Дальше пошло про действия суда в случае частичных нарушений. Тут он не мог навесить обвиняемому реального срока. Но вправе был снять с должности и, как исключение, влепить условный срок. Это если рассматриваемое деяние было совершено или повторно, или с особым цинизмом, или нанесло существенный вред Российской империи. В случае осуждения имеющего условный срок по приговору КС по любой другой статье этот срок автоматически прибавлялся к наказанию, причем без ограничения давности.
Я откинулся на спинку стула. Как-то тут что-то немножко не очень… Это по поводу случая с нарушением буквы при соблюдении духа. Хотя, конечно, суд не обязан давать сразу на всю катушку, тут как вариант прописано и устное порицание… А, так я вкладку пропустил, как раз про это самое. В том случае, если зафиксировано нарушение буквы конституции при сохранении ее духа, суд обязан рассмотреть вопрос: а можно ли было достичь того же результата, но без нарушений? И только если он ответит на него положительно, разрешался переход к следующему пункту повестки. Если же нет, писалось далее в бумаге, что на нет и суда нет. Но есть Особое конституционное совещание, которое по результатам таких случаев будет вносить предложения о поправках в конституцию.
Дальше шло о порядке принятия дел к рассмотрению и о соревновании сторон. Итак, суд мог завести дело по представлению народного контроля, а также Императорского либо Государственного комиссариата, и далее обвинение должен был поддерживать представитель этой конторы. Защитника же обвиняемый выбирал себе сам, причем накладывалось единственное ограничение – этот защитник должен был иметь российское подданство. Ни от обвинителя, ни от защитника не требовалось наличия юридического образования. Правда, председатель или секретарь суда могли отвести кандидатуру представителя обвинения по причине его выдающейся некомпетентности, и тогда инициировавшая процесс сторона должна была представить другого. На адвокатов подобное право не распространялось, тут все решал сам обвиняемый.
– Георгий Андреевич, – отвлек меня от раздумий голос секретаря из динамика, – Мария Федоровна напоминает, что уже без пятнадцати двенадцать.
Да, меня же ждут, Рождество я с семьей провести не смог, так хотя бы Новый год. Ладно, а то, действительно, и свою-то дочку уже два дня не видел, а Алисиных – и вообще не помню когда. Алеша, правда, сегодня днем чуть не сбил меня с ног в коридоре, когда я шел в столовую, а он мчался туда же в сопровождении Рекса с Рыжиком. Добился-таки права для котов обедать там на общих основаниях, и вот сейчас бежал присмотреть за его реализацией. Вообще-то тут Алиса молодец, хорошо придумала…
Месяц назад Алешу с Настей заинтересовал вопрос: почему, когда они идут в столовую (такое случалось, хоть и не каждый день), котов туда не пускают? Настя пообещала набраться смелости и попросить меня распорядиться о прекращении дискриминации, но Алиса посоветовала детям действовать как положено. И они написали прошение в мой секретариат. На следующий день оттуда пришел ответ, что данный вопрос находится в компетенции коменданта дворца и прошение отправлено в его канцелярию, после чего дети начали беготню по инстанциям. Сначала потребовалась бумага о признании котов подданными российской короны. Эту они получили в министерстве двора, которым заправляла Алиса. Справки о благонадежности им выдала Татьяна, ДОМ имел такое право. Затем котам было предложено подписать обязательство о неразглашении гостайны, что представляло собой общую для всех обитателей Гатчины процедуру и специально для них составленную бумагу, где они обязались в столовой не царапаться, не кусаться и не издавать воплей интенсивностью более восьмидесяти пяти децибел. Пункт «не гадить» из бумаги был вымаран по письменной просьбе Насти, которая заявила, что для Рекса он оскорбителен. После чего кошаки приложили лапы к документам и теперь мчались пользоваться обретенными правами.
Все правильно, подумал я, уступая дорогу процессии, пусть наши наследники с детства узнают, что такое круговорот бумаг в природе.
Боря тоже обещал приехать, но только послезавтра. Да, действительно, пора идти – должен же быть хоть один взрослый мужчина на празднике в этом дамском царстве.
Я убрал бумаги в сейф и пошел к семьям, своей и Бориной, встречать новый, тысяча девятьсот двенадцатый год.
В середине своего января, то есть в начале нашего, американцы наконец договорились с англичанами относительно того, какая погода более всего подходит силам Антанты для успешных действий на море. Смысл же данной дискуссии был в том, что британцев уже основательно припекло. Каждый день они теряли корабли, а новые почти не вступали в строй. С топливом становилось все хуже и хуже. Даже те промышленные предприятия, которые не подвергались бомбардировкам, работали вполсилы из-за недостатка сырья. Ну и с продовольствием было не очень, нормы выдачи по карточкам урезались уже два раза. Поэтому английские военные теоретики считали, что наилучшей погодой является самая плохая, когда абсолютно невозможны действия авиации, главного козыря Четверки. То есть сражение надо давать прямо сейчас.
Американцы же разъясняли, что кроме авиации у противника есть и ракетные крейсера, которым годится любая погода. А во время нелетной они, никем не обнаруженные, могут подойти на дальность пуска и учинить такое, что мало не покажется. Эти настроения особенно усилились после того, как одной прекрасной декабрьской ночью «Коршун» незамеченным подошел на пятьдесят километров к Нью-Йорку и выпустил четыре ракеты по броненосцу «Миссисипи», который от этого эффектно взорвался прямо напротив статуи Свободы, а остальные одиннадцать – по порту. Горело там потом еще два дня, несмотря на дождь со снегом. Две страховые компании разорились в дым, и их бренные останки были по дешевке приобретены Альперовичем.
Англичане пытались возражать, что прекрасная погода почему-то никак не помешала противнику непонятным способом взорвать на рейде Кейптауна транспорт с боеприпасами для идущей в метрополию эскадры, но как-то вяло, потому что действительно та эскадра прямо сейчас продолжить путь не могла.
И вот наконец союзники пришли к выводу, что активные боевые действия лучше отложить до весны, тем более что американцы теперь выпускали по пятнадцать – восемнадцать самолетов в сутки и надеялись просто задавить нас числом. То, что воюют не самолеты, а летчики и для подготовки нормального пилота требуется не менее трех лет, в этом мире пока понимали только мы и японцы. А вот немцев в том полноценно убедить не удалось. Они не испытывали на собственной шкуре ничего, напоминающего последний воздушный бой Русско-японской войны, когда Полозов с ведомым встретили шестерку «хаябус», то есть истребителей, ничуть не уступающих их «Бобикам». Сбив пять машин и не обращая внимания на растратившую весь боезапас шестую, «Бобики» направились к оставшейся без прикрытия эскадрилье бомбардировщиков и вогнали их в землю Ляодунского перешейка.
Ну а я, узнав такие новости, с облегчением занялся уходом за ростками демократии в свободной Ирландии. Любой дачник подтвердит: главное – не лениться пропалывать огород! А то там вместо редиски такое вырастет…