– Еще бы не бояться, – задыхаясь, прошептал юноша.

До опушки уже было рукой подать.

Глава 27

В конце концов Банкан очутился на знакомой мирной полянке. Ни Джон-Тома, ни Клотагорба он не застал, но растерянный Мальвит впустил его в Древо и даже – о, чудо! – предложил устраиваться поудобнее.

– А ведь я пытался тебя предупредить, – напомнил черепах, когда они с Джон-Томом возвратились. – Но ты не пожелал выслушать. – Заскрипев панцирем, он глубоко вздохнул. – Мало кто внемлет моим советам.

Хорошо, если находится один на сотню.

– Мадж вообще никого не слушает, даже меня.

Джон-Том с тревогой вглядывался в испачканное, вспотевшее, усталое лицо сына. Позади на верстаке помалкивал Великий Правдивец – воплощение механической невинности.

Банкан вытер пот.

– Никогда в жизни не подозревал, что правда бывает так опасна.

– Ошибка – считать, что цивилизация зиждется на абсолютной истине, – важно заявил Клотагорб. – Ее ровно столько, сколько может вытерпеть народ, то есть сущие крохи.

– Это так, – коротко подтвердил Правдивец.

– А тебя никто не спрашивал! – рявкнул Джон-Том.

Банкан ни на миг не упускал из виду устройство, словно боялся, что его металлические штырьки вдруг превратятся в ядовитые зубы.

– И как мы с ним поступим? – спросил наставника Джон-Том.

Клотагорб, взглянув на притихший до поры ящик, ответил:

– Думаю, надо с помощью магии отослать его куда-нибудь подальше. Я попробую. Не получится – ты подберешь безотказную чаропеснь.

– Послушайте! – Банкан резко выпрямил спину. – А если я…

Но прикусил язык, заметив выражение отцовского лица.

От черепашьего колдовства Древо тряслось и гнулось, и над его верхушкой собирались причудливой формы грозовые тучи. Однако ни громы, ни молнии не произвели впечатления на Правдивца. Он даже не шелохнулся. Черепах наконец признал свое поражение, и тогда Джон-Том извлек из памяти самые убойные чаропесни. Но и они не возымели действия.

Намучившись без толку, Джон-Том даже позволил блудному сыну взяться за дуару, а сам спел за отсутствующих выдр. Безрезультатно.

– Разве можно прогнать истину? – заговорил Правдивец, лишь когда стало ясно, что любые потуги колдунов применительно к нему обречены на позорное фиаско. – Для этого не хватит никаких чар, никаких заклинаний. И в речке ее утопить не так-то просто, – добавил он специально для Банкана.

– Все равно мы должны избавиться от этой опасной вещи. – Черепах взглянул на Банкана в упор, и юноша покаянно опустил голову. – Я пытался тебя предупредить, но ты все равно привез ее. Большинству людей вполне хватает той правды, что есть. Даже с лихвой.

– Это так, – повторило устройство.

– Плохо приспособленных к истине, а таких большинство, она стравливает друг с другом. Она разрушает семьи и целые общины. Из-за нее вспыхивают войны.

– Но это не моя вина, – возразил Правдивец. – Я ведь не делаю правду. Я лишь довожу ее до сведения. Едва ли можно упрекать меня за то, что разумные существа предпочитают утешающий обман. Если на то пошло, начни все кругом говорить правду, я останусь без работы и буду чертовски этому рад.

Джон-Том выглядел жалко, но не более, чем его учитель.

– И как нам теперь быть?

– Пускай остается. Только здесь, в Древе. Подальше от чужих ушей. Я прожил несколько веков и лучше других способен терпеть истину.

Постараемся ее не замечать.

– Нельзя заточить правду, и нельзя ее игнорировать, – заявил Правдивец.

У черепаха недобро сверкнули глаза. Он приблизился к устройству, и такой мудростью, такой энергией веяло от волшебника, что штепсель не выдержал и отклонился. «Пускай истину нельзя уничтожить, – подумал Банкан, – но подчас ее можно напугать».

– Все же мы попытаемся, – сказал Клотагорб Джон-Тому. – Пойдем, мой друг. Пороемся в библиотеке, вдруг да разыщем какую-нибудь подсказку.

Если в принципе еще можно что-то сделать.

Той ночью к Древу Клотагорба приблизился некто гибкий, мускулистый.

Дом колдуна был защищен многочисленными чарами, но этот незваный гость хорошо подготовился к визиту. Он беспрепятственно добрался до своей цели, запихал ее в большую холщовую сумку и повесил на плечо. Мальвит, которому полагалось стеречь Древо от воров, всю ночь проспал мертвым сном, чего прежде с ним не случалось ни разу.

А на далеком берегу лежали переплетясь, как никогда не переплестись людям, Мадж и Виджи. Их дети, вполне пришедшие в себя после драки в таверне, сладко посапывали в кроватях. В дереве, зачарованном чуть меньше Клотагорбова, спали бок о бок Джон-Том с Талеей, а Банкан беспокойно ворочался у себя в комнате.

Поэтому никто не схватил вора за лапу, не помешал ему благополучно вернуться к приятелям, ожидавшим в дебрях Колоколесья.

– Я же говорил, что все получится!

Торжествующий коати вынул добычу из сумы.

Лесные разбойники оценивающе посмотрели на нее, а затем енот прошептал:

– Да, почтенный Чамунг, поистине ты величайший среди воров.

С этим согласился виверр.

– Я знал: если наберемся терпения и будем начеку, то обязательно представится случай отомстить. – В лунном свете блеснули зубы атамана.

– Проклятые сопляки! Будут знать, как лезть куда не просят. Я бы с удовольствием перерезал им глотки, но в дереве оказались только дряхлый черепах и его подмастерье. А с ними я не ссорился. – И он легонько пнул Великого Правдивца. – И вот он у нас, этот приз, за которым наши враги ездили в такую даль. Я был в таверне Ногеля, когда там вспыхнула свара, услышал кое-что полезное и составил план. По вине зловредных детенышей я лишился шайки, они же по моей вине остались без добычи. Баш на баш. – Он перешел на заговорщицкий шепот:

– Известно ли вам, что умеет делать это волшебное устройство?

– Угу, – подтвердил виверр.

– Оно выкладывает правду. Любую – и явную, и скрытую. С его помощью я создам большую армию. Мы начнем с Линчбени, а затем опустошим все Колоколесье. Мы перекрасим леса в алый цвет. Кровью! Даже великий колдун не устоит против такого страшного оружия, как истина! Я сделаю себе ванну из его обшарпанного панциря, я буду загорать на выдубленных шкурах троих детенышей, и их родни, и их друзей. Я украшу их черепами фронтон своего дома. Вот какова будет расплата за все мои унижения! – Коати вошел в такой раж, что тяжело задышал и стал брызгать слюной. – Пойдем, верные мои товарищи. Пора браться за дело.

И они зашагали по темному лесу в направлении города.

– Я поделюсь с вами победой, как раньше всегда делился награбленным.