На ночлег он устроился между корней гигантского раскидистого дерева, сначала тщательно проверив, нет ли там муравейника. Палатка осталась в лодке, но в содержимое рюкзака входило легкое и прочное одеяло. Один огромный корень выгибался, образуя арку, которая вместе с одеялом вполне защитила Монтойю от вечернего дождя. Чило подумал, как ему повезло, что он не попал в лес в сезон ливней, когда реки разбухают, озера разливаются и почва превращается в жидкую грязь. Без лодки он оказался бы совершенно беспомощен. Правда, он и теперь слегка подмок, несмотря на плащ-дождевик, извлеченный из рюкзака, но тут уж ничего не поделаешь: в конце концов, тропический лес не зря называется еще и «дождевым». По крайней мере, утонуть ему не грозит, а пока есть возможность ловить рыбу, с голоду он тоже не помрет. Вот если бы рыболовные принадлежности улизнули вместе с лодкой, тогда и впрямь хоть ложись да помирай!
На следующее утро Чило без особых хлопот выудил из мелкого озерка несколько мелких рыбешек, с помощью поясного ножа вычистил и разделал их. Походная печка осталась на сбежавшей лодке, а развести костер не представлялось возможным. Даже если во влажном лесу удастся набрать достаточно сухих веток, они, скорее всего, слишком быстро прогорят или окажутся такими прогнившими, что попросту развалятся в руках. К тому же струйка дыма может его выдать.
Пришлось съесть рыбу сырой. Чило от души пожалел, что у него нет ни лимонов, ни лаймов. Теперь ему не избавиться от рыбного вкуса во рту, пока он не доберется до города. Но зато рыба очень питательная. На ней, да еще на том небольшом количестве припасов, которое осталось у него в рюкзаке, он, пожалуй, сумеет протянуть довольно долго.
«По крайней мере,— подумал Монтойя с мрачной усмешкой,— рюкзак у меня получился не слишком тяжелым».
Он взвалил свою ношу на плечи и зашагал дальше сквозь чащу, стараясь придерживаться возвышенностей. Ноги оставались теплыми и сухими — вездесущая грязь не приставала к башмакам, защищенным постоянным электростатическим зарядом. Чило похвалил себя зато, что, снаряжаясь, не пожалел денег на соответствующую одежду и обувь. Однако палатка бы ему совсем не помешала!
Впрочем, и сейчас ему грех было жаловаться. Ведь он мог бы, падая из лодки, ухватиться не за рюкзак, а за что-нибудь другое. И страшно подумать, что бы тогда с ним стало! Ему бы волей-неволей пришлось позволить лесничим себя спасти и надеяться, что никто не опознает в нем того убийцу, чей фоторобот наверняка уже разослали по всем жандармериям планеты.
Электронный репеллент, оставшийся в рюкзаке, заставлял рои кровососов и паразитов держаться на расстоянии. Чило видел их, слышал, как они жужжат, зудят, стрекочут и ползают вокруг. Но пробраться внутрь незримой сферы, в центре которой находилось теплое, живое человеческое тело, им не удавалось. А уж как им хотелось вгрызться в его плоть и насосаться крови! Москиты и мухи, жуки и муравьи — все они были вынуждены расступиться перед точно выверенным стрекотанием приборчика, как морские волны расступаются перед айсбергом. Чило знал, что без репеллента его кожа давно бы превратилась в красное, бесформенное подобие сильно побитого мяча для гольфа.
Компанию вору составляли также птицы и обезьяны. Впрочем, последних было легко услышать, однако почти невозможно увидеть. Туземцы, некогда обитавшие в здешних краях, очень любили обезьянье мясо, однако для Чило сама идея питаться обезьянами казалась почти немыслимой. К тому же у него имелся только нож, и если бы даже небо вдруг послало ему лук со стрелами, вряд ли он сумел бы воспользоваться подобным даром.
На следующее утро над его головой медленно пролетело воздушное судно, едва не задевая макушки деревьев. Чило предупредили о его приближении испуганные крики семейства беличьих обезьян, и он успел укрыться в гуще диффенбахии. Широкие листья надежно спрятали его. Осторожно высунувшись и посмотрев вслед удаляющемуся судну, Чило обнаружил, что оно не только замаскировано, но и снабжено глушителем. Если бы не паника, которую подняли обезьяны, Чило оказался бы застигнут врасплох, и его могли бы заметить, несмотря на густые кроны вверху.
«Лес мой друг»,— думал он, выжидая, пока воздушное судно скроется вдали. Потом вылез и зашагал дальше, но его уверенность несколько поколебалась.
Если подумать, с чего бы лесничим заповедника понадобилось так тщательно камуфлировать свою машину? Конечно, гул мотора немного пугает местную фауну, но не настолько сильно, чтобы можно было говорить о серьезном ущербе. А ведь полностью заглушить шум совсем непросто и не так-то дешево.
Зачем беспилотные зонды маскируют под орлов и прочих птиц — понятно. Они могут свободнее перемещаться среди животных, наблюдать за ними и следить за состоянием их здоровья. Но маскировать большое воздушное судно — это просто напрасная трата денег! Его размеры и непривычная форма все равно сразу выдадут в нем странного и, возможно, опасного чужака. Чило был всерьез озадачен.
Если воздушное судно замаскировано не затем, чтобы обитатели тропического леса его не заметили, тогда для чего? От кого его прячут? Официальное воздушное судно, принадлежащее заповеднику, будет, наоборот, разукрашено эмблемами и номерами. Научная экспедиция может захотеть такой скрытности, но тратиться на дорогостоящую маскировку не станет. Зоологам нужно, чтобы в случае аварии воздушное судно нетрудно было разглядеть с воздуха. То же самое относится и к экскурсионной машине…
Оставалось предположить, что в лесу есть другие люди, не желающие быть замеченными. Вот, к примеру, многие биохимические корпорации добывают из редких тропических растений весьма ценные компоненты. Большинство этих компонентов превращается потом во вполне законные продукты, одобренные правительством, запатентованные и прошедшие множество испытаний. Большинство — но далеко не все.
Если в данной части леса пасутся ботанические пираты, возможно, они примут Чило как своего. Если он успеет объяснить, кто он такой. Возможно, с их помощью он даже сумеет добраться в положенный срок туда, куда ему надо, минуя ближайший город,— что уменьшит риск быть пойманным местными властями. С другой стороны, подобные незаконные предприниматели обычно не приветствуют незваных гостей, каково бы ни было общественное положение визитеров. Так что в зависимости от расположения духа предполагаемых пиратов Монтойю могут с тем же успехом продырявить в нескольких местах и бросить в ближайшую реку, где кайманы и пираньи окончательно с ним разберутся.
Словом, лучше быть начеку. Вероятно, он уже потревожил какие-то скрытые датчики — иначе с чего бы это судно так разлеталось? А дальше могут начаться и какие-нибудь ловушки. Значит, надо быть вдвое внимательнее и смотреть, куда ступаешь. Впрочем, вряд ли подходы со стороны леса так уж сильно охраняются. Нелегалы больше всего боятся властей, а власти здесь, в тропическом лесу, перемещаются в основном на воздушных судах. И все равно, следует смотреть в оба. Он ведь может только предполагать, с кем именно имеет дело, и, пока это не выяснится наверняка, следует держать ухо востро.
Ближе к вечеру над ним пролетело еще одно воздушное судно, и Чило снова пришлось нырять в укрытие. Это воздушное судно имело совсем другой размер и силуэт. Данное обстоятельство подкрепило уверенность беглеца, что полеты не имеют отношения к его персоне. Если бы тут рыскали жандармы, заподозрившие, что преступник прячется в этом районе, они бы громко призывали его сдаться. А если бы лесничие искали неизвестного хозяина сбежавшей лодки, они бы тоже оповещали на весь лес о том, что помощь близка, вместо того, чтобы тщательно прятать свое воздушное судно.