Руки дрожали.
'Какой, нахрен, Таиланд? Этой женщине нужен глюкометр. И срочно. А я — под пальму?'
— Конечно, я привезу. Обязательно, привезу. Очень скоро.
— Да, уважаемый, конечно. Конечно. Вы диоптрии в бумажку записали? Обязательно закажу.
— Если адрес верный, то конечно вышлю. Беда в том, что уже такие письма не ходят. Только электронные. Но я попробую.
— Да. Рецепты у меня в отдельной стопочке. Конечно, мамаша. Это первым делом.
'Мама! Я не могу больше! Что же будет дальше?'
— Кошечкин, возьми это.
Максим протянул через щель под стеклом пачку бумаг. Ультрафиолетовая лампа осветила на секунду руку синеватым светом.
— Сделай что сможешь. И побыстрее.
Москва
Октябрь 2013 г.
(продолжение)
— Что вы решили?
Человек за столом сидел неподвижно, ничем не выдавая своего волнения.
Макс хрустнул пальцами.
— Я хочу уехать… туда.
— Да? И в качестве кого? Поселенца?
Ироничный взгляд, брошенный собеседником на покрытые свежим лаком ногти Максима, был красноречивее любых слов.
— Топором махать?
Макс пожал плечами.
— Найду чем заняться.
В принципе, несмотря на то, что американские кредитки были давным-давно аннулированы, Максим смотрел в будущее с определённым оптимизмом. Дураком он никогда не был, а потому, перед своим отъездом в штаты, он целый день провёл перед Алма-Атинскими банкоматами. Снимая, снимая, снимая. Причём в тенге, а никак не в долларах. Так что сейчас в заветном месте его ждал здоровенный спортивный баул битком набитый пяти и десятитысячными купюрами. Максим так спешил, что даже не успел пересчитать общую сумму, но то, что там было много — он и так догадывался. Весила сумка килограмм тридцать.
— Коммерция? — Хозяин кабинета с интересом прищурился. Макс кивнул — врать смысла не было.
— Сюда золото? Туда товары?
Макс снова кивнул.
— Хорошо. — Человек нажал кнопку на столе и в кабинете нарисовался Кошечкин.
— Максим, мы хотим предложить вам работу…
Алма-Ата
Ноябрь 2013 г.
— Сдурел? — Голос Ивана, искажённый динамиками, гремел на весь изолятор.
— Ты чего тут притащил? Что за самодеятельность? Вольнонаёмный Укасов!
Кошечкин взревел.
'Настоящий… подполковник!'
Макс успел выяснить звание своего нового (тьфу, ты!) куратора и непосредственного начальника.
— Я!
— Головка от …
Кошечкин вспомнил, что он всё же не в казарме и сбавил тон.
— Максим, ну что за… всё же просчитано. Груз расписан на полгода вперёд, а тут, — он поднёс к глазам листок. — 'Акварельные краски, сто комплектов, Масляные краски, двести…'. Это что за … трах-тара-рах? 'Пианино, одна шт.', а буровую установку куда? На помойку?
Было заметно, что ему очень хочется выматериться.
Максим сидел в своём изоляторе и закипал.
— Ты!
Голос сорвался на фальцет.
— Ты! Ты ИХ видел? Как я мог им отказать? Этим мамочкам, которым для их детей нужны такие лекарства, каких там нет! Или…
— Молчать! Подбери слюни — смотреть на тебя тошно. Мы подписали Договор. Ты работаешь на меня! Ясно? Мы подняли сохранившиеся данные медицинских наблюдений. Без особого вреда для здоровья ты можешь перебрасывать раз в пять дней около двух тонн грузов. С препаратами серии 'А'…
Макса скрутило. Тело отреагировало само собой.
'Только не это!'
… ты можешь больше. Контрактные поставки скомплектованы. Ты, — Подпол помахал кипой бумаг, привезённых Максимом, — ради этого готов ОПЯТЬ? Не слышу!
— Нет. НЕТ! Не готов.
Весь запал у Ходока куда-то делся. Кошечкин тоже выдохся и упал на стул со своей стороны окна.
— Ты пойми, — прохладное стекло приятно холодило лоб, — ты пойми. И письма эти я не имею права никуда отправить. И на остальные заказы времени нет. Мне очень жаль. Отгулял два месяца в отпуске, пожил на природе. Всё, уважаемый, пора работать.
Почти два месяца назад, когда Максим сам принял стратегическое решение жить на Родине, они договорились о том, что пустырь и промзону, через подставных лиц купит контора и заведёт там вполне легальный бизнес, заодно переправляя на Родину нужные поселенцам вещи. Максим должен был приходить на свою 'чистую' половину, забирать груз и идти назад. Домой. Так что, при необходимости шесть раз в месяц 'ходить', исполняя график грузоперевозок, возможности вырваться в большой мир у Максима не было. Потому как карантин.
'Блин!'
Вспомнился тропический остров. Море, песок, пальмы. Вспомнилась загорелая и стройная девчонка-нимфоманка.
'Интересно, они там ещё живы?'
Макс закряхтел.
— Кошечкин. А медсестричек или горничных у вас тут нет?
Куратор оторвал лоб от стекла.
— У меня тут сорок два бойца охраны, экспедитор, электрик и шесть грузчиков. Выбирай.
Несмотря на жестокий облом с самодеятельностью, Макс не смирился. Он сгрёб все газеты и журналы со столика в его комнате, запихал в свою сумку моток туалетной бумаги из санузла. Туда же пошло мыло и новенькая зубная щётка.
'Ничё, не разоритесь. Новые купите'
Простыня и тонкое шерстяное одеяло превратилось в скатку и пристроилось, как и полагается, через плечо. Выкрученные лампочки вместе с демонтированными светильниками, отправились в пластиковый пакет. Его небольшая и уютная комнатка выглядела, как после бомбёжки. Макс был готов в дорогу.
Иван Иваныч, одетый в костюм биологической защиты, долго ржал, глядя на Ходока, с ног до головы обвешанного разными котомками и авоськами, но потом хлопнул его по плечу и повёл Макса в новенький ангар на заднем дворе. Ангар был мелкий — метра четыре в ширину и столько же в высоту. Зато длиной — метров шестьдесят. Пол был закатан асфальтом. Под сводом потолка висел ряд ламп. Подпол показал на перспективу.
'Ехай туды'
— Понял?
— Понял. — В промёрзшем помещении хлопками включились лампы. — Это чё за…?
Максим остановился — перед ним стоял странный уродец о четырёх колёсах. Маленький кургузый грузовичок. Колёса у него были мелкие, как у запорожца, а кузов был два метра в длину и всего метр в ширину.