— И в любом случае гарантирована обширная кровопотеря, — вставил свои пять копеек Геннадий.
— Принцип заряжания, — продолжил зыркнувший на медика Бровченко, — аналогичен старому французскому — камора для заряда меньшего диаметра, чем калибр ружья. Пулю сперва засовывают в канал ствола, а потом досылают до сужения и ударами шомпола расплющивают так, что она входит в нарезы. Судя по всему, обслуживается двумя человеками — наподобие ручного пулемета — по крайней мере, рядом с этой штукой нашли два трупа местных с боеприпасами и снаряжением… Ну вот вкратце и все…
— И все? — изумился Серегин. — Товарищ капитан, вы хоть понимаете, что это значит?
— А то и значит! — вспылил, вступая в беседу Довбняк. — Кто-то из наших крепенько подмогнул братьям по разуму!
— Странно, что только сейчас, уж сколько лет прошло, — пробормотал кто-то слева от Макеева.
Кажется, Тупиков или Суров.
— Да нет, — оживился сникший Бровченко. — То, что наши к этому руку приложили, само собой. Но вот работа сугубо местная…
— Да уж ясно, что не марсианская, — недоумевающе изрек Александр.
— Нет, я не в этом смысле… то есть… — Зампотех запнулся, подбирая слова. — То есть придумано это, конечно, не местными товарищами, но вот исполнение… исполнение уж больно необычное.
— Например? — напрягся Макеев, инстинктивно чуя, что именно здесь лежит главный подвох.
— Во-первых, ствол отлит из черной бронзы — целиком, причем вместе с нарезами. Я вот поговорил с Эгорио Арбаковичем, даже он не очень понимает, как это удалось провернуть. То есть, как сказал мастер, способ он бы наверняка нашел, но сколько времени потратил бы на это дело — непонятно. При этом наш главкузнец отметил, что сейчас мастеров, умеющих сделать черную бронзу, почти и не отыскать. Дескать, еще его отец встречал таких в годы ученичества, но те были глубокими стариками… А отцу его, между прочим, под семьдесят!
Собравшиеся загомонили, лица помрачнели еще больше.
— А на сколько этот дристопал бьет? Проверили хоть?
Бровченко вновь оживился, зашелестел самодельным блокнотом:
— Итак, в ходе исследований было сделано пять выстрелов имеющимися боеприпасами. На нашем втором стрельбище, — зачем-то уточнил он. — С использованием готовых зарядов пуля летит на километр с небольшим, а на восьмистах метрах пробивает дубовую доску толщиной в руку и стоящий за ней степной щит…
— Ни хрена ж себе! — не сдержался кто-то, в сердцах хлопнув себя по колену.
— Скорострельность? — коротко бросил градоначальник, вдруг ощутив незнакомую тупую боль под лопаткой.
Зампотех пожал плечами:
— Наши ребята потратили на все про все семь минут. Но вообще-то всякие мушкетеры с фузилерами ухитрялись делать из похожих по три выстрела за две минуты. Или два выстрела за три — уже не помню точно.
Заглянул в блокнот и что-то чиркнул там карандашиком.
— Само собой, наши бронежилеты от такого оружия защищают на все сто — проверено на испытаниях… — Он сделал паузу. — Ну, да и в бою проверено. Но вот даже лучший местный доспех выстрела с тридцати метров не выдержит. А легкая пехота, щитоносцы или конница начисто выкашиваются на дистанции до семисот — восьмисот метров.
Сообщение было встречено в молчании — и не потому, что все вдруг посочувствовали потенциальным жертвам среди легкой конницы и бездоспешной пехоты, а скорее оттого, что даже у землян не у всех есть обычные «бронетюфяки», которые к тому же закрывают далеко не всего человека. А тяжелых саперных бронежилетов — скафандров весом в двадцать пять без малого кило у них всего ровным счетом пять комплектов.
— Бронетехнике они не страшны, — продолжил Бровченко лекцию. — Но вот если угодит обычной машине в бензобак или в двигатель там, в радиатор… Ну, или в кабину, в дверцу там, или в борт, я про стекло не говорю, могут быть неприятности. Шину уж точно прошибет — тем более известно, какие у нас покрышки — только что сами не рассыпаются. Это не считая того, что, по сообщениям участников того боя, они видели трассеры — хотя среди наличных боеприпасов их не обнаружено. Конечно, в бою всякое может померещиться, но если наши не ошибаются, то можно считать, что у нашего противника есть готовые зажигательные пули.
Если прежние сообщения вызывали изумленно-настороженный гул, то на этот раз «приятная» новость была встречена гробовым молчанием.
— Одна такая в артукладку или в ГСМ и… котенку! — резюмировал Серегин. — Ладно, что у нас есть еще плохого?
— Еще два обстоятельства. Вот, посмотрите на станок этого… изделия. Эти деятели приспособили такой вот вертлюг, наподобие пулеметной турели, так что точность стрельбы весьма и весьма высока. А вот эта третья нога сошек отлично гасит отдачу. В общем, откровенно сказать, я бы не отказался от таких вот красавиц в нашем арсенале… Да, еще кое-что. Не угодно ли, товарищи, взглянуть на прицел. Я только вчера сообразил…
Офицеры сгрудились над разлаписто устроившимся на столе оружием.
Прицел и впрямь был необычный. Тонкая и длинная, сантиметров тридцать, дубовая дощечка с прорезью. На ней не было цифр или делений. С одной стороны были выжженные в дереве человеческие фигурки — внизу побольше, а кверху уменьшающиеся. С другой — такие же изображения лошадей. Вот и все.
Некоторое время военные изучали странное приспособление.
— Е-мое, — хлопнул себя по лбу Суров. — Да это же почти что готовый коллиматорный прицел!
— Точно! — поддержал Серегин. — Вот оно. Каждая фигурка — человек среднего роста на определенном расстоянии. Совмещаешь врага с подходящей — и стреляй.
— Вот дела! — вздохнул Макеев. — Кто ж это там такой умный? Помните, как мы местных дрессировали — значки особые рисовали, зубрить заставляли, а потом еще таблицу у командиров — на каком расстоянии на какую зверюшку наводить!
— А черный порох? — вступил Тупиков, горько усмехаясь. — Мы ведь специально не пускали его в ход, даже опытов не проводили, чтобы секрет никуда не уплыл! Сколько мы мучились с пироксилином, с каким адским трудом добывали кислоту и покупали хлопок втридорога у караванщиков! И вот теперь все оказалось напрасно…
— Вот интересно, — нахмурился Довбняк, — как быстро они сообразят что-нибудь бронебойное?
А Макеев думал уже о другом. О том, что главного они так и не узнали. А именно: кто такие хозяева этого ружья и где их гнездо…
Дьявол! А единственный толковый разведчик неизвестно когда вернется!
Встав, Макеев покинул малый зал.
Ружье на столе смотрело ему в спину черным зрачком ствола, словно пресловутый Глаз Ночи из местных преданий.
Южные Танства. Город Крехсор, столица одноименного княжества. Дворец правителей
Светлейший князь Веерен Тогу, затворившись в своих покоях, перебирал пожелтевшие уже ломкие листы тростниковой бумаги.