— Боевые соединения Светлой Руки Эхайнора, руководимые упомянутыми лицами, а также иными военачальниками в обозначенном оными лицами интервале чинов и званий, в течение продолжительного времени ведут карательные акции против разумной расы этлауков и их союзников, не имея на то юридических оснований. Поскольку этлауки и их союзники не упоминаются в официальном реестре флоры и фауны Светлой Руки, издаваемом Эхлиамарской Академией натуралистики, они не могут считаться дикими животными, а должны быть недвусмысленно причислены к разумным существам. В то же время, они не могут быть объектами карательных операций либо иных репрессивных действий со стороны подданных Светлой Руки Эхайнора, поскольку пребывают вне пределов юрисдикции Уголовного уложения, каковое распространяется исключительно на эхайнов. С другой стороны, оглашаемая здесь претензия, направленная против всего личного состава боевых соединений Светлой Руки, включая младшие воинские чины и звания, а также рядовой состав, может быть существенно и ко всеобщей пользе ограничена лишь упомянутыми выше лицами. Как гласит Рыцарский Устав, «воины в пешем, верховом либо каком ином прочем строю не расплачиваются за злонамеренные, нерассудительные либо скудоумные деяния своих боевых вождей».

— Это так, — проворчал Дзатлэг. — Но правосудие в моем лице пребывает в сомнении: может ли этлаук, представитель стороны, которая по меньшей мере до решения суда должна рассматриваться в качестве неприятельской, заявлять иск в суде Светлой Руки Эхайнора…

— Полагаю, что может, — произнес Кратов. — Ибо нигде не сказано обратного.

Судья Дзатлэг задумчиво поиграл кристаллом Справедливости.

— Точно так же никто и никогда не говорил до сих пор, — сказал он, приоткрывая в усмешке желтые от старости клыки, что этлауки наделены смелостью, то есть качеством, более приличествующем воину-эхайну.

— Этлауки, ваша честь, наделены всеми качествами, подобающими разумному существу, — с достоинством заметил Кратов. — У них лишь иные мерила нравственных совершенств. Однако же, это не есть достаточный повод для их покарания.

Судья свирепо покосился в сторону сидевшего за терминалом молодого эхайна-секретаря, позволившего себе легкий и неуместный в зале суда смешок.

— И все же правосудие в моем лице находится в затруднении, — изрек он.

— В чем же причина? — недовольно спросил Кратов. — Я невнятно изложил суть дела?

— И это тоже, — рыкнул Дзатлэг. — Я способен отдать дань уважения вашей отваге. Но вам следовало бы избрать для предъявления столь серьезной претензии более высокую инстанцию…

— Я не могу ждать, — сказал Кратов. — Я могу просто не добраться до Гверна, где, конечно же, более подходящее место для тяжбы двух галактических цивилизаций, нежели этот во всех иных отношениях достойный населенный пункт. Но я полагал, что принять и зарегистрировать иск в Верховном суде Юкзаана можете и вы.

— Я всего лишь поселковый судья, — покачал головой Дзатлэг.

— А разве бывает поселковое правосудие? — усомнился Кратов.

— В окрестностях Амулваэлха стоит эскадрон бронемехов т'гарда Лихлэбра, — сказал Дзатлэг, — Если ко мне применят силу — что мне останется, как не подчиниться ей?

— Кто же отважится применить силу к столь уважаемому лицу?!

Вместо ответа судья Дзатлэг глазами указал на дверь.

— Мне что — убираться отсюда ни с чем?! — вспыхнул Кратов.

— Это вполне возможно, — уклончиво произнес судья. — Уж как получится…

Тихий шелест голосов, что не смолкал ни на мгновение, вдруг разом оборвался, словно кто-то воспользовался невидимым регулятором громкости, и в здании суда установилось абсолютное молчание. Утопая в ауре всеобщего неодобрения, Кратов обернулся.

На пороге стояли двое гигантских эхайнов в полевых комбинезонах бронетехников. В руках у каждого был разрядник, на рожах соблюдалось одинаково зверское выражение, а желтые зенки уставлены были на Кратова.

8

— Эй, ты! — проскрежетал тот, что был чуть впереди, и состоял, как видно, в чине «дзиарда», то есть — был за старшего. — Поди-ка сюда!

— Сейчас, — ответил Кратов. — Прямо-таки побегу запинаясь и приплясывая.

Люто ощерившись, эхайны двинулись на него. Этаких два ходячих «хоррога»…

— Прекратить! — дребезжащим от возмущения голосом возгласил судья Дзатлэг.

— Виноваты, ваша честь, — равнодушно проронил дзиард. — Прощения просим… У нас есть приказ — взять этого этлаука, где бы он ни хоронился.

— Не сметь бесчинствовать в помещении суда! — выкрикнул судья, в ожесточении хватив кристаллом Справедливости о наковальню Традиций.

На это движение, очевидно, ушли все силы. Дзатлэг грузно осел в своем кресле и прикрыл лицо рукавом, словно не желая видеть творящееся безобразие.

— Руки, руки покажи, скотина! — прорычал второй эхайн, вскидывая оружие.

Кратов с готовностью развел пустые ладони.

И, увернувшись от нацеленного в лоб раструба энергоразрядника, подсек бронетехника под обе ноги. Тот, не ожидавший сколько-нибудь серьезного сопротивления и потому застигнутый врасплох, рухнул со страшным грохотом, грянувшись об узорчатый пол всеми своими жестянками, панцирными пластинами и затылком в черном шлеме. Энергоразрядник, впрочем, остался в руках у Кратова, который без секунды промедления въехал прикладом оружия дзиарду в челюсть. Челюсть была могучая, далеко выпяченная, не промахнешься.

Как он и хотел сделать сразу по прибытии на Юкзаан!

Кратов огляделся. Поле боя осталось за силами Федерации. Не устояв перед соблазном, он испустил боевой клич древних ирокезов.

Посетители суда, все еще сохраняя полное молчание, которое нарушали хлюпаньем расквашенных носов поверженные бронетехники, смотрели на него с искренним любопытством, и аура, что исходила от них, была самой что ни на есть благожелательной и даже одобрительной.

— Драд-дегнид, — произнес, мотая башкой в сползшем на лицо шлеме, дзиард. — Клянусь, я такое раньше только по ящику видел… в этом, как бишь его, в «Векхеше»…

Второй эхайн мычал разбитыми губами что-то чрезвычайно скверное, тщетно пытаясь сесть.

— Вы можете идти? — спросил Кратов.

— Ну, не сразу… — осторожно сказал дзиард.

— Отведете меня к т'гарду Лихлэбру.

— Драд-дегнид! — снова выругался дзиард. — Да с готовностью! Мы же затем и пришли, нежить ты космическая!

Кратов обернулся к ледяному монументу оскорбленного правосудия, судье Дзатлэгу.

— Извините за это неподобство, ваша честь, — сказал он. — Так как же складываются наши дела?

— Ваш иск принят, — величественно произнес судья, вознося кристалл Справедливости над головой. — Он зарегистрирован в Верховном суде Юкзаана, так что никакие противоправные силы не в состоянии его отозвать.