Коридоры шли не так, как было принято в известных им постройках — параллельно наружной стене, с пробитыми то тут то там арками, напоминая древние лабиринты Айхаи, куда запускали жертв темным подземным богам — бродить во мраке до смерти.
Интересно, промелькнуло у Ронкадора, а как епископ думает выбираться? У него что, есть карта? Или… капитан на секунду похолодел — может, выбираться и не придется? Вдруг святой отец на самом деле не такой уж святой и ведет их в ловушку?
Но тут шедший впереди боцман Греви вдруг замер и повернулся к капитану. И дону Орио показалось, что боцман смотрит на кого-то, стоявшего за его спиной.
Он резко повернул голову.
В зеленом полумраке, переходящем в густую черноту зала, стоял черный силуэт. Балахон скрывал высохшую изможденную фигуру, голова была покрыта низким плотным капюшоном, узловатая рука, словно выточенная из старого почерневшего дерева, сжимала рукоять высокого костяного посоха с замысловатой резьбой и вделанным в набалдашник тускло-красным, как глаз вампира, камнем. Капитан тряхнул головой, прогоняя наваждение, одновременно схватив рукоять пистолета. Из-под капюшона, в мимолетном повороте головы, на него сверкнул злобно прожигающий взгляд, скривилось перекошенное ненавистью дряхлое лицо с торчащими изо рта клыками… И все пропало.
— Вы видели, сеньор капитан? — взвизгнул моряк. — Вы видели эту ведьму?! С большими сиськами, извиняюсь…
— Какую ведьму? — уставился на него Ронкадор. — Это был какой-то старый козел!
— Это был морок, — буркнул епископ, не оборачиваясь. — Вам померещилось, сын мой. И не спешите, нам еще надо спуститься несколькими ярусами ниже…
Они сделали небольшой привал в узком как пенал зале, куда свет попадал через трещину, рассекавшую двадцатифутовую скалу.
Епископ подвел Ронкадора к дальней стене с каким-то яшмовым барельефом.
— Взгляните, сын мой…
Несколько секунд Ронкадор озадаченно хлопал глазами, пока не понял, что перед ним — карта.
Пусть скверная и с искаженными пропорциями, но карта Изумрудного моря и окрестностей.
Ронкадор осенил себя святым знамением, вдруг поняв, что видит карту тех времен. Сильно изменилась береговая линия во многих местах, полуострова Мериды не было — вместо него была цепочка островков, были какие-то острова там, где ныне море, но узнать местность было можно. Главное же — на месте отмели Химини, к западу от Шалиско и тут, на полуострове Когтя торчали изображения домиков и людей с надписями.
— Видите? — осведомился Серчер. — Понимаете, почему никому не удалось найти их следы в Дальних Землях? Их просто смыло, когда тонула Благословенная Земля. Помните в легендах — о волнах в сто локтей, идущих одна за другой? — Ронкадор не помнил, но кивнул. — Они только начали строить тут города, как всё и произошло, и их просто смыло — такие волны да еще в узкостях…
По обе стороны карты торчали два каких-то худых изломанных существа в длинных балахонах — вроде исполинских человеко-крыс, ставших на задние лапы, — и у капитана мелькнула мысль, что именно они были на том камне с детскими жертвоприношениями.
Они вступили в широкую и низкую галерею, где в нишах стен выстроились статуи людей, имевших, однако, несомненные черты рептилий.
Лысые головы, змеиный приплюснутый нос, широкие скулы, мощные челюсти и глаза, лишенные век.
Тут произошло занятное событие.
Матрос Сабано, мулат, чья мать была из народа шантаев, рухнул перед одной из статуй на колени и принялся что-то жалобно бормотать — просил на лингва марис великого Сына Змеи пощадить их, так что боцману пришлось поднимать его пинками. Встав, Сабано стал сбивчиво говорить, что это, де, фетиш ужасного создания, что живет в подземном мире и уносит туда людей, но капитан приказал ему заткнуться.
Они миновали и эту галерею и остановились передохнуть в зале, где пересекалось сразу с дюжину входов.
На этот раз не было ни разговоров, ни смешков. Вероятно, мрачной подавленности способствовал украшавший потолок большой гранитный фриз, на котором двое жрецов сажали на кол какого-то богато разодетого человека в диадеме и ожерельях, наверное, чем-то не угодившего им царя.
— Тише! — поднял руку идущий рядом с каперангом епископ. — Дон Ронкадор, вы слышите?
Прислушавшись, капитан уловил какой-то странный шорох, доносившийся из ближайшего к ним коридора, как будто вдалеке кто-то пересыпал сухой песок. Или так отдавалось в темноте лабиринтов их дыхание?
— Эй, хомбре, вы что-то слышите? — сурово вопросил он окружающих.
— Вроде ничего, сеньор капитан…
— А вроде и есть…
— Да нет, показалось…
— Что-то не пойму, то ли там шуршит чего, то ли в голове у меня шуршит…
Люди невольно похватали оружие.
— А ну тише, нишкнуть всем! — рявкнул лейтенант.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием.
Но различить какой-то непонятный звук все же было можно.
Или это просто эхо…
— Ладно, — приказал капитан. — Сабано, Довмонт, проверьте, что там.
Взяв факелы, оба дозорных ушли в тоннель.
Команда в мрачном молчании не выпускала оружия из рук.
Подозрительный шорох заглушил шаги посланных им матросов, отдаваясь в каменных сводах поступью железных копыт.
Зато ноздрей капитан коснулся некий странный запах, в подземелье как будто неуместный. Он принюхался… Запах слабый, но смутно знакомый…
Втянул ноздрями воздух раз, другой и вдруг понял, что ему напоминает этот шорох и этот запах… Разворошенный термитник. Но что это может означать?
И прежде чем он, похолодев, догадался, Ронкадор услышал душераздирающий крик разведчиков:
— Марабунта!
Возглас ужаса, вырвавшийся из десяток глоток, был ему ответом.
И вот тут дону Орио стало по-настоящему жутко. Потому что встретиться им предстояло едва ли не с самым большим ужасом Иннис-Тора, с подлинным и всевластном хозяином сельвы.
На пути марширующих черно-красных колонн этих крошечных, от силы полдюйма существ, погибает все живое без исключения. От грозных ящеров, быков и ягуаров до улиток, гусениц, змей, скорпионов, ядовитейших слизней и многоножек. После того, как муравьи пройдут, остается лишь голая земля и скелеты их жертв — белые и сухие…
Но откуда эти твари в подземелье?
Размышлять было некогда — из тоннеля выбежали вопящие разведчики, отчаянно размахивая руками. Одновременно остальные вскочили с мест, держа в руках бесполезное оружие.
Ронкадор посмотрел на епископа — тот был до странности спокоен.
— Святой отец, у вас нет в запасе молитвы против насекомых? — произнес капитан первое, что пришло в голову.