Он мило улыбнулся.
– Тока не я. – Мадж попятился. – От меня остались шкура да кости, вот так. Ешь его, ежели голодный. Он большой и стройный и легко проскочит в желудок. Я тебе не придусь по вкусу – у меня дурно пахнет изо рта, я весь провонял потом и давно не подстригал когти на ногах. Я тебе все горло обдеру.
– Мадж, – пренебрежительно бросила Виджи, – это проявление явной трусости не делает тебе чести.
– Понимаю, милашка, но что поделать? Я и есть явный трус.
– Несколько царапинок мне не повредит. – Под кожей чудища заиграли огромные мышцы. – Нет ничего приятнее чудного полдничка… Пожалуй, кроме одного.
– И что бы это могло быть? – поинтересовался Перестраховщик, окончательно созревший, чтобы закончить жизнь в желудке дракона.
– Ну, разумеется, посмеяться от души! – Дракон чуточку расслабился.
– Любому дураку известно, что смех куда питательней мяса.
– Тогда я не в счет. Сообразительностью я никогда не отличался. Мне не по зубам оглашать завещание и шутить шутки одновременно, уж будьте покойны.
– Валяй тада ты, кореш! – лихорадочно зашептал Мадж рослому другу.
– Спой ему какие ни на есть смешные песенки, что ли. Что до меня, так я считаю все твои песенки дурацкими, но эта надутая гусеница вообразила себя знатоком в этом деле.
– Мадж, я могу петь рок, баллады, блюз… Даже кое-что из классики, – но я не из братьев Смазерс.
– Ежели ты чегой-нибудь не предпримешь прямо сейчас, то будешь смазанным братом, верняк! Ну пожалуйста, ну попробуй, парень, что тебе стоит?
– Да, попробуй, человек, что тебе стоит? – подхватил дракон; видно, его слух ничуть не уступал голосу. – Помоги мне забыть о несчастном стечении обстоятельств, порожденных этим отдаленным родством.
– Каких обстоятельств? – запинаясь, пробормотал Джон-Том. Когда перед тобой зияет эдакая пасть, сосредоточиться трудновато.
– Тех, что у меня нет конечностей, трупоядное ты двуногое!
Закрыв глаза, чтобы отвлечься от бездонной глотки, Джон-Том постарался припомнить хотя бы пару веселых песенок, но как ни старался, на память не пришла ни одна из уморительных частушек известных комиков. Конечно, можно спеть «Ура капитану Спеллингу» из репертуара «Энимал Крекерс», но вряд ли это произведет впечатление на змея.
Частично проблема заключалась в том, что не раз заглядывавшие смерти в лицо Джон-Том и Мадж еще не сталкивались с необходимостью поработать шутами. Одного этого уже довольно, чтобы сбить любого чаропевца с ритма и тона. Трудно играть трясущимися руками, петь сдавленным горлом, да еще и откалывать шуточки. Он немного побренчал на струнах в надежде, что музыка навеет юмористический настрой, но ничего не добился.
Вот тут-то юноша и заметил, что Мадж пререкается с Виджи. В конце концов она вытолкнула своего возлюбленного вперед, так что выдр оказался рядом с человеком.
– Я… это… знаю анекдот, вот так…
Дракон утратил интерес к Джон-Тому и перевел взгляд на выдра.
– Ты это? Ну-ну, послушаем-послушаем. Когда кончишь, я могу позволить тебе рассказать еще один – если не буду слишком голоден и останусь доволен. Но предупреждаю: угодить мне трудно. Обычно на это уходит несколько анекдотов и несколько блюд.
– Можа, сейчас повернется по-другому, начальник! Вот увидишь, от этого анекдота обхохочешься, аж ребра заболят, до слез, с ног долой – нет-нет, это я так, – голову отсмеешь, животик надорвешь.
– Браво! Рассказывай.
Джон-Том искоса глянул на своего товарища, ожидая какого-нибудь знака, намека на очередную каверзу, но Мадж просто уселся поудобнее, чтобы начать рассказ. Не зная, чем еще заняться, Джон-Том начал подыгрывать ему на суаре – быть может, музыка несколько поутихомирит их противника, а заодно украсит повествование Маджа. Несмотря на свою решимость, он никак не мог сосредоточиться на аккомпанементе: хотя он и пытался подыскать действенную песнь, рассказ выдра захватил его.
Если вклиниться сейчас, старания Маджа, пустившего в ход все свое обаяние и остроумие для построения длинной запутанной истории, могут быть обречены на провал. Перестраховщик тоже прислушался, а вместе с ним и Виджи, сыгравшая главную роль в том, что выдр вступил в игру.
Дракон же слушал во все уши, переходя от небрежного любопытства к пристальному интересу. Мадж мало-помалу разошелся и для усиления эффекта начал прибегать к невероятным акробатическим трюкам, всяческим гримасам и ужимкам, и улыбка дракона расплывалась все шире и шире.
Сперва он хмыкал, потом засмеялся и, наконец, расхохотался так, что забился в конвульсиях. Джон-Том едва не лишился головы, когда мечущийся хвост чудища просвистел на волос от его макушки, попутно своротив кроны у пары деревьев. Дракон хохотал, трясся, содрогался от восторга и не захлебнулся в собственных слезах лишь потому, что отродясь не имел слезных желез.
Да и Джон-Том не мог удержаться от улыбки. Вскоре он, Виджи и Перестраховщик, держась за бока, катались по земле. Мадж едва сдерживался, чтобы досказать затяжной анекдот. Наконец он сам из последних сил закруглил его шквалом невнятных восклицаний и ударной фразой поставил идеальную точку. Финальная кульминация вызвала такую бурю истерического восторга, что с ближайших деревьев дождем посыпалась листва.
Виджи, знавшая этот анекдот, пришла в себя первой. Она жестикулировала и подмигивала, пока ее спутники не поняли, в чем дело, и вся четверка, по-прежнему изнемогая от смеха, не уползла в лес.
Может, дракон и заметил их бегство, но, обессилев от хохота, все равно не способен был нагнать их.
– Ничего смешнее, – не в силах отдышаться, пролепетал Джон-Том, когда чудовище осталось далеко позади, – в жизни не слыхал.
– Знаю. – Виджи опиралась на Маджа, а тот – на нее. – Мадж рассказал мне анекдот еще на катамаране. Я смеялась, смеялась и никак не могла остановиться. Экипаж, должно быть, решил, что у меня не все дома. Я подговорила Маджа рассказать его дракону, и на этот раз получилось еще смешнее. Это место про пекарский колледж и странствующий дамский хор всегда меня добивает.
Тут Виджи упала на колени, хохоча и держась за разболевшиеся от долгого смеха бока.
– Вот уж не знаю, – утирая слезы, заметил Джон-Том. – Лично мне больше нравится, когда появляется слон.
– А шесть макак? – подсказал Мадж. – Не забудьте про шесть макак.
Это вызвало новый взрыв смеха, подкосивший всех до единого. Когда истерика подошла к концу, они просто лежали на земле, постанывая и не в силах больше смеяться. Потом собрали пожитки и побрели по тропе, ничуть не тревожась о погоне – в ближайшие дни дракону будет не до охоты. Анекдот Маджа свернул его в бараний рог, и развязать спутанное в узлы тело змею удастся не сразу.
В тот вечер, сидя у костра за ужином, Джон-Том встретился глазами с Перестраховщиком и сказал только: