— Какого слышал. И не повторяй в этом дурном месте его имя. Не надо беду кликать.
— И без него уже накликали… — тяжело вздохнул Мак Арс. — Вы думаете, все это просто так?
Он обвел рукой помещение.
— Ты хотел знать, Сантор, где мы и что здесь произошло? — Майор кивнул. — Так знай, что мы в древнем святилище прадавнего божества, имя которого, как верно сказала девочка, лучше здесь не называть. Думаю, на этот раз ты им сильно насолил, раз они решили потревожить… этот колодец. А может, одно с другим не связано, и ты, как и вы… мы все, — поправился он, — безразличны тем, кто это сделал. Но могу сказать одно — некто очень умелый и столь же храбрый и безумный провел здесь ритуал вызова духа этого самого божества. Провел очень умело, не забыв обновить надписи кровью и принеся двойную жертву, как и полагается в таких случаях. Я даже прикидываю, что глупым разбойникам так и не сказали, какая роль им уготована в этом походе…
— А при чем здесь колодец? — справился Лыков.
— Думаю, даже она знает, — кивнул Аор на застывшую в благоговейном ужасе перед каменным кольцом Дарику.
— Ты и впрямь знаешь, что это? — обнял за плечи целительницу муж.
— Я думаю, — громким шепотом ответила та, — это один из темных колодцев, ведущих в царство Неназываемого. Они разбросаны по всему Аргуэрлайлу. Никогда не думала, что он столь близко. Ай! — вдруг охнула она. — Не из-за опасного ль соседства прекратилась жизнь в Тхан-Такх? Кто-то запечатал колодец, и люди ушли из данного места.
— Не исключено, — согласился маг. — Ты правильно подметила, что колодец запечатан. Эта тяжелая металлическая крышка должна была стать надежной преградой для того, кто захочет войти в этот мир с той стороны. Если я не ошибаюсь, она изготовлена из золота.
— Ничего себе медальончик! — присвистнул замполит, с уважением глянув на металлический круг.
Не поверив, он подошел поближе, извлек из кармана перочинный нож и стал соскребать с поверхности металла древнюю патину.
— Гляди-ка, — по-детски восхитился, когда из-под ножа выскочила желтая стружка, — блестит! Это же сколько всего купить можно!
— Оставь, танкхен! — прикрикнул на него Аор. — Никому еще проклятое золото удачи не приносило! К тому же она и без тебя уже достаточно непрочная.
— «Когда истончится эта преграда, Небо и Земля поменяются местами», — торжественно продекламировала Алтен.
— Что ты сказала? — вздрогнул Макеев, у которого от голоса подруги по телу побежали холодные мурашки.
— Это не я. Так написано на крышке…
Окрестности города Винрамз
Сверху, с высоты птичьего полета это выглядело бы, наверное, так — стиснутые неправильным многоугольником обманчиво невысокой глинобитной стены и окаймляющим ее валом и рвом тесные городские кварталы, напоминающие высохшие пчелиные соты (кое-где подпорченные огнем и погрызенные мышками). У одной из городских башен — небольшая груда чего-то вроде рисовых зернышек, вокруг которых вьются мушки, а чуть поодаль от глиняных сот — копошение странных зеленых жуков и жужелиц, что, ползая туда-сюда, роют канавку вокруг своего пристанища или нарезают круги по равнине, иногда пуская крошечные искры из хоботков.
Но на Аргуэрлайле давно уже разумные существа не поднимались в небеса так высоко, а с земли все выглядело несколько иначе.
Бронемашина, медленно покачиваясь, ползла по бывшему винограднику, наматывая на гусеницы поваленную лозу. Плети трещали и скрипели под натиском тяжелого металла, тянулись следом, оплетали траки и колеса, тормозя стального исполина…
Непийвода тяжело вздохнул, вылез из-за рычагов и скомандовал наводчику:
— Коля! Вылезай!
— Застряли?
— Быстрее солдат, быстрее, — прикрикнул прапорщик.
— А куда торопиться-то? — лениво пробурчал стрелок.
— На тот свет! — озлился прапор. — Мы вот тут торчим, как мишень, а ты…
Ф-шшшш-хак!
Из густого сада мертвого селения прилетел фаербол и разбился о металл борта в каком-то полуметре от открытого люка.
Сидящие на броне, матерясь, посыпались на землю.
— Всем залечь! — надрывался прапорщичий бас. — Не стрелять в белый свет! Антонов, какого… пулемет бросил?! Живо лезь обратно, тащи пулемет вниз и лупи, как он второй раз засадит по нам! Коля, закрой люки!
Ф-шшш-хак!
Горячий сгусток прошел над самой машиной, рванув вверх. Видать, отраженный каким-то амулетом из имевшихся в БМП.
Наводчик-оператор Скляр повернул башню и полоснул из пушки.
— Куда стреляешь?! — завопил прапорщик. — Ослеп? — И, перекрикивая работающий на холостых оборотах двигатель, приказал: — Солдат, видишь четыре чинары? Справа вон…
— Те, что у арыка?
— Да! Вот туда и пальни, там душманье и засело…
Бум-бум-бум!!!
Заработала тридцатимиллиметровка, и полдюжины снарядов отправились искать жертв.
Вспышка, дым…
И истошный, по-заячьи тонкий выкрик. Даже и не поверишь, что это голос человека.
Что-то напоминающее огненного червяка выбралось из кустов в двухстах метрах от них на дорогу, еще хранящую отпечатки копыт, и замерло, исходя черным жирным дымом.
«Кувшинщика» уделали!
Тем не менее враги не желали отступать.
Еще дважды, хотя и впустую, прилетали фаерболы, а по броне начали щелкать арбалетные болты. Подняв один из них, Алексеич зло выматерился — на зазубринах острия литого бронзового стержня с привязанным длинным шнурком-стабилизатором висели черные волокна сгнившего мяса.
Да, веселенькая жизнь, что и говорить.
И не сунешься ведь в эту чертову «зеленку», в эти сады пригородных селений, потому как выскочит вот такой вот деятель, вроде догорающего там, у деревьев, запустит кувшином, в котором взболтанная смесь масла с самогоном, и сожжет машину на хрен!
Прапорщик сплюнул. Они уже расстреляли четыре магазина и потратили энное число снарядов. Надо или вызывать подмогу, или возвращаться в лагерь. Черт, вот он, прапорщик, ротный старшина, а понимает. А вот товарищи офицеры его и слушать не стали, что нет смысла посылать одиночные машины гонять москитные группы, ведущие беспокоящую стрельбу по лагерю. Нужно было перенести бивуак к востоку от Винрамза, в степь, а еще лучше сразу, как только стало ясно, что они приперлись даром, поворачивать оглобли, в смысле — рычаги.
— Ладно, всем заползать в машину! Быстро! — приказал Алексеич, и БТР осторожно двинулся задним ходом.
Со стороны стоянки рейдовой группы уже мчалась навстречу им БМП, облепленная пехотой. На полпути они встретились.
— Что тут случилось? — поинтересовался Глеб Бобров. — Все целы?