— Слышь, придурок, ты умеешь с этим обращаться?
Я подвел трясущегося Манана к шкафу, он заглянул внутрь и кивнул:
— Да. Это мои артефакты.
— Сожги здесь все, — распорядился Энди. — Понял? Все.
Турчи кивнул.
— Я понял. Сжечь. — Он с огромным трудом удерживался от истерики. — Но… это невероятно. Невозможно. — Манан посмотрел на мертвого колдуна. На Энди. На меня. — Кто вы такие?
* * *
Из охваченной огнем квартиры мы ушли за секунду до того, как подъехал первый полицейский автомобиль. Поймали такси и отправились в порт. Вы удивились, что мы потащили Турчи с собой? У нас были свои резоны, и вы их сейчас поймете.
Манан пребывал в прострации всю дорогу. Ничего странного, я бы на его месте тоже удивился. Турчи переводил взгляд с меня на Энди и обратно, бормотал что-то под нос, пожимал плечами, глупо улыбался, а когда увидел наш красавец-парусник, окончательно потерял дар речи. Я даже испугался, что у него снесло крышу (о, этот богатый русский язык!). Но Манан пережил очередное потрясение весьма достойно.
— Это и есть ваше корыто? — Он икнул и попытался выставить в сторону судна указательный палец.
— Цыц! — Самара легко ударил Турчи по руке. — Корытом его позволено называть только своим.
— Да, да… — На Манана было жалко смотреть. — А как называется судно?
— Ты еще не понял?
— «Ле… Летучий…»
Наш новый друг не сумел закончить предложение.
Кэп в картинной позе стоял у рулевого колеса, сосал любимую трубку, а заметив нас, грозно сверкнул глазами: мы здорово опоздали.
— Опять по бабам шлялись? Боцман!
— Виноват, сэр! — вытянулся во фрунт Энди. — Заплутали в незнакомом порту, сэр! Спасали береговых крыс от неприятностей!
Кэп покосился на втянувшего голову в плечи Манана.
— А это что за сухопутный? Разве я не говорил, что на судне не будет никаких животных, кроме кота?
Это кэп шутит. Помимо толстого рыжего мерзавца, изредка покидающего камбуз, с нами ходят три попугая, орангутан, лемур и игуана… Но это я так, к слову.
— Я спрашиваю: кто это?
— Шас из Тайного Города, сэр, — бодро доложил Энди. — Извлечен из портовой мусорной кучи.
Манан издал сдавленный писк.
— Живой шас? — Кэп усмехнулся. — И какого дьявола вы его сюда притащили?
— Мы решили, что вы захотите сказать ему пару слов, сэр.
— Хм… — Было видно, что старик доволен нашей сообразительностью. — Правильно решили, боцман. — Кэп строго посмотрел на Турчи. — Ты меня понимаешь?
— Да, — робко кивнул шас. И добавил: — Сэр.
Наш старик внушает почтение не только сухопутным крысам, но и кое-кому покрепче, а потому в поведении Манана не было ничего удивительного. Под взглядом кэпа он попытался втянуть живот и расправить плечи.
— Передай Сантьяге, что мы не сдадимся! — рявкнул кэп. — Старый договор в силе, и мы еще утрем ему нос!
И столпившиеся на палубе ребята встретили заявление старика дружным одобрительным воплем.
* * *
Вот, собственно, и вся история.
Через час мы вышли в залив. И встречали рассвет среди волн и свободного ветра. И взяли курс на Ирландию, потому что кэп в очередной раз отказал Энди пройти по Северному морскому пути. Но всем понятно, что рано или поздно кэп сдастся и мы направимся к Берингову проливу…
Как сложились дела у Манана, я не знаю. Да и плевать. Единственное, на что я надеюсь, что у Турчи хватило совести передать Сантьяге послание кэпа. В конце концов, ему не обязательно рассказывать всю историю, достаточно упомянуть, что он встретил нас в порту. И это будет правдой.
Когда мы выходили в залив, Манан стоял на пирсе, взглядом провожая наши паруса. Мы для него легенда, такая же легенда, каковой он сам является для большинства людей. Мы связаны неразрывными узами, и не только тем, что живем рядом. Мы связаны соперничеством, которое началось задолго до того, как Сантьяга предложил кэпу пари. Чудовищное пари, приведшее в действие немыслимые даже для Великих Домов силы. Пари на свершение невозможного. И кэп его принял. Не мог не принять, потому что это пари стало пиком нашего соперничества, оно должно ответить на главный вопрос, и Сантьяга, я уверен, давно пожалел, что заключил его.
Каждый год, в сезон самых страшных бурь, мы пытаемся обогнуть мыс Горн. Мы идем в самое сердце ураганов, нас отбрасывает назад — что для огромных волн наш парусник? — но мы возвращаемся и упрямо продолжаем свое дело. Мы должны пройти мыс Горн! Мы обязаны! Мы докажем, что человек может все! И пока мы поддерживаем пари, никто и ничто не может причинить нам вред. Мы бессмертны, но только на своем судне, покидать которое нам разрешено всего три раза в год на сорок восемь часов. Остаться на берегу на большее время — самый легкий и безболезненный способ умереть… Некоторые из нас выбрали такой способ выйти из пари. Мы их не осуждаем. Они устали. Каждый может устать. Мы пока держимся.
Сколько времени у нас есть? Хоть до Страшного суда! Пока кэп находит одержимых для своей команды, пари продолжается. Так что белый франт Сантьяга просчитался! Ему нас не согнуть. Пусть пока не получается, но с каждым новым сезоном бурь нам удается пройти все дальше и дальше. Рано или поздно океан сдастся и уступит нашему упрямству. И мы совершим невозможное!
Что там, за ветхой занавеской тьмы?
В гаданиях запутались умы,
Когда же с треском рухнет занавеска
Увидим все, как заблуждались мы.
Омар Хайям
Мелодия возникла неожиданно, и Антон вздрогнул, выныривая из вязкого тупого оцепенения, в котором находился последние полчаса. «Вагнер, Полет валькирий» автоматически отметил он, и только потом сообразил, что это разрывается его собственный мобильник. На цветном дисплее мерцало изображение улыбающейся девушки. «Убью!», подумал Антон, прижимая трубку к уху.
— Ну, и где тебя носит? — он хотел, чтобы его голос звучал как можно равнодушнее, и ему это почти удалось.
— О, господин мой и повелитель, не изволь гневаться на непокорную рабу твою, вели слово молвить, — зажурчало из трубки, и Антон на мгновение представил ее лицо — тонкий овал в обрамлении пышных волос цвета воронова крыла, уложенных с нарочитой небрежностью, на самом деле стоившей кучу денег, широко распахнутые глаза и полные коралловые губы, за которыми угадывался жемчуг зубов. — Случилось так, о средоточие моей души, что злой и коварный демон Спиридонов потребовал от меня, ничтожной, срочно подготовить ему на завтрашний Великий Диван некий инвестиционный проект, о чем стало известно буквально за два часа до окончания рабочего дня, и мне пришлось вместе с моими верными аскерами и нукерами спешно его верстать. При этом феи из UMC напрочь отказывали моим губам в доступе к твоему уху, о повелитель, с маниакальным упорством повторяя одну и ту же фразу: «Ваш абонент знаходиться поза зоною досяжності», и сердце мое готово было разорваться. К счастью, я только что освободилась и несусь к тебе, — закончила она уже совершенно нормальным тоном.