обстановке и стал самим собой, высоким молодым человеком с крепким и надежным костяком. Однако желудок, несмотря на обратное превращение, продолжал вытворять нечто невообразимое, словно в доказательство того, что метаморфоза не была отголоском сновидения.
Джон-Том кинулся к раковине, плеснул в лицо холодной водой, ухитрился протолкнуть некоторое количество ее вниз по пищеводу. Как будто обошлось. Бледный и осунувшийся, он выпрямился и ухватился обеими руками за край раковины, чтобы не упасть.
– Да, удовольствие ниже среднего.
– Вполне с тобой согласен. – По тону волшебника невозможно было определить, сочувствует он Джон-Тому или насмехается. – Между прочим, пока нам везет. А представь себе, что ты идешь по мосту, и вдруг этот мост превращается в тонкую проволоку. Надо либо устоять на ногах (но тут нужна ловкость канатоходца), либо вцепиться в проволоку руками, а иначе ты упадешь, а когда мир вернется в нормальное состояние, выяснится, что имярек такой-то почил в бозе во время пертурбации. К моему глубокому прискорбию, тебя уже будет не воскресить.
– Все готово, хозяин, – подал голос Сорбл.
– Отлично, – кивнул чародей. – Ну, мой мальчик, бери свои вещи, а я свои. – Он взвалил на плечо один из двух тюков, лежавших на полу возле двери кабинета.
Джон-Том закинул за спину рюкзак и направился следом за волшебником к выходу. Внезапно его словно осенило.
– Минуточку! Мы что, идем пешком? Неужели вы намерены пересечь Северное плато на своих двоих?
– Ни в коем случае, – заверил Клотагорб. – Доберемся до Линчбени, а там наймем повозку.
– Легко сказать «доберемся». И потом, зачем идти, – юноша положил ладонь на гриф дуары, – когда можно доехать?
– Ой-ой! – воскликнул Сорбл, оглядываясь в поисках наиболее безопасного места.
– Мой мальчик, я не в том настроении, чтобы творить дорожные заклинания, – хмыкнул Клотагорб. – Мне и без того хватает дел.
Вдобавок я подзабыл необходимые формулы, а вспоминать их сейчас некогда.
– Насколько мне известно, сэр, – усмехнулся Джон-Том, – скромность к числу ваших добродетелей не относится. Значит, вы изнемогли в схватке с ничем, правильно?
– Я не стану отрицать, что слегка подустал, – произнес чародей, с тревогой посматривая на дуару. – По-моему, я догадываюсь, что ты собираешься предпринять. Не уверен, что от этого будет толк. Да, за последние месяцы ты кое-чего, несомненно, добился, однако точность твоих чаропений по-прежнему оставляет желать лучшего.
– Я не претендую на совершенство. – Джон-Том почувствовал, что краснеет. – И не претендовал никогда. Но, черт возьми! Я уже не тот, каким был, когда впервые взял в руки дуару. И потом, вы же знаете, что дорожные заклинания мне удаются. У меня получались плоты и лодки, а однажды – сам М'немакса!
– Мой мальчик, – заявил Клотагорб, – ты прогрессируешь на глазах, тебе есть чем гордиться, но все же простые дорожные заклинания, если меня не подводит память, не по твоей части.
– Вот именно, что подводит, сэр. Вспомните наше первое путешествие на юг, к Вертихвостке. Мы гадали, на чем бы нам добраться до Поластринду, и я, чтобы облегчить путь, вызвал чаропением л'бореанскую ездовую змею.
– Ты прав. Я совсем забыл. Однако… Ну да, ты ведь пытался вызвать вовсе не ее, а потому, когда змея появилась, испугался не меньше остальных.
– Было дело. – Джон-Том потупился и смущенно прокашлялся. – Тем не менее заклинание сработало, и средство передвижения оказалось вполне пригодным для наших целей. А на сей раз я, благо опыт позволяет, вызову змею сразу. Никаких проблем!
– По совести говоря, перспектива брести пешком до Линчбени меня не вдохновляет, – признался чародей. – Пожалуй, я разрешу тебе попробовать. Если ты уверен…
– Разумеется, уверен.
– Мои ноги, должно быть, старше головы, – вздохнул Клотагорб. – Вдобавок мы сможем избежать препирательств при найме повозки. Что ж, мой мальчик, действуй. Я прошу тебя только об одном: давай выйдем наружу. Мебель старая, а случиться может всякое…
Джон-Том послушно направился к двери, чувствуя себя так, словно вырос разом на несколько дюймов – не в прямом, а в переносном смысле: новой пертурбации пока, к счастью, не предвиделось. Впервые за все время их знакомства Клотагорб сам попросил его сотворить заклинание; юноша был полон решимости не подвести своего благодетеля и наставника.
Утро выдалось свежим и ясным, в воздухе ощущалось приближение осени. Клотагорб не зря торопился отправиться в путь: с наступлением зимы все проходы через Северное плато окажутся занесенными снегом.