– Что дальше? Вряд ли они еще раз полезут в лобовую атаку.
– Ага, зато придумают какую-нибудь пакость, это как пить дать, – предрек выдр. – Слышь, парень, почему бы тебе не разобраться с ними при помощи дуары?
– Мне это и в голову не пришло. Впрочем, на бегу думать и петь затруднительно.
– А зачем нужна музыка? – заинтересовался Дром. – Чтобы поиздеваться над ними?
– Не-а. Он у нас, этта, чаропевец, – ответил Мадж, – причем чертовски удачливый. – И добавил как бы между прочим: – Когда держит свое умение в узде.
– Чаропевец, – задумчиво сказал единорог. – Я польщен.
На душе у Джон-Тома немного потеплело, хоть ему и не очень понравился пристальный и выжидающий взгляд жеребца.
– Как думаешь, что они теперь предпримут? – спросил Джон-Том выдра.
Мадж рассматривал деревья.
– У этой шайки, кажись, с фантазией не лучше, чем у кучи коровьих лепех. Стало быть, они попытаются нас выкурить. Ежели наш четвероногий прав насчет трещин в крыше, то чуваки зря потеряют время.
– Ты увехен, что здесь только один вход?
– Другого мне найти не удалось, – ответил тигрице Дром.
– Вряд ли ты искал лазейки, пригодные для некоторых из нас, – рассудительно заметил Мадж и отдал Джон-Тому лук и колчан. – Проверю-ка я все норки и дырки, шеф. Ни к чему нам клепаные сюрпризы вроде ножика в спину. – Он направился к полуразвалившейся перегородке.
– Мадж, я ведь по этой части не спец.
– Да ты тока заори, если снова полезут. Чего проще. Покажи из окна стрелу, им этого хватит. Они ж не знают, что ты мазила. – Он согнулся и исчез под косо лежащим камнем.
Джон-Том неумело наложил стрелу и опер лук о подоконник, а Розарык заняла место выдра у другого окна.
– Я не понимаю, – прошептала она, зорко наблюдая за лесом, – мы обходимся Хаткаху слишком дохого. Выдха уже уложила пятехых или шестехых. На месте этого пахня я бы плюнула и пошла искать менее опасную добычу.
– С его стороны это было бы весьма разумно, – кивнул Дром, – не будь он разбойничьим вожаком, которому грозит бесчестье. Нет, он не отступится, однако новых потерь шайка ему не простит. – Единорог поднялся на ноги и подошел к окну Розарык. Она посторонилась.
– Хаткар! – выкрикнул он.
Довольно не скоро раздался злой голос:
– Кто меня зовет? Ты, что ли, козел с колючкой на мозгах?
– Да, это я, – подтвердил Дром, неуязвимый для шпилек бандитского атамана. – Слушай меня. Эти путешественники – нищие, у них нет денег.
За деревьями зазвенел смех кускуса.
– Думаешь, я в это поверю?
– Это правда. И в любом случае, тебе их не победить.
– На твоем месте я не был бы столь уверен в этом.
– Вам сюда не ворваться.
– Допускаю, что ты прав, но мы все равно вас выкурим. Может, и не сразу, но обязательно.
– Если вам это удастся, я отведу их в другое местечко, еще понадежнее. Я знаю эти леса, а ты знаешь, что я не вру. Зачем тебе бессмысленные потери? Ступай лучше своей дорогой. Плох тот атаман, который губит своих парней ради грошовой добычи.
Кое-где за деревьями раздалось ворчание – последние слова Дрома явно угодили в цель. Хаткар поспешил ответить:
– Куда бы ты их ни увел, мы со следа не собьемся.
– Может, и не собьетесь, а может, угодите в ловушку. Мы, лесовики, умеем защищаться от вас, баловней цивилизации. На моей земле всего довольно: и ловчих ям, и подрытых деревьев. Ищите их на свою погибель.
На сей раз заросли ответили молчанием. Дром удовлетворенно кивнул и понизил голос:
– Вот и славно. Теперь они подумают, может, даже поспорят. Если им достанет ума, мы уйдем отсюда без нового насилия.
Джон-Том смотрел сквозь прорезь в каменной стене.
– Думаешь, им и в самом деле не чуждо здравомыслие?
– Не знаю, но Хаткар знает, что я говорю правду, – тихо ответил единорог. – Эту часть леса я знаю лучше, чем он, и ему об этом известно.
– Но как же нам выбраться отсюда и проскользнуть мимо них?
Дром хихикнул.
– Тут я маленько прихвастнул. Но ведь Хаткар знает, что под крепостью не меньше десятка тайных ходов.
– Ежели они и есть, то чертовски тайные. – Мадж выполз из щели в стене и принялся отряхивать жилет и усы от известняковой пыли. – Тесно, как кое-где у малолетней шлюхи. Никто крупнее змеи там не пролезет. Так что мы здесь в полном ажуре.
Джон-Том охотно вернул выдру лук и растянулся на полу, выбрав, где помягче.
– Тогда надо ждать, когда они снова нападут или оставят нас в покое. Думаю, спать будем по очереди.
– Довехь оххану мне, сахахный, – вызвалась Розарык. – По ночам я вижу не хуже, чем днем.
– А пока мы ждем их следующего шага, – проговорил Дром, – вы, может быть, расскажете, зачем пришли в эти края, столь отдаленные от культурных стран?
– Это длинная история. – И Джон-Том принялся рассказывать ее в очередной раз.
Между тем солнце опускалось, на лес ниспадал тенистый покров. Время от времени о каменные стены щелкала стрела – разбойники не надеялись поразить кого-нибудь из защитников, а просто хотели пощекотать им нервы. Хаткар, потеряв слишком много своих бандитов, действительно не хотел лезть на рожон. Он понимал: если снова бросить ватагу на неприступные стены, она может плюнуть на все и разбежаться по лесу.
В ту ночь он и двое самых мудрых разбойников – старый крыс и волк – отошли от главного лагеря и стали держать военный совет.
– Ну, так как же нам добраться до этих вонючих ублюдков?
Морда и лапы крыса были покрыты шрамами, а мех тронут белизной. В потемках он вляпался передней лапой в грязь.
– А зачем голову ломать? Раз уж они засели в этой норе, дадим им там сгнить, и дело с концом. Мертвяков откуда хочешь легко выковырять.
Хаткар наклонился к крысу, в его глазах гневно блеснула луна.
– А ты знаешь, что сегодня случилось? Знаешь? Они меня выставили на посмешище! Меня, Хаткара! Еще никому не удавалось выставить Хаткара дураком и уйти, чтобы хвастать этим. И они не уйдут. Во всяком случае, своими ногами.
– Да это же только идея, – пробормотал крыс. – Что, нельзя высказаться?
– Можно. Ты высказался. А я говорю, это чушь.
Крыс промолчал.
– А может, выкурить гадов? – предложил волк.
Кускус презрительно фыркнул.
– Думаешь, они к этому не готовы? Раз не пытаются удрать, значит, дым им не страшен, а раз дым не страшен, то он скорее всего и не подействует.
– А не пробиться ли, – подал голос крыс, – через верх?