Несмотря на полученный приказ, прежде чем лечь, Василий принял душ. Конечно, на фронте он порой обходился без бани и по месяцу, и дольше – всякое бывало; главное, вшей не подхватить. За гигиеной приходилось следить по мере возможностей: мыльно-рыльные принадлежности имелись у каждого, а найти подходящий ручеек в теплое время года или нагреть в ведерке воды в холодное большой проблемой не было. Ну, или попросту растопить в том же ведре или котелке снег на решетке МТО. Побриться да умыться, размазав по коже пороховую гарь и солярочную копоть – и все, утренний туалет закончен. Как шутили в роте – подробностями поделилась память Краснова – «вот Берлин возьмем, там и устроим банно-прачечный день, прямо внутри Рейхстага».
Но сейчас, в этом мире и в этом времени, ходить грязным как-то не хотелось. Посетить душ в комнате отдыха полковника Геманова танкист постеснялся, хоть и видел, что душевая кабинка в санузле имелась. О чем позже, когда они с Олегом Алексеевичем навещали в госпитале Соньку, и пожалел: пока барахтался да перестреливался с бандитами в доме Карася, пропотел капитально. Стыдно было – жуть. Хорошо, хоть девушка ничего не заметила: не до того было, бедняжка едва из наркоза вышла.
С наслаждением стянув многократно пропотевшую футболку, Василий забрался в душ и основательно вымылся. Кран, правда, оказался каким-то странным, ни тебе вентиля с горячей водой, ни с холодной, только какой-то никелированный «клюв». Повозившись несколько минут (сначала из «гусака» попер кипяток, затем, когда слегка ошпаренный танкист излишне резко повернул хромированную штуковину в другую сторону, – холодная вода), Краснов разобрался. Всё оказалось вовсе не сложно: «клюв» был всего лишь банальным смесителем, в зависимости от положения подающим в душ воду требуемой температуры. Завершив мытье потоком бодрящей холодной водички, мамлей досуха растерся обнаружившимся в санузле новехоньким банным полотенцем и неуверенно напялил невиданное ранее одеяние – махровый халат. Наверное, стоило б побриться, щетина на подбородке уже начала ощутимо колоться, однако ничего похожего на бритву в санузле не обнаружилось.
Пригладив перед зеркалом мокрые волосы, оглядел себя. Спасибо, хоть Захаров стригся коротко, по-военному, так что достаточно просто провести пару раз ладонью – и все, прическа готова. Н-да, уж чистый барчук, про которых в школе рассказывали. Учитель истории говорил, помнится, что любили всякие разные баре в подобных халатах по собственным усадьбам расхаживать. Снова взглянув в запотевшее зеркало, танкист усмехнулся: не, на барина он вряд ли похож, мордой лица, как говорится, не вышел! Внешность не та. Самая, что называется, рабоче-крестьянская внешность! А вообще, приятная одёжа, если начистоту, особенно после бани…
Заметив нечто необычное, придвинулся ближе: странно, может, он и ошибся, но седины в короткостриженых волосах вроде бы стало меньше. Да и небольшой шрам на виске как будто стал менее заметным. Припомнив еще кое-что, танкист, иронически хмыкнув – выдумал тоже! – стянул халат с правой руки, оголив ее по локоть – ничего себе, похоже, что и шрам от пулевого ранения на бицепсе изменился! Уменьшился в размерах, что ли, или сгладился? Что еще за хрень? Нет, показалось, наверное. Можно подумать, что он это самое «свое-чужое» тело каждый день в зеркале рассматривал. Вот делать больше нечего, баба он, что ли? Да, нет, точно показалось… просто выспаться нужно, тут полковник на все сто прав. Столько всего за эти дни приключилось, что ему раньше на добрый год жизни б хватило. Даже с учетом войны.
Застирав футболку, трусы и носки, танкист развесил их вместе с полотенцем прямо на дверце душевой кабины – больше оказалось негде – и двинулся в жилую комнату, одну из двух. Несколько минут постоял у раскрытого окна, глядя на темные верхушки деревьев на фоне еще больше посветлевшего неба. Осознание того, что Москва, легендарная столица великой страны, где-то совсем рядом, куда ближе, нежели когда-либо в его жизни, приятно будоражило кровь. Вот ведь, как бывает: всю жизнь мечтал увидеть море и искупаться – свершилось. Ну, не совсем так, правда, как он представлял, но, тем не менее…
Второй заветной мечтой Васьки Краснова лет с семи было побывать в столице. Когда-то он думал, что пройдет по древней брусчатке Красной площади после победы. Пройдет, с искрами вбивая в камни подковки начищенных до зеркального блеска офицерских хромовых сапог. Или проедет на танке, стоя в люке в парадной форме и отдавая честь стоящим на трибуне Мавзолея военачальникам и товарищу Сталину. Наивная мечта, конечно: шансов дожить до Победы у рядового лейтенанта-танкиста было… почти никаких не было, если уж честно.
Однако сейчас мечта имела все шансы исполниться: неужели полковник будет против, чтобы он увидел легендарный город?! Ну, хоть одним глазком? Наверняка не будет. Тут и ехать-то, насколько он понял, меньше часа. Да ему много и не нужно, разве что увидеть Кремль, Красную площадь, Мавзолей, постоять у могилы Иосифа Виссарионовича, пройтись по одному из тех широких проспектов, о которых он столько слышал и видел на фотокарточках. Посетить музей Великой Отечественной, конечно…
Неожиданно сильно захотелось спать, и до кровати, несмотря на взбодривший душ, Василий едва добрел. Сбросив халат прямо на пол, он забрался голышом под простыню (переодеться оказалось просто не во что, сменки-то не было, а его исподнее сохло в санузле) и мгновенно провалился в сон. На сей раз – в отличие от самолета – ему ничего не снилось. Ни Соня, ни война, ни даже Москва.
Стук в дверь раздался неожиданно: казалось, мамлей едва только коснулся щекой подушки – и тут же вскинулся, пробуждаясь и стыдливо натягивая на тело сползшую простыню. Из-за двери донесся молодой женский голос:
– Просыпайтесь, товарищ лейтенант! Приказано разбудить в десять.
– Минутку, – танкист соскочил с кровати и метнулся в санузел, торопливо натягивая еще сырое белье и носки. Еще пара минут ушла на то, чтобы окончательно облачиться в джинсы и зашнуровать кроссовки. Голова немного кружилась, видимо, от недосыпа, но в целом Краснов чувствовал себя вполне сносно – на фронте бывало куда хуже.
Отомкнув защелку, Василий распахнул дверь, с удивлением воззрившись на стоящую в коридоре миловидную девушку. Смущенно улыбнувшись, та сообщила:
– Доброе утро! Простите, что разбудила, но Леонид Львович просил не затягивать.
– Здравствуйте, – пробормотал сбитый с толку мамлей. – Нет, я это… ну, проснулся уже.
– Меня Люда зовут, – представилась девушка. – Давайте, я отведу вас в столовую. Сейчас как раз последняя смена завтракает, если опоздаем, до обеда придется голодать, и Леонид Львович снова станет на меня ругаться. Пошли?
– Конечно, – пожал плечами танкист, автоматически захлопывая за собой дверь. Замок негромко щелкнул, и Краснов неожиданно понял, что ключа у него нет. С другой стороны, и его вещей в комнате не осталось. Да и какие там у него могут быть вещи? Початая пачка сигарет да зажигалка в кармане джинсов – вот и весь его невеликий багаж.
– Идемте, – Люда первой двинулась к лестнице на первый этаж, на ходу пояснив:
– У нас тут питание трехразовое, завтрак, обед и ужин. Есть еще небольшой магазинчик и кафешка, но там особого выбора нет. Так что лучше не опаздывать. Но кормят вкусно, и порции ненормированные.