Не укладывать трупы в ресторане, который он охраняет, не крушить, не ломать?
Капитан выслал экипаж, а в это время в ресторан вошел Георгий Тулин.
Лайковая куртка плотно обтягивала его широкие плечи, черные отутюженные брюки, сверкающие ботинки придавали вид крутого мафиози. Обветренное, посеченное двумя небольшими шрамами лицо и отсутствующий, равнодушный взгляд завершали портрет мужчины, с которым лучше жить в мире.
Тулин сел у бара, взял виски со льдом, якобы безразлично осмотрел зал, отметил присутствие отморозков, самого Толика Агеева, описание которого получил утром от Бестаева. Толик сидел за столом с двумя приятелями, один стул был свободен. Предстояло решить вопрос, каким образом на тот стул сесть.
В зал вошли трое мужчин в плащах, по тому, как шарахнулся в сторону швейцар, и тишине, нависшей над залом, Тулин определил, что мужики из группировки Капитана. Афганец сразу понял, что под плащами у двоих автоматы, и плащи мужики не сняли именно по данной причине.
В зале помалкивали, и когда Толик Агеев двинул стулом и поднялся, этот обычный звук, нарушив тишину, царапнул напряженные нервы. Толик подошел к стойке, попросил у бармена кока-колу, сел рядом с вновь прибывшими, улыбнулся и, не повышая голоса, отчетливо выговаривая слова, спросил:
– Что-нибудь не так, господа?
– Не выпендривайся, Толик, – ответил посланец Капитана. – У нас все в норме, а у вас – неизвестно… – После чего он выругался.
– Мы молодые и законопослушные, – ответил Толик. – А вы расхаживаете с автоматами.
Тулин незаметно пересел на тумбу рядом с бандитами, подвинул себе пепельницу, вновь заказал виски, сказал:
– Ты взрослый мужик, не доставай парня. Он тебя не трогает.
– А ты не лезь. – Бандит развернулся, расстегнул плащ, автомат висел под плечом, ствол хорошо виден. – Твоего имени никто не называл.
– Так его никто и не знает, я только прохожий, – ответил Тулин, отпивая из стакана глоток.
– Ну так иди к… матери, – рявкнул бандит.
Тулин нанес два рубящих удара, правой – одному, левой – другому. Два тела грохнулись на пол. Тулин снял с них автоматы, положил на стойку, обратился к бармену:
– Убери железо, передай его хозяину, он вернет по принадлежности.
Затем помог застывшему в нелепой позе третьему бандиту поднять товарищей на ноги, проводил до машины, вернулся в зал, где его встретил Толик.
– Спасибо, но мы бы справились с хамами и сами, мы не такие беспомощные, как выглядим. Может, не откажетесь сесть к нам, выпить рюмку.
– Можно, – согласился Тулин, – я сегодня только откинулся из крытой, в Москве порядком не был, мне все чудно.
Они сели за столик Агеева, перезнакомились, выпили, через некоторое время Толик спросил:
– Извините за нескромность, но раз вы сами об этом сказали, то простите за любопытство: за что сидели и долго?
– Вежливый, – ухмыльнулся Тулин. – Небось предки богатенькие, сам в институте?
– Отец с матерью зарабатывают нормально. А я только весной среднюю школу заканчиваю, поступлю в институт, имеющий военную кафедру, в армии неохота служить.
– Все не рвутся, но кому-то приходится. Я вот Афган прошел, от Чечни увернулся. Сегодня у нас март, а заскочил в столицу на старый Новый год, так надо такому случиться, вышел от друга в ларек за пузырьком, меня чуть на тротуаре иномарка не сбила, я кулаком по стеклу, не разбил даже, треснуло только. Выползают из машины два квадрата, хотят прибить. Я с похмелья был, злой и вложил им от души.
– Я видел, – вставил Толик.
– Это я так, шутливо. – Толик указал на бар, махнул рукой. – А зимой я вложился. А после оказалось, иномарка какого-то депутата везла, изувечил я охранников. И началось. Машина на меня на тротуаре наехала, так пять свидетелей нашли, мол, случилось все на проезжей части. Затем установили задним числом, что пьяный был, на машину напал, в которой находился народный избранник. Возбудили уголовное дело за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших расстройство здоровья. Анатолий, ты бы видел эти буфеты! Я же не виноват, что у них при такой солидной комплекции здоровья на копейку. Два месяца в Бутырке под следствием, хорошо парни-афганцы подсобили, шепнули тому депутату, мол, если Жорка срок получит, мы твои депутатские сроки сократим, перенесем заседание на кладбище. Суд – цирк да и только. Я в клетке сижу, «буфеты» показания дают. Судья красотка попалась, вострая такая, спрашивает у них, как это получается, вы в охране работаете, на «мерсе» раскатываете, а сами себя защитить не в силах. Затем красотка принялась за меня. Вы боевой офицер, вам должно быть стыдно увечить мирных граждан. Я отвечаю, вы взгляните на них, госпожа судья, я просто испугался. Зал от хохота содрогнулся, судья улыбнулась. Что поделать, если у меня рожа такая непугливая. Судья заявила, гражданин, вы со страха можете кого-нибудь убить. Мы посовещались на месте и решили, чтобы обезопасить окружающих и сделать вас смелее, получите два года условно и выметайтесь. Над головой условное осуждение, а я снова в драку лезу, очухался, пошел до машины провожать.
– Тяжелая у вас рука, уважаемый, – сказал Толик, раздумывая, как бы такого бойца в отряд привлечь. Схватка с Капитаном и его парнями неминуема.
Боевой офицер – находка, но с пацанами он связываться не захочет.
Тулин понял, о чем размышляет сосед и помог ему, сказав:
– Чую, сегодня в Москве в одиночку да без работы, денег и жилья трудно придется. Я к корешу приехал, а он с женой на Север умотал. Поеду в Подольск, там у меня друзья по Афгану живут, помогут.
– Можно и в Подольск, но лучше остаться. Мы хоть и молодые, но на первых порах квартиру устроим, рублем и девочкой обеспечим, там видно будет, – сказал Толик.
– Спасибо, конечно, только что видно будет? – Тулин плеснул себе водки. – На дело я не пойду, мне тюрьма не понравилась. В ней сыро, холодно, голодно, решетки кругом. Вы молодые, наверняка куски рвете, мне такое не годится. Я руку протяну, если куш можно взять. А такое дело требует времени и подготовки.
– Вы человек взрослый, вас никто никуда не тянет, – ответил Толик. – Переночуйте, помойтесь, переспите ночь с отличной девчонкой, утром опохмелитесь, на ясную голову и решайте.
Тулин изобразил задумчивость, затем, как бы решившись, сказал:
– Уговорил. Только не держи меня за придурка, – раз ты мне такую жизнь предлагаешь, значит, имеешь корысть.
– Имею. – Агеев улыбнулся, подозвал своего парня, приказал: – Отвези человека к Анне, пусть примет по высшему разряду, а завтра утром ждет меня в гости.
* * *
Гуров поднялся в семь, около часа мучил себя силовой гимнастикой и шептал нехорошие слова в адрес людей, которые якобы без утренней зарядки жить не могут. Затем он принял контрастный душ, побрился «Жиллетом», электробритву не признавал, прыснул на физиономию и руки французским одеколоном, который ему подарила Мария.