Он вскочил на ноги и принял классическую позу дискобола. Все мышцы его забурлили, загуляли змеиными клубками, заиграли под гладкой кожей цвета насыщенной сепии. Астахов лежа поаплодировал.
— Вот это аргумент! — восхитился он. — Это я понимаю. А вы все только языками чесать горазды.
— Успокойся, Гешик, — сказал Резник. — Никто тебя твоих окороков не лишит. А вот за правнуков твоих я бы не поручился.
— У нас тут прозвучало что-то про скуку, — напомнил Кратов.
— Так я к тому и веду! Итак, Единый Разум Галактики создан. Всемогущество достигнуто. Кое-где соблюдаются еще незначительные островки ревнителей старины и ретроградов, населенные гешами и марси, но их не обижают. Не зовут немедля воссоединиться с большинством, а напротив, всячески холят и балуют, как редкостных зверушек в заповедниках. Водят детишек смотреть на них, как мы любим смотреть на обезьянок. С уважением сознавая, что произошли от них — хотя это не так — и проникаясь гордостью за то, что столь далеко от них ушли…
— Почему ты решил, что я захочу жить на островке? — впервые за все время подала голос девушка. — Если в настоящий момент я гешина подруга, это не значит, что я останусь с ним завтра. А уж тем более через тысячу лет.
— А куда ты денешься от меня завтра? — удивился Геша.
— Завтра и узнаем.
Геша зарычал и полез к ней целоваться. Девушка упиралась и брыкалась, но не особенно активно. Некоторое время все задумчиво наблюдали за ними.
— Продолжим, — сказал Резник деловито. — В нашем с вами грядущем создалась такая ситуация, когда накопленные пангалактической культурой силы некуда более приложить. Все физические законы познаны и приспособлены ко всеобщему благу. Все газопылевые туманности скатаны в планетезимали, утрамбованы и даже заселены. Шаровые скопления где надо рассеяны, а где надо устроены. Астрархи маются бездельем, учиняя фейерверки из протоматерии Ядра Галактики на забаву желающим. Тектоны поголовно ударились в сочинительство мемуаров под общим названием «У истоков Братства». Гордо выпрямленный гуманоид и пространственно-дискретный плазмоид общаются на одном языке, как если бы родились от одной мамы или по меньшей мере вместе воспитывались.
— Позволь, позволь, — протестующе замахал руками Астахов. — Мы, кажется, договорились, что мне должно быть отчего-то стыдно!
— Прости, пожалуйста, — сказал Резник. — Разумеется, нет ни гуманоидов, ни плазмоидов. А есть некое синтетическое существо — назовем его условно «демон»…
— Это почему? — спросила Марси.
— Позже объясню… По всей вероятности, лишенное определенного устойчивого габитуса, а принимающее его по своему желанию либо в зависимости от внешних кондиций.
— Что такое габитус?! — взмолился Геша.
— Горе ты мое, — вздохнула Марси. — Вот глядишься ты, допустим, в зеркало. Что ты видишь?
— Гешу, — сказал тот.
— Голову. Две руки, две ноги. Могучий торс.
— Ситуационный габитус — это хорошо, — сказал Кратов. — Нам бы сейчас такое. Жидкое в твердом. Твердое в жидком. Горячее в холодном.
— Синее в белом, — напрягшись, добавил Геша.
— Способное обитать как в газовой среде, так и вне таковой, — закивал Резник. — Как на планетах, так и на звездах. Так и между ними. Вольный сын эфира. Понятно, почему «демон»?
— Нет, — сказал Геша.
— И размножается он простым делением, — сказала Марси.
— Отчего же, — возразил Резник. — Не простым, отнюдь не простым. И даже не целочисленным.
— Все равно скука, — произнесла девушка.
— Заметьте, коллеги, — обрадовался Резник. — Один из нас уже заскучал от самой мысли о том желанном для высокочтимых тектонов единообразии, какое должно восторжествовать в результате формирования Единого Разума Галактики!
— Я бы хотел вступиться за тектонов, — сказал Кратов.
— Я тоже, — сказал Астахов. — Пусть я не ксенолог, но мне подобная трактовка концепции пангалактической культуры кажется примитивной. Почему демоны обязаны походить друг на друга, как коацерватные капли? Наша цель не единство формы, а безграничность возможностей. Пускай демоны будут разными!
— Зелеными и красными, — вставил Геша.
— Фигушки, — сказал Резник. — А вот это уже попытка искусственно ограничить декларируемое всемогущество. Вдруг демон с периферии влюбится в демонессу из Ядра и захочет от нее потомство?
— Но половые-то различия сохранятся? — спросила Марси.
— Вероятно, — смутился Резник. — Но условные, более чем условные!
— Что ж за любовь при таких условностях? — возмутилась Марси. — Тоже условная?
— А платоническая, — сказал Астахов игриво.
— Дружба, — добавил Геша. — Суровая мужская дружба.
— Подружился демон Икс с демоном Игрек, — сказал Кратов. — И захотели они демоненочка.
— И поделишася комплексно! — захохотал Астахов.
— Ску-у-ука! — демонстративно зевнула Марси.
— Не грусти, — сказал Геша обещающе. — Когда еще все это будет! А со мной ты не заскучаешь.
— И ни рожна не поделишася! — вскричал Резник. — Они же у нас разные, поди еще и генетически несовместимые! И вообще вы меня запутали!
— Между прочим, бисексуальность для Галактики даже сейчас нехарактерна, — заметил Кратов. — Многие расы вообще асексуальны. Наша любовная проблематика их попросту не касается. Гигантский пласт человеческой культуры оказывается недоступен их пониманию.
— Вот-вот, — сказал Резник с укоризной. — Никто через тысячу лет не поймет, отчего Ромео и Джульетта покончили с собой. Хорошо ли это? Не обеднит ли это вашу хваленую пангалактическую культуру? И что это за культура, когда она не аккумулирует и не хранит достижения всех ее исходных составляющих?
— Еще надо решить, достижение ли наша эротика, — ввернул Астахов.
— А что же это, если не достижение?! — вскинулась Марси.
— Иное дело цивилизация Дарикекза, — продолжал Кратов. — Там пять полов. Размножение, впрочем, от пола партнера не зависит. Достаточно наличие хотя бы трех индивидуумов любого пола, пусть даже одного, важно лишь нечетное их количество. А вот для полного удовлетворения взаимных симпатий и построения семейного клана просто необходимы все пять полов. Наши классические любовные треугольники вызвали бы у них ироническую улыбку. А любовный пятнадцатиугольник не хотите? А любовное пересечение нескольких континуумов?
— Воображаю, какова там любовная лирика, — потрясенно вымолвил Астахов.
— Четыре леди Макбет, — сказал Геша. — И все — Мценского уезда.
— Начитанный, — похвалила его Марси.
— Договоримся так, — произнес Астахов. — Всякий уважающий себя демон, чтящий культурные традиции, будет сохранять внешний облик породившей его расы. Важно, что в любой момент он в состоянии отказаться от него, как от униформы, и сменить на более приличествующий моменту и обстановке. Главное — ничем не стесняемая свобода выбора! А уж сколько полов наши демоны сочтут удобным для любви, дело их вкуса и фантазии.