Для очень важных персон.
– Ваш кофе.
Серебряный поднос, фарфоровая чашка, малюсенькая плитка настоящего шоколада. Аромат кофе приятно щекотал ноздри.
– Благодарю. – Отчеты закончились. Мишенька закрыл «окна» и улыбнулся стюардессе: – Вы замечательно его варите, Валентина.
– Спасибо.
Было время, когда Щеглов путешествовал, как обычный человек. Студентом, он на «суперсобаках» объехал всю Европу. Став офицером СБА, привычкам не изменил, ездил много, но, оказавшись на должности начальника Управления дознаний, Щеглов выезжал из Москвы исключительно под чужими именами, даже на отдых. Теперь же не спасали и поддельные «балалайки». Мишенька оказался под софитами, его фамилия склонялась в кабинетах всех разведчиков и политиков мира. Правая рука Кауфмана! Человек, которому никому не доверяющий Мертвый поручил курировать строительство Станции! Человек, который знает о ней все. В результате Мишеньку мечтали похитить и террористы, и спецслужбы, и явные враги, и «напервыйвзгляд» друзья. Конечно, были и другие всезнайки: Прохоров и Слоновски, однако они не покидали Станцию, а Щеглов постоянно мотался между ней и Москвой, поэтому охраняли его, как самого Мертвого.
– Что-то еще?
Девушка помялась, но все-таки решилась, кивнула на запертую дверь перегородки, разделяющей пассажирский салон на две части:
– Туда что-нибудь нужно?
Мишенька поднес чашку ко рту, вдохнул аромат, сделал маленький глоток и ровно ответил:
– Там никого нет.
Стюардесса покраснела:
– Извините.
– Все в порядке.
Щеглова охраняли «по классу «А», однако ни истребители сопровождения, ни бронированные спасательные капсулы, ни толпы телохранителей не могли обеспечить той защиты, которую давала тайна. Если враг не знает, куда ты направляешься, в какое время, под каким именем, – он не способен нанести удар. Идеальный случай – когда враг о тебе вообще ничего не знает, даже то, что ты существуешь.
Пассажир, занимавший вторую половину салона, поднялся на борт самым первым, еще до того, как появился экипаж. Безы очистили ангар – стандартная процедура перед полетом, а потом пропустили к самолету кого-то, чье лицо скрывала наномаска. На Станции процедура повторится в обратной последовательности: ребята Слоновски удостоверятся, что экипаж и пассажиры ушли, подадут условный сигнал, и пассажир покинет самолет. Его лицо увидят только те, кому положено.
Тайна.
Мишенька допил кофе, выбрался из кресла и подошел к спутникам. Игра закончилась, и офицеры определялись с результатами:
– С тебя шестьдесят юаней, с тебя сорок…
– Надо было играть на рубли.
– По мелочам? Как в детском саду?
При появлении Мишеньки напряглись, однако Щеглов махнул рукой: «Сидите», прошел к шкафчику и снял с вешалки повседневный, темно-серого цвета китель. Золотые погоны, наградные планки, шевроны, значки, на груди опознавательный знак московского СБА, на рукаве – шеврон филиала «Станция»: белый щит с черной руной Дагаз. Выглядел китель не так солидно, как парадный, цвета морской волны, на котором полагалось носить не планки, а сами награды, но все равно весомо. Обычно Мишенька предпочитал штатское, он бы и на строительство летал в костюме, наплевав на то, что визиты считались официальными, однако детям нравилось, когда папа приезжал в мундире, ради них и старался.
– Время? – спросил Васильев.
– Истребители поменялись. – Мишенька кивнул на иллюминатор. Вместо одинокого русского «МиГа» рядом с «Транссибом» появилась пара хищно изогнутых «Сапсанов» с опознавательными знаками СБА. – Началась наша зона ответственности.
Тридцать машин в истребительном полку. Тридцать – в бомбардировочном.
«Зачем он нужен?»
«Кто знает, что придет с земли? Нужно быть готовыми».
А тридцать современных бомбардировщиков, оснащенных наилучшим, любовно собранным на предприятиях «Науком» вооружением, способны перепахать не один квадратный километр.
Изначально, вдохновляемый верхолазами, Моратти наложил вето на предложение Мертвого превратить Станцию в крепость, однако серия терактов, проведенных в течение первого полугодия строительства, и прокатившиеся по всем крупным городам планеты массовые выступления против Станции заставили верхолазов согласиться с доводами Кауфмана. Опять же – непредсказуемые русские, на территории которых возводился объект. Верхолазы поразмыслили и решили, что раз уж они согласились платить, то пусть их вложения будут должным образом защищены. Мертвый получил «добро» и принялся выстраивать оборону по всем правилам военного искусства.
Пятьдесят вертолетов в смешанной бригаде: разведывательные, огневой поддержки, транспортные. Тридцать занятых на строительстве гражданских геликоптеров также курируются военными, их пилоты – исключительно безы.
Бригада ПВО: двенадцать стационарных батарей и шесть мобильных. Время развертывания – пятнадцать минут. «Воздух» Станции был прикрыт на «отлично».
«Земля» – тоже.
Огромную территорию Станции окружили три защитные линии. Первая – два ряда колючей проволоки, редкие башни с автоматическими пулеметами и множество видеокамер. Вторая, идущая через триста метров от первой, уже серьезнее. Три ряда проволоки, бетонные «ежи», доты, капониры, ходы, «секреты» и много, очень много стволов. Третья линия представляла собой бетонный забор, перед которым шли два ряда колючей проволоки, единую сеть бункеров и укрытий. Между линиями – минные поля. Позади – артиллерийские и ракетные батареи. Наводчики знают местность как свои пять пальцев и готовы положить снаряд даже не в платок – в монетку.
Станция могла выдержать настоящий штурм.
– Как долетел?
– Как видишь – долетел.
– Похож на офицера высокого ранга.
– Напускное.
– Планки лаком покрыл или чистишь тряпочкой?
– Горничной поручаю.
– Молодая горничная?
– Старушка слепая, держу из жалости.
– Жена знает?
– А зачем?
Неспешно, перебрасываясь шуточками и подначками, Щеглов, Прохоров и Слоновски подошли к вертолету, ожидавшему в сотне метров от ангара, в который закатили «Транссиб», и забрались внутрь. Мишенька всегда начинал визиты на Станцию с облета территории.
– Как прошла ночь? – Утренние отчеты со Станции Щеглов еще не получил, вот и поинтересовался.
– Попытка подключения к видеокамерам первой линии.
– Местные?
– Нет, ребят аж в Питере наняли.
Вертолет взмыл в воздух. Грег за штурвалом – лишних ушей в машине не было, только свои, проверенные.
– Им кажется, что вудуисты, но я подозреваю китайцев. В Питере их много, а вудуисты предпочитают работать через Пермь.