Мишель кивнул.
— Ладно, приказ будет завтра утром, — заключил Гоша.
Официантка принесла десерт с напитками и, наклонившись, начала расставлять по столу. Мишель с интересом обозревал открывшуюся ему картину.
«Эх, — подумал я, — приставить бы к нему кого-нибудь из Таниных девочек… Но нельзя, он теперь вроде как свой. Или все-таки можно, если официально, как личного порученца? Да и вообще, в царицынском филиале нужен и какой-то филиал этой службы, надо Татьяне сказать…»
Решив обдумать морально-этические аспекты данной проблемы позже, я потянулся к пиву.
Обдумывание произошло ближе к вечеру, когда перед концом рабочего дня я зашел в департамент охраны материнства. Три мымрочки при моем появлении уткнулись в бумаги — они были специально наняты для организации ясель, роддома и прочего, а что касается основного рода деятельности своей начальницы, пребывали не в курсе. Не обратив на крысок внимания, я прошествовал в кабинет их директрисы, где меня уже ждали чай и Татьяна.
Пока дверь еще была приоткрыта, я громогласно поприветствовал хозяйку: «вы сегодня особенно неотразимы, Танечка» и, выслушав в ответ «ну что вы, Георгий Андреевич, мне прямо неудобно», захлопнул дверь, обладавшую, как и весь Танин кабинет, улучшенной звукоизоляцией.
Вообще-то, вербуя Татьяну, я имел в виду создать всего лишь группу для подкладывания ее персонала в постель нужным людям. Но Татьяна явно оказалась способна на большее, особенно после прочтения специально для нее отредактированных материалов о работе спецслужб двадцатого века.
— Про вашу неотразимость я вам уже сказал, теперь давайте займемся чужой, — предложил я.
— Давайте, — согласилась Татьяна. — Относительно Алексея Александровича. Я собрала предварительные сведения, и они несколько отличаются от тех, на основе которых принималось решение об операции.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался я.
— Он не патологический бабник, совершенно. Он просто избалован женским вниманием и не может противостоять квалифицированному натиску, в отличие от… некоторых… — Тут дама слегка улыбнулась, но я нахмурил брови, и она посерьезнела. — Его одна из первых, по некоторым сведениям, даже первая женщина, фрейлина Жуковская, окрутила восемнадцатилетнего мальчика всего за два месяца, это включая женитьбу! А ей тогда было двадцать шесть. Он ей хранил верность вроде бы…
— И Александр Второй спокойно смотрел на такие выкрутасы фрейлин своей супруги? — изумился я.
— Нет, по его настоянию брак был расторгнут, Алексей отправлен в кругосветное путешествие, а Жуковская выслана из России.
— Да уж, та еще историйка, мне даже жалко мальчика стало, но продолжайте.
— Со второй, графиней Богарне, он тоже жил душа в душу, а измены если и были, то эпизодические и не влияющие на их отношения. Причем, насколько удалось узнать, во всех случаях инициатива сближения исходила от женщин. Сейчас, после смерти графини, у него начинается роман с француженкой Элизой Балеттой. И она появилась в окружении объекта не случайно, ее туда ввел князь Волконский.
— Из каких соображений, известно?
— Точно нет, но, скорее всего, он просто хочет упрочить свои связи в верхах. Балетта сама по себе не очень умна и вполне может быть просто марионеткой.
— Вот ведь гад, под ногами путается, — вполне искренне возмутился я. — Ладно, это я шестому отделу поручу.
— Ну я себе примерно представляю, что они сделают, — улыбнулась дама, — сожгут дом, отравят любимую собаку, а потом поймают князя в подворотне и переломают ребра.
— У вас есть другие предложения? — поинтересовался я, а про себя подумал, что в чем-то она права, пусть работают как можно тоньше. — Нет? Тогда при их появлении я вас обязательно выслушаю, а вам хотел поручить разобраться с Балеттой. Упаси боже, не силовыми методами, но в Питере она нам совершенно не нужна.
— Пугать можно?
— Только так, чтобы это было якобы связано с чем-то другим, не с Алексеем.
Дама кивнула.
— Возвращаясь к операции, — продолжила она, — я предлагаю готовить не несколько сменяющих друг друга исполнительниц, а одну, главную, на возможно более долгий срок, и двоих держать на подстраховке, чтобы случайные увлечения происходили не с кем попало и не имели серьезного продолжения.
— Кандидатуры имеются? — поинтересовался я.
— На главную роль — да, моя сестра, Ольга. В данном случае ничего придумывать не надо, оставить все как есть. Молодая провинциалка приехала в Питер, устроилась в наш театр, потому что куда ей было еще деться, без всяких связей? Благодаря врожденному таланту быстро выдвинулась на первые роли, но в душе все время тайком мечтала о большой и чистой любви, каковая и явится к ней в лице нашего объекта.
— А точно явится?
— Обязательно, — твердо сказала Татьяна. — Он уже интересовался данным театром, то есть еще до открытия, причем сам, без нашей помощи. Есть несколько вариантов, как подвести его именно к Оле. Во-первых, весь персонал будет предупрежден, и в случае проявления интереса к кому угодно он должен быть тут же переадресован. Есть выход на одного из адъютантов. Прорабатываются и другие варианты, доложу о готовности.
— Единственное, что вызывает некоторое сомнение, — это как раз то, что она ваша сестра. Умные люди быстро сделают соответствующие выводы.
— Я тоже думала над этим. Но ведь на нас не написано, что мы сестры! У меня уже другая фамилия, у нее, кстати, тоже — просто из соображений благозвучности. И если кто-то докопается до действительного положения дел, то он не только умный, но и с большими возможностями.
— И всплывшая правда о неких родственных связях нам непоправимого вреда не нанесет, а вот выпустивший ее в свет может и засветиться, — согласился я. — И под каким именем она сейчас фигурирует?
— Ольга Оболенская.
— А Голициной у вас там, случаем, нет? — засмеялся я.
— Нет, — с некоторым беспокойством из-за непонимания причин моего веселья ответила дама. — Но мы с Олей считаем, что нужен еще и артистический псевдоним, под которым она и будет известна публике. Пока еще не подобрали, все эти Парашки с парижскими именами публике уже несколько приелись… Может быть, что-нибудь восточное?
— Анита Цой, — предложил я.
— А что, оригинально, благозвучно и легко запоминается, — согласилась Татьяна. — Пожалуй, на этом и остановимся.
— Ладно, тут вроде все в порядке. Но у меня есть еще одно дело, относительно которого я хотел бы с вами посоветоваться, — сказал я и озвучил свои мысли по поводу Мишеля.
Дама задумалась.
— Знаете, мне кажется, что какие-либо тайные игры в данном случае не годятся, — произнесла она после паузы. — Но и устраняться от решения этой проблемы тоже не стоит. Я предлагаю сделать так: пусть наша сотрудница, или даже две, для большей надежности, вполне официально едут в Царицын. Не изображать, что им поручена какая-то дурацкая работа, а именно с настоящей, серьезной миссией, я пока не знаю какой…