– Храмовники!
– Это одна из версий.
– Ладно, плевать на «синдин»! – хмыкнул Монгол, испытующе глядя на Сорок Два. – Но сказки…
– Я говорю не о сказках, а о законах, которые объясняют необъяснимое! О формулах невозможного и аксиомах чуда. О тех законах, которые упустила из виду Поэтесса и которые мешают наступлению Цифры.
Сорок Два ждал, что Прокопыч рассмеется ему в лицо, однако старик оставался серьезен. А когда понял, что молодой ломщик ждет ответа, отвел взгляд и чуть дерганым, неуверенным движением погладил поверхность стойки.
– Ты считаешь, что таких законов нет?
Прокопыч отрицательно покачал головой:
– Я видел…
Взгляд не поднял.
И Сорок Два догадался:
– Ты видел необъяснимое?
– Не жди откровений и больше ни о чем меня не спрашивай, – тихо отозвался старик. – Я знаю очень мало и видел совсем чуть-чуть, но если буду трепать об этом – меня убьют.
– Кто?
– Все, что я могу тебе сказать: да, твои подозрения имеют под собой основания.
Прокопыч повернулся и медленно направился в подсобное помещение бара. Удивленный Сорок Два покачал головой и жадно сделал несколько глотков пива. На его верхней губе появились белые пенные усы.
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
«Шельман, Шельман и Грязнов
Колониальные товары и антиквариат»
маленькие дети – маленькие заботы,
большие дети – большие заботы
– Феномен высшей силы, так же как и феномен веры, невозможно осознать, не пропустив через себя, – негромко, мягким, но наставительным тоном произнес Кирилл. – Эти категории можно только почувствовать. Они являют собой форму, стоящую вне правил обыденного мира, и не подчиняются законам повседневности. Именно поэтому безнадежно глупо выглядят рассуждения о религии какого-нибудь атеиста: в лучшем случае он говорит лишь о надводной части айсберга. Суть ему недоступна.
– То есть духи Лоа существуют?
Грязнов вздохнул – он ждал от дочери другого вопроса, но ответил:
– Да.
И сделал маленький глоток вина.
– И высшая сила католиков? – продолжила Пэт.
– Да.
– И китайцы, и индусы…
– И арабы, – кивнул Кирилл. – Каждая Традиция позволяет достичь вершины. В каждой Традиции есть люди, посвятившие свою жизнь познанию глубинных смыслов. Не каждому это удается. Но результаты есть.
– И все они будут с нами воевать?
– Необязательно, – улыбнулся Грязнов. – Войны человеческие вызывают неудовлетворенные радикалы. Войны же Традиций разжигают те, кто завис между миром материальным и миром духовным.
– Священники?
– Священники-политики, использующие веру как инструмент. В действительности же они поклоняются Власти. А этот бог не знает Традиций. Но там… – Грязнов указал пальцем на потолок, – его нет. Он скитается здесь, в Срединных мирах, так же как и бог по имени Жадность.
– То есть столкновение Традиций – это столкновение людей?
Этот вопрос Пэт понравился Кириллу значительно больше.
– Совершенно верно, дочь. Костры на алтарях разжигают люди. При этом они не всегда интересуются мнением богов.
– Которые мирно уживаются друг с другом?
– Необязательно, – рассмеялся Грязнов.
– То есть можно предположить, что там тоже идут бои, а у нас лишь отголоски?
– Этим и утешаются священники-политики: тычут пальцами в небо и заявляют, что остаться должен только один Бог. Истинный. Но если истинный только один, почему сильны ложные?
– Так боги воюют между собой?
– Никто не знает, что происходит в Верхнем царстве.
– Даже ты? – удивилась Пэт.
– Даже я, – серьезно подтвердил антиквар. – Моя жизнь и моя судьба здесь, в Срединных мирах.
– В мирах?
– И твоя судьба тоже.
В первый раз девушка пропустила оговорку мимо ушей, теперь сообразила:
– Ты сказал «в мирах»!
– А разве диск Земли покоится на трех слонах?
– Кирилл!
– Давай вернемся к тому, с чего начали, – предложил Грязнов, всем своим видом давая понять, что не станет развивать заинтересовавшую Пэт тему. – Судя по тому, что ты рассказала, в «Венеции» ты повстречалась с хунганом Католического Вуду, впавшим в боевой транс. – И небрежно закончил: – Я искренне удивлен, что тебе удалось выжить.
– Удивлен?! – Девушка хотела возмутиться, но тут же поняла, чем вызвано такое отношение Кирилла: – Ты думаешь, победа сделает меня самоуверенной?
«Она быстро учится!»
– Да.
Пэт нахмурилась, но через пару мгновений кивнула:
– Правильно думаешь. Но это не повод скрывать от меня правду.
– Я и не собирался.
– Тогда скажи.
Грязнов отставил бокал, поставил локти на подлокотники кресла и свел перед собой пальцы.
– Ты сильна, дочь, но еще не осознаешь масштабов своего могущества. Не управляешь своими возможностями в полной мере, а потому – уязвима. Пожалуй, столь же беззащитной ты станешь примерно через год, когда понимание силы затуманит твой разум и заставит потерять осторожность.
– Но я победила!
– Ты действовала машинально, позволила самой силе защитить тебя, и, повторюсь, тебе повезло. Окажись рядом второй хунган, тебе пришлось бы плохо. С двумя тебе пока не совладать.
– А я должна?
Спросила азартно, предвкушая ответ и не сомневаясь в нем.
«Я сильна? Скажи, насколько я сильна? Обозначь горизонты! Или их нет? Тогда скажи, что их нет!»
– Несколько лет назад у меня возникли недоразумения с вудуистами, и Олово пришлось устранять архиепископа с двумя помощниками. Одновременно. А ты, дочь, гораздо сильнее Олово.
Глаза Пэт вспыхнули:
«Я сильна!»
«Да, дочь, ты сильна».
– Мне еще многому надо научиться.
Она сказала это не для проформы. Сказала уверенно, как человек, прекрасно понимающий, что его ждет, и согласный пройти по дороге. Пэт была готова учиться.
И потому Кирилл решил подсластить свой отзыв о ее поездке во Франкфурт:
– Мне понравилось, как ты себя вела, дочь. Понравилось, что ты прислушивалась к советам, это очень важно.
– Важно знать, к чьим советам прислушиваться.