Фантастика тоже не оказалась в стороне от разработки такой плодотворной темы. Преимущественно это относится к историко-фантастическим произведениям, написанным в жанрах альтернативной истории (АИ) и криптоистории (то есть тайной истории). Здесь, кроме стараний истолковать те или иные обстоятельства прошлого, угадать, кто или что скрывается за неожиданными перипетиями большой и малой политики Страны Советов, предпринимаются попытки переписать историю, «переиграв» уже свершившиеся события, пустив реку Хронос по другому руслу. Но есть сочинения и пограничного характера, которые написаны на рубеже исторического и иных жанров литературы крылатой мечты. К таковым относится и трилогия Игоря Недозора «Плацдарм» из одноименного цикла, в который на данное время вошли три романа: «Плацдарм», «Гарнизон» и «Контрудар».
Жанровую принадлежность цикла определяют по-разному. Это и «технофэнтези», и «технологии против магии»/«свинец и магия», и «научная фантастика с элементами фэнтези и альтернативной истории», и просто «фантастический боевик». Все потому, что внутрижанровая типология фантастики разработана еще недостаточно, поскольку литература крылатой мечты очень динамична и продолжает развиваться, не стоя на месте. Думается, что правы те, кто говорит о жанровой эклектике «Плацдарма», по форме являющегося романом-эпопеей в нескольких томах, в котором соединены элементы НФ, фэнтези и АИ.
Все начинается с секретных экспериментов советских ученых, якобы проводившихся в конце 70-х — начале 80-х годов XX века. Целью этих исследований является временной скачок из настоящего в прошлое, чтобы там создать плацдарм для более успешного построения социализма и коммунизма, дав будущей Стране Советов несколько десятилетий форы. Здесь явная криптоистория, хотя ничего невероятного в подобном предположении нет. Известно, что в СССР действительно велись опыты по созданию «машины времени», благо научный и технический потенциал государства позволял заниматься и не такими проектами (чего стоит один грандиозный план переброски сибирских рек). В «Плацдарме» описываются приблизительно 1983–1984 годы. Упоминается о войне в Афганистане, откуда в спешном порядке было переброшено несколько воинских частей и техника сначала в Таджикистан, а оттуда на неожиданно открытую планету Аргуэрлайл. Вскользь затрагивается инцидент со сбитым южнокорейским «боингом». События «Гарнизона» относятся к началу перестройки, 1985–1987 годам. Это понятно в связи с обсуждением на Старом Арбате письма Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», упоминанием о начале борьбы с пьянством и планах вырубки крымских виноградников. Более сложна пространственно-временная организация «Контрудара». Действие вроде происходит в 1986 году, о чем можно судить по операции по предотвращению взрыва на Чернобыльской АЭС. И в то же время есть экскурсы в прошлое и скачки в будущее (упоминание о Чеченской кампании). Здесь уже типичная альтернативная история (поскольку Ельцин был устранен от участия в дальнейших событиях и т. п.).
Автору удалось убедительно передать местный колорит эпохи, связанный прежде всего с бытом военных. Вероятно, многое из описанного основано на личном опыте писателя. Например, уморительная сценка политзанятий с представителями коренного населения, несомненно, является беззлобным шаржем на аналогичные мероприятия, регулярно проводившиеся в Советской армии. Кроме того, в специальных исторических отступлениях мы знакомимся с тем, что происходило в это время на Земле, чем жили простые советские люди и их руководители.
Эти последние также появляются на страницах трилогии. Хоть и не названные напрямую по фамилиям, они тем не менее легко узнаваемы, поскольку сообщаются их имена и отчества, даются портретные и психологические характеристики. Так, среди персонажей цикла встречаются Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов, М. С. Горбачев, В. М. Чебриков, Е. К. Лигачев и другие. Автор пытается быть объективным, описывая этих реальных деятелей истории, опираясь на документы, факты, биографические данные, воспоминания и свидетельства современников. Он обходится и без очернительства, и без чрезмерных восхвалений. С легкой иронией говорит об архитекторе перестройки, с сочувствием об умирающем генсеке и престарелом министре обороны. Они показаны «домашним образом», как обыкновенные люди, подверженные слабостям, недугам и страстям. Каждый из советской верхушки обладает индивидуальными чертами, и в то же время их объединяет одно — равнодушие к судьбам простых «винтиков» истории. Если это необходимо для какой-то «высшей» идеи, они готовы без малейших колебаний пожертвовать жизнями многих тысяч людей.
Но в том-то и дело, что «винтики» не хотят быть простым пушечным мясом. Они уже достаточно натерпелись за семь десятилетий советской власти. Прошло время бояться, приходят новые времена, что чувствуется в романах цикла. Начнем с того, что в условиях иномирья оказались не какие-нибудь желторотые необстрелянные воробьишки-новобранцы, а бойцы, которым уже довелось понюхать пороху в Афганистане. Это солдаты с уже совсем другим мировидением и мировосприятием. Их не так легко запугать, сделать бессловесным стадом. Они учились выживать в трудных обстоятельствах. Потому и вполне обычным становятся не совсем уставные взаимоотношения между рядовыми воинами и младшими и старшими командирами. Ведь это боевое братство, скрепленное свинцом и кровью. Тут не до условностей и формальностей, когда над головой висит постоянная угроза.
В «Плацдарме» показаны полномасштабные военные действия, содержанием и размахом напоминающие как уже далекую, но не отболевшую и не забывшуюся Афганскую кампанию, так и более близкие к нам локальные войны. Неслучайно для изображения этих событий автор избирает рваную, мозаичную композицию, показывая не одного-двух героев, а несколько десятков персонажей, в которых трудно угадать основных действующих лиц. Действие переносится то в одно, то в другое место, расширяя панораму до почти планетарного масштаба. Подобный прием, например, использовался А. И. Солженицыным в эпопее «Красное колесо». Влияние ее чувствуется, когда читаешь «Плацдарм».
Столкновение технологической цивилизации и культуры, основанной на существовании сверхъестественного, прежде всего магии, описано с большой долей достоверности. Понятно, что советскому человеку, воспитанному в духе атеизма, преклонения перед достижениями науки и техники, сложно поначалу понять и принять новые правила игры (или войны). Но постепенно он привыкает и к этому, пытаясь не переделать новооткрытый мир под себя, по своему вкусу, а приспособиться к необычным условиям существования, выжить в них. Особенно актуально это становится после того, как из-за угрозы схлопывания портала большая часть советских войск была эвакуирована на Землю, а на Аргуэрлайле остались брошенными те, кто оказался уж слишком «задет» непривычной атмосферой внеземелья.
Вторая и третья книга посвящены именно им, советским солдатам, «винтикам», преданным и брошенным руководством на чужой планете. Поначалу они в растерянности, почти в прострации. Многие кончают жизнь самоубийством. Однако инстинкт выживания оказывается сильнее. Им приказано выжить. Выжить во имя будущего своих новообразованных семей, готовящихся появиться на свет детей, во имя светлой мечты когда-нибудь вновь оказаться на Родине. И они начинают борьбу за выживание. Именно борьбу, потому как чему-чему, а уж бороться советских людей учили с детства, начиная с октябрятско-пионерского возраста.