— Это да… — Шмуль выпустил дым тонкой струйкой и задумчиво поглядел через него на синеву неба поверх красно-коричневых камней пустыни. — Если эти сволочи внезапно прорвут границу, придется нам прямо тут оборону держать.
— Как раз Масада [124] рядом! — воинственно заявил Лейб.
— Лучше прикинь, как нам успеть получить со складов оружие, — спокойно парировал опытный напарник. — И не забудь запастись лопатой и второй фляжкой.
— Когда десяток миллионов психов орут «джихад» и «сбросим их в море»… Никогда бы не поверил, но они в припадке ненависти даже между собой договориться смогли! Шмуль, ты ведь наверняка видел по телевизору, как «враг арабской республики» Хуссейн с Насером в каирском аэропорту целовались? Теперь сверху Сирия с Ливаном, справа Иордания, слева Египет, Ирак пару сотен танков послал, еще где-то добровольцы из Алжира и Кувейта затесались. — Брр! — Лейб передернул плечами, как в ознобе. — Дай сигаретку, а?
— Ты ж бросил?! — удивился собеседник, автоматически протягивая пачку.
— Надоело все! Живешь и даже ночью радио не выключаешь, чтоб сразу знать, куда за автоматом бежать.
— Может, обойдется еще. Надавит Джонсон на Микояна как-нибудь, договорятся меж собой да приструнят уродов. — Шмуль одной затяжкой дотянул сигарету и вбил остаток между камней. — Не зря вчера отпуск некоторым резервистам дали, видел ведь небось, как они приезжали пару дней на пляжах полежать.
— Так-то оно так. — Лейб задумчиво смаковал табачный дым. — Вон на Кубе тоже мало до войны не дошло, но как-то удержались. Еще Моше Даяна [125] назначили наконец военным министром, а он вчера возьми и заяви, что «надо дать шанс дипломатам».
— Ладно! — Старший товарищ поднялся, отряхивая штаны и рубаху от пыли. — Пошли, заварим шов, вроде свели ребята плети. Надо до завтра график чуть обогнать, там участок совсем хреновый. Ты в этой пустыне еще не забыл, как наклонные швы укладывать?
…Наутро, 10 июля 1967 года в 8.45, авиация Израиля нанесла удар по аэродромам Египта и Сирии. Гамаль Абдель Насер явно перестарался, озвучивая кровожадные планы по окончательному решению еврейского вопроса.
Кто говорил «утро добрым не бывает»? Истинная правда! Особенно, когда жена решила вместо приготовления завтрака заняться чем-нибудь до крайности необходимым. Например, освоить английский язык вместо недоученного в школе немецкого:
— Где он работал? — задал я уже надоевший вопрос и с тяжелым вздохом полез в духовку за сковородой.
— Where did he work? — бойко ответила Катя, потягиваясь. И подозрительно участливо поинтересовалась: — Тебе точно нетрудно так?
— Она ходит в школу.
Изобразив на лице образ невыносимых страданий, я чиркнул спичкой и поджег газ. Легкий хлопок голубого пламени совпал с ответом:
— She go to school.
— Опять «s» забыла?! — Пока жена перебирала варианты, я прикинул, что приготовить на завтрак. Колбаса, яйца, хлеб… Надоело! Не дождавшись правильного ответа, добавил: — She goes!
— Точно, точно!
— Они не вернулись домой.
— They won’t came home…
Вроде уже июль, а свежей картошки и в помине нет. То, что у нас дома осталось от осенних запасов, в 2010 году я бы выкинул, не раздумывая и секунды. Но советский социум быстро лечит от лишней разборчивости, потому как в магазинах искомый овощ в данный момент напрочь отсутствует. Разве что настругать котлет-драников… Это идея! Под неспешное повторение глагольных конструкций толкнул сковороду на огонь, чтоб прогрелась, и выкопал из прикрытого клеенкой ящика под раковиной несколько грязных, покрытых ростками картофелин. Под струей воды срезал с клубней толстые ломти противно-мягкой кожуры. Затем быстро натер картошку на крупной терке, перемешал с щепоткой соли и яйцом, добавил муки и немного уксуса, чтоб крахмал не синел, и выложил тонкие лепешки в начавшем «плеваться» масле.
Несколько минут, и хрустящие драники готовы. Чтоб совсем не было грустно, рядом чуть подрумянил зеленые «букетики» брокколи да добил несколько яиц, по-американски замешал их в болтушку. Катя умудрилась правильно интерпретировать «would you help me» и заварила чай. Жаль только, сковорода без тефлона, поэтому приходится использовать много масла, которое далеко не Kalamata. [126] Впрочем, за два с лишним года я уже привык к советским натуральным продуктам. Вот только никакой прелести в них не находил, несмотря на пресловутое «сделано по ГОСТу». Вкусы тут в почете до неприличия грубые и простые, на запахи обращают мало внимания, разнообразия почти нет. Наверно, моим родителям дешевая еда 90-х, а то и всякая гуманитарная помощь казались на этом фоне адским суррогатом, но до качественных продуктов 2010 года, как до Луны пешком, [127] что бы ни говорили в будущем любители поискать в воспоминаниях детства «снег побелее, а девушек помоложе».
С культурой производства вообще беда. На прошлой неделе открыл баночку абхазской аджики, а там прямо сверху — тараканье яйцо. Выкинул и ее, и все подобные запасы, не слушая слабые протесты Кати. Но жить без острого соуса как-то не по-человечески, пришлось идти в магазин за томатной пастой и на рынок, к тем же кавказцам за специями. Впрочем, итог получился очень даже приличный, хоть далеко не Heinz. Главное не думать, сколько «живности» попало в помидоры перед их переработкой.
Кроме самодельного кетчупа украшением завтрака стали ломтики огурца. Не потому, что он мне так сильно нравился или был необходим для вкуса. Просто с началом лета наше заматеревшее усатое чудище по кличке Багс не пропускало ни одной «готовки» еды, и без доброго куска зеленого овоща кот впадал в настоящую депрессию. Шипел, не давался в руки и вообще всячески выражал свою обиду на неблагодарных сапиенсов. Практичная Катя не могла смириться с расходом огурцов исключительно на прокорм «худой скотинки», и я нашел компромисс, отсекая «неудачные» концы овоща в пользу упрямого животного.
Впрочем, последнее время с продуктами в семье стало значительно лучше. Кто бы мог подумать, что самое нужное для обеспечения питания в СССР вовсе не блат или цековский распределитель, а обычная бабуля, способная обойти за рабочий день десяток магазинов да выстоять ради развлечения кучу очередей. Как только наша Надежда вошла в «колясочный» возраст, няня Дарья Лукинична, шустрая вольнонаемная бабуля лет эдак шестидесяти, встала на боевое дежурство. Уж не знаю, лучше ли в этой истории с продуктами в стране или все дело в ее талантах, но семейный холодильник перестал пугать пустыми полками и начал, пусть и отдаленно, походить на своего белого собрата из XXI века. По большому счету единственное, хоть и важное отличие — в будущем можно было формировать содержимое по своему малейшему капризу, а тут приходилось довольствоваться тем, что некие высшие силы торговли «выкинули» на прилавок. Сегодня мясо акулы, завтра чечевицу, послезавтра ананасы. И вертись с этим, как Рататуй, [128] однако надо сказать, что мне, в отличие от Кати, такие бытовые мини-приключения пришлись по душе.