* * *
Поприветствовав Домналла, губернатор Оскар ок Л'лири предложил командору сесть.
Огромный, грузный адмирал весьма походил на пирата — как его изображают в дешевых пьесках уличные комедианты.
Лицо со шрамом. Плечи шириной чуть не в дверной проем; грудь, напоминавшая наковальню; руки, похожие на два некрупных свиных окорока. Дополняли все это кривые ноги кавалериста, хотя губернатор до сих пор сидел на лошади как шут. Благо, вскакивать в седло ему приходилось не часто — разве во время парадов, по случаю тезоименитства монарха или прибытия инспектора из столицы.
В молодости, как говорили, он был изящным стройным дворянином благородного облика, но что поделаешь — несколько лет, проведенных на галерах эмира Эль-Акабы, не могли не отразиться на его облике.
Адмирал позвонил в колокольчик и грубовато велел прибежавшему слуге-мулату принести шоссо.
— Командор, я призвал вас не для того, чтобы спрашивать, как идет служба, — начал он, сразу взяв базилиска за хвост. — Во-первых, — пододвинул к Домналлу ворох свитков с большими печатями, — ознакомьтесь — указы короны, что привезли нам из метрополии с последним судном. Заодно оно привезло одну персону, которую я… не сказать, что особо рад видеть…
— Это кого же?
Ринн удивился: генеральный инспектор министерства колоний отплыл с Ледесмы не далее как месяц назад, с чего бы одолевать их проверками?
— Об этом потом, — махнул Оскар ладонью, опережая вопрос подчиненного. — Теперь второе, собственно, из-за чего я вас и вызвал. Среди этих бумаг, — непочтительно ткнул адмирал пальцем в высочайшие рескрипты, — его нет, это секретный приказ Адмиралтейства. О нем, правда, уже завтра начнут трепаться в кабаках Стормтона, а через неделю — по всему Изумрудному морю. Но пока не начали, вы, любезный командор, должны будете составить план привлечения на службу его величеству, на случай военных действий, обретающихся в наших водах корсаров. Сиречь морских разбойников. Которых у нас, как вы знаете, нет. — Адмирал хитро сощурился. — Точнее — выбрать из них тех, кто на самом деле на что-то пригоден в настоящем бою, и назначить старшего. По-видимому, самого опасного и наглого. Кстати, кто, по вашему мнению, среди наших вольных капитанов самый наглый и опасный?
— Игерна Бесст… Альери, — запнулся Домналл.
— Ну, — развел руками губернатор, — то, что она эгерийка, это полбеды. Но назначить леди командиром эскадры невозможно — разве что обеспокоить его величество, чтобы он сделал исключение в Корабельном уставе ради прекрасных глаз сеньориты Бесстыжей.
— Тогда Толино? Или Эохайд Счастливчик?
— Нет, не то…
— Ну не Морриганха же от арбоннцев переманивать, — пожал плечами командор.
— А что, было бы неплохо: уж этот к эгерийцам никак не перебежит. — Оскар усмехнулся, обнажив обломки пожелтевших зубов.
С годами, как говорили недоброжелатели, он становился все более похожим на отставного боцмана, а не на лорда в одиннадцатом поколении, каким он являлся.
— Хорошо, подумайте, Домналл, и решите. И мой совет — подбирайте не по капитанам, а по командам и кораблям. Я вас больше не задерживаю.
Ринн поклонился и вышел, прихватив злополучные бумаги.
Уже в передней вспомнил, что так и не выяснил — что это за неприятная персона к ним пожаловала? Но не возвращаться же…
— Командор, я так рада вас видеть…
И вмиг все вопросы улетучились вон из головы бравого моряка.
Она вошла легкой семенящей походкой, в домашнем платье, скупо отороченном кружевами, и волосы не рассыпались ворохом модных локонов, а были собраны в простой узел на затылке. Но Бригитт ок Л'лири казалась Домналлу краше любой расфуфыренной придворной дамы.
— Счастлив засвидетельствовать свое почтение, леди… леди Бригитт.
И не выдержал — отвел глаза. Грудь в глубоком кружевном вырезе корсажа буквально зажгла все его чувства, в том числе и самые нескромные…
Девушка была высока и стройна. Кожа ее лица отличалась необыкновенной нежностью и тем розоватым оттенком, который так свойствен девушкам северных стран. У нее были длинные волосы светло-русого цвета, отливавшие скорей серебром, чем золотом. Они были заплетены в толстую косу, завязанную голубой лентой с жемчугом. Ее красивые глаза, цвет которых нелегко было определить, временами поблескивали вороненой сталью, а тонкие брови были темными.
Бригитт была одета согласно последней моде, вернее, моде годичной давности, только сейчас дошедшей до Дальних Земель. Платье из голубого шелка с кружевным воротом — очень элегантное и в то же время строгое, ничего похожего на арбоннские с их почти голыми грудями и спинами, обнаженными до самых… м-м-м, округлостей. На нем не было ни золотых, ни серебряных украшений, хотя у ворота висело несколько нитей черного и розового жемчуга, наверняка стоившего не одну тысячу риэлей, а в ушах сверкали серьги с двумя крупными изумрудами. Ее сопровождали две камеристки — красивые мулатки.
— Батюшка освободился? — Лучатся лукавством очи прелестницы, в которых можно утонуть.
— Э-э-э…
Отчего ж он так неловок? Право, ему легче управиться с сотней отъявленных головорезов, чем поговорить с одной девицей!
— Так точно, — ответил Ринн невпопад и тут же поправился: — Да, губернатор сейчас один.
— Кстати, милорд Домналл, вы бы не могли составить мне компанию сегодня после обеда? — И добавила: — Моя старшая служанка, Нирта, выходит замуж, я даю ей вольную… Хотя это и не принято, но я намерена посетить сегодня рынок и выбрать себе новую. Так что вы скажете?
— Да, конечно, я приду… — кивнул Домналл.
— Я надеюсь на вас…
Девушка прошествовала мимо и скрылась за дверью отцовского кабинета. А Домналл еще некоторое время стоял столбом, пока не расслышал ехидные смешки мулаток. Грозно нахмурившись в сторону нахалок, командор удалился.
За десять лет до вышеописанного. Северо-Западный Маргиб. Год 1238 от Воплощения Провозвестника, день Скорпиона месяца иниб по танисскому счету времени.
Алое море. Остров-Без-Имени.
Казни, как известно, бывают разными.
За все время, пока род людской топчет лик мира, немало измыслил их людской ум.
В землях далекого Востока — Донг-Чен, Сейганд, Икон — осужденных перепиливают пополам тупой пилой, сажают на бамбук, на худой конец — скармливают тиграм.
В державе Сянь преступников-простолюдинов забивают палками, но палками не слишком тяжелыми, дабы злодеи умерли не сразу, а почувствовали, что умирают. Более важных злодеев умерщвляют с помощью долгих изощренных пыток. Палач может поплатиться своей головой, если жертва погибнет раньше назначенного срока, который был, случалось, весьма долгим — например, великого мудреца Му приговорили к двум годам медленной смерти, чтобы не слишком мудрствовал.