– Я возьму джип, – решил Кортес. – Сделайте мне полицейский жетон, новый бумажник и вложите туда немного наличных.
– Тебе сказать сумму счета? – поинтересовался Биджар, заканчивая подсчеты в блокноте.
– Я себя и так неважно чувствую, – буркнул наемник, – а потом, мне плевать.
– Понимаю.
– Я пошел мыться, а через двадцать минут должен уехать.
– Считай, что ты уже уехал.
Покидая на новеньком джипе супермаркет Гильдии, Кортес был уверен, что задача, поставленная Сантьягой, не вызовет у него особых проблем. Под мышкой уютно устроилась «гюрза», во рту снова был запрятан искусственный зуб, а в бумажнике лежали деньги, карточка «Тиградком» и в меру потертый полицейский жетон. Наемник был готов к любым неожиданностям.
Поиски Юшлакова он начал со студии. Аккуратно вскрыв железную дверь и убедившись, что фотографа там нет, Кортес поехал в Олимпийскую деревню на квартиру Юшлакова. Там повезло больше – около подъезда стояла принадлежавшая фотографу подержанная «девятка». Поставив джип так, чтобы перекрыть ей выезд, Кортес поднялся на нужный этаж.
– Александр Геннадьевич дома? – поинтересовался он у открывшей дверь крашеной блондинки лет тридцати в легкомысленном бело-голубом халатике.
– А вы кто? – выпятив нижнюю губу, спросила женщина.
– Друг, – сообщил Кортес и, отодвинув ее с дороги, прошел в прихожую. – Он дома?
Квартира фотографа пребывала в средней стадии запущенности. Выцветшие обои, в меру ободранная мебель и календарь с полуголыми девицами на стене ясно показывали, что помещение взято в аренду и Юшлаков не собирается вкладывать в него деньги. Пахло пылью и какой-то едой.
– Ты кто такой? – выскочивший из кухни потный субъект в потрепанных тренировочных и засаленной майке изо всех сил старался выглядеть грозно. – Чего надо?
– Гражданин Юшлаков? – лениво растягивая слова, спросил Кортес, глядя поверх головы субъекта. Это было несложно, поскольку Алик доходил наемнику разве что до плеча.
– Да, а в чем дело?
Кортес лениво помахал перед собой полицейским жетоном:
– В вашей студии, Александр Геннадьевич, обнаружен труп находящегося в розыске опасного уголовника. Собирайтесь, поедем на Плющиху.
– Но я здесь ни при чем, – растерялся Юшлаков.
– Возможно, но поехать придется. Мой автомобиль внизу.
– Что ему надо, Алик?! – В комнату ворвалась разъяренная блондинка. – Я немедленно звоню в полицию.
Кортес демонстративно зевнул.
– Это и есть полиция, дорогая, – поморщился фотограф и подобострастно взглянул на наемника. – Я могу одеться?
– Конечно, – Кортес вытащил из кармана зубочистку, – я подожду.
– Спасибо. – Юшлаков торопливо прошел в спальню. – Лена, где мои джинсы?
– Под диваном! – крикнула в ответ блондинка и томно посмотрела на Кортеса. – Выпьете что-нибудь, полицейский?
– Я за рулем, – буркнул наемник, тщательно ощупывая ее взглядом. – Давно в Москве?
– Два года. – Лена была опытной дамой, но цинично-изучающий взгляд Кортеса она не выдержала и нервно затеребила подол халатика.
– И чем занимаетесь?
– Я – модель, – с вызовом ответила женщина.
– Профессия или хобби?
– Профессия, – отпарировала блондинка, – а вам надо быть повежливее, э-э…
– Капитан.
– Вам надо быть повежливее, капитан.
Блондинка подошла к мини-бару и, приняв соблазнительную, как ей казалось, позу, налила себе шампанского из давно открытой бутылки.
– Все мужчины такие грубияны. – В ее голосе вновь появились томные нотки. – Я думаю, это признак силы. Мне нравятся сильные мужчины, капитан.
Она пригубила вино, оставив на ободке бокала ярко-красный след помады, и улыбнулась Кортесу.
– А документы у вас в порядке? – поинтересовался наемник, продолжая ковыряться в зубах. – Приводы были? Например, за проституцию?
Профессиональная модель фыркнула и выкатилась в прихожую.
– Я готов, – в комнату вернулся Юшлаков. – Милая, я скоро буду.
Милая не ответила.
Уже на улице, увидев «Круизер» наемника, фотограф остановился и, недоверчиво глядя на Кортеса, настороженно протянул:
– Хорошая машина.
– Обычная, господин Юшлаков, обычная, – успокоительно произнес наемник. – Тормоз, руль, четыре колеса, фары.
– Оперативная, – догадался фотограф.
– Нет, личная, – честно признался Кортес и слегка, словно невзначай, коснулся пальцами его шеи.
На прощанье Биджар предлагал купить аэрозольный баллончик с «пылью морфея», превосходным средством обездвижения, которое эрлийцы использовали в качестве анестезии, но наемник отказался. В вопросах обращения с людьми Кортес доверял только своим профессиональным навыкам.
Подхватив бесчувственного фотографа под мышки, наемник запихнул его на заднее сиденье джипа, уселся за руль и неторопливо вывел машину со двора.
* * *
Московское полицейское управление
Москва, улица Петровка,
28 июля, среда, 10.54
Последние полчаса корниловцы откровенно бездельничали. Васькин вяло перебирал бумажки, изредка поглядывая на потягивающего кофе Шустова, а утонувший в кресле майор внимательно изучал доставленные из архива документы.
Их было немного, все, что успели найти за полчаса, но девушки обещали, что к вечеру будет больше – необъяснимого в Москве, как выяснилось, хватало.
«В ночь на двадцать седьмое июля из полицейского хранилища похищены вещественные доказательства, собранные на месте крупной перестрелки на Ленинском проспекте. В ту же ночь из морга управления исчезли привезенные оттуда же тела. Комендант здания не смог объяснить произошедшее, проводится внутреннее расследование».
Этот случай уже попал в разряд странных.
«Восьмое февраля. Потерпевший Федорчук И. Г., лесник, сообщил, что на одной из аллей Лосиного Острова подвергся нападению неизвестного чудовища, отдаленно напоминающего женщину. Доказательством нападения явились три рваные раны на спине потерпевшего. Выехавшая на место предполагаемого происшествия патрульная группа не обнаружила ничего подозрительного. Фоторобот, составленный со слов Федорчука И. Г., вызвал недоверие экспертов, однако потерпевший продолжал настаивать на факте нападения и даже согласился пройти судебно-психиатрическую экспертизу. В настоящий момент Федорчук И. Г. перешел на работу в Подольское лесное хозяйство. Дело не закрыто».
Следующий случай был самым простым и печальным. В Коптевский полицейский участок обратилась гражданка Шишкина А. А., 1931 года рождения, заявив, что опознала на улице свою соседку, проживавшую с ней в коммунальной квартире с 1956 года и благополучно скончавшуюся в 1970 году. При этом соседка ничуть не изменилась внешне, хотя, по всем расчетам, должна была или гнить в могиле, или быть такой же морщинистой и скрюченной артритом каргой, как сама заявительница.