— Я согласен, — промолвил Кратов. — Никакого смысла в том нет. Вы правы, нам не следовало вас отвлекать своим праздным любопытством.
Идменк больно ущипнула его за локоть.
— И в то же время, — продолжал Вижу Насквозь, — будущее не существует, пока оно не наступит. Мы рисуем его кистью намерений, но строим из кирпичей поступков. Предупрежденный — защищен…
— И с этим я тоже согласен, — сказал Кратов, бросая на блюдо две монеты пятиэнектового достоинства (с таким дикарским овеществлением эквивалента своих трудов он впервые столкнулся именно здесь).
Вижу Насквозь смежил веки и опустил голову. В его руке невесть как очутился матово-черный шар, по которому бегали серебристые искорки. Идменк стиснула кратовскую ладонь и, кажется, даже перестала дышать. Джинн унял свои телодвижения и, раззявив клыкастую пасть, навис над столиком… Проскопист развел руки — шар чудесным образом повис между ними, трепеща и выпуская языки золотистого пламени. Изнутри него стремительно выплывали разноцветные символы неведомого алфавита. Кратов открыл рот, чтобы спросить, какой в них резон, если Вижу Насквозь даже на них не смотрит, но Идменк чувствительно толкнула его в бок.
Проскопист открыл глаза. Шар мягко упал в подставленную ладонь.
— И все же… — начал Кратов.
— Эта игрушка ни при чем, — сказал Вижу Насквозь. — Она для того лишь, чтобы отвлекать внимание клиента и не мешать мне сосредоточиться. Это я вижу насквозь, а не каменная безделушка.
— И что же вы увидели? — с насмешливым интересом спросил Кратов.
— Вы вечный странник, — вздохнул проскопист. — Вы забыли, где ваш дом. Никто и нигде вас не ждет. У вас нет друзей, нет женщины, нет детей. Перекати-поле… вырванный с корнем сорняк… И то, что вы уже три месяца дважды в день проходите по Буканерам мимо меня, ничего не значит. Скоро ветер судьбы сорвет вас и унесет прочь.
— Скоро? — усомнился Кратов. — Когда же?
— Возможно, даже сегодня.
— Не думаю, — Кратов принужденно засмеялся. — У меня иные виды на этот вечер.
— Много лет вы будете скитаться по звездам и мирам, — вещал Вижу Насквозь. — И когда вам покажется, что таков ваш извечный жребий, все закончится. Все закончится мгновенно и внезапно. Вы даже не сразу поймете, что все закончилось… Это будет как стена, как тупик. И вселенная застынет в потрясенном молчании вместе с вами.
— Я не ожидал такого масштабного прогноза, — признался Кратов. — Я рассчитывал на самое ближнее будущее.
— Такие прогнозы не имеют смысла. Три минуты назад я мог бы точно предсказать вам, что вы будете стоять у этого столика и слушать мои слова.
— Это и я мог бы!
— В том-то и суть…
— Теперь обо мне, — нетерпеливо вмешалась Идменк.
Вижу Насквозь скользнул непроницаемым взглядом по ее лицу, укрытому полумаской, по хрупкой фигурке, окутанной черным плащом… Затем, поджав губы, нашарил в блюде одну монетку и не глядя кинул Кратову — тот рефлекторным движением поймал ее на лету в щепоть.
— Что это значит? — сердито спросил Кратов, перекатывая монетку между пальцев.
— Время закончилось, — сказал проскопист.
— Какое время?!
Помедлив, Вижу Насквозь ответил:
— Положим, мое время, — и стал убирать столик.
Кратов пожал плечами и, обернувшись к Идменк, хотел было сказать нечто язвительное по поводу местных шарлатанов и мазуриков. И вдруг ощутил, что ее рука, и без того холодная, сделалась совершенно ледяной и дрожит мелкой дрожью.
— Что ты? — спросил он. — Тебе холодно?
— Мне страшно, — шепнула Идменк. — Уйдем отсюда. Ко мне. Нет, к тебе…
… Лишь к полуночи ему удалось немного отогреть ее, окоченевшую и напуганную, и разогнать неясные страхи. А когда она, оттаяв и ослабев, уснула у него на плече, последовал экстренный, совсем не к месту и совсем некстати, вызов по браслету.
— Костя, — сказал Носов (такое обращение в его устах звучало неожиданно и потому особенно пугающе). — Беда пришла. Костя. Мы упустили их из наблюдения… Они похитили Озму.
— Я сейчас буду у вас, — сказал Кратов.
Он осторожно убрал руку — Идменк не проснулась, только скорчила легкую гримаску неудовольствия. «Зачем я им нужен? Чем я помогу им… этим спесивым профессионалам? Сейчас Носов скажет, что ситуация находится под контролем, эхайны взяты во флажки, как волки, и с минуты на минуту их внезапно и нечувствительно обездвижат. Без ущерба для них самих, а самое важное — для Озмы. И я верну руку туда, где ей самое место…»
— Нет не ко мне, — быстро проговорил Носов. — К Конраду.
Кратов спрыгнул из кабины гравитра на мостовую, и тотчас же от стены отделилась черная, плоская, как из бумаги вырезанная тень. «Эрик!» — окликнул он. Но это был не Эрик, потому что тень проплыла несколько шагов сама по себе и снова слилась со стеной…
— Я здесь, — негромко сказали у него за спиной.
Носов стоял возле гравитра, с непокрытой головой, жалкий и нахохленный, похожий на выброшенную с теплого насеста в ночь домашнюю курицу.
— А это кто? — глупо спросил Кратов, отчетливо сознавая всю неуместность вопроса.
— А… — Носов неопределенно махнул рукой.
— Вы их засекли?
— Нет, — злобно сказал Носов. — Они оказались по меньшей мере не глупее нас… Нужно было следить не за ними, а за Озмой. Нужно было ее всю, с головы до ног, увешать маяками. Нужно было…
— …не считать их умными идиотами, — прервал его Кратов. — Что вы намерены делать с Конрадом?
— Отрезать ему яйца, — огрызнулся Носов. — Не все сразу, а по одному, да не просто отрезать, а нашинковать! Коли он с Лихлэбром на связи, то наверняка знает, где у них посадочная площадка.
— Если они намерены без промедления улететь…
— А что им еще тут делать?! Вящего ущерба нанести они уже не в состоянии. Ну разве что взорвать Магистрат — хотя половина Тритои скажет им за это искреннее «спасибо»…
— Погодите, Эрик… У Озмы есть личный браслет?
— Конечно, есть, и мы с этим работаем. — Носов помолчал, тоскливо глядя на светящиеся окна офиса Конрада. — Пока без большого успеха.
— Я не слишком-то верю в то, что эхайны посвящали Конрада в самые тонкости операции, — сказал Кратов. — К чему им это?
— Я тоже не верю. Но, как вы сами же говорили, нужно сделать честную попытку. У нас пока больше не за что зацепиться.
— Хорошо, — сказал Кратов. — Раз уж вы меня выдернули из дома… Дайте мне десять минут.
— Опять?! — застонал Носов. — Вовсе я не за этим вас выдернул!
— Так зачем же?
— Из-за вашего статуса в комиссии! Не Блукхоопа же мне тащить сюда, в его подстаканнике! Не Грозоездника, который ни черта не смыслит в делах человеческих! Не старика Агбайаби!..