От нее пахло мятой, той самой духовитой и крепкой мятой, что растет на берегах степных рек.
За то короткое время, пока он общался с Дарикой, Серегин окончательно уверился, что перед ним замечательная во всех отношениях девушка. Его влекло к ней с неведомой силой, и временами младший лейтенант даже задумывался, а не влюбился ли он?
Неужели и в самом деле? Но ведь парень и сказать ей об этом не осмелится. Хотя бы потому, что совершенно не представляет, как это сделать.
Все решилось само собой.
Этой ночью она просто пробралась в его палатку, приподняла покрывало и легла рядом. А потом принялась снимать с себя одежду.
Мир, полный кипучих страстей, никчемных и значительных событий, отступил, отдалился, растворяясь в мареве забвения. Куда-то подевался и ветер, несущий пробирающую до костей сырость, поутих плеск талой воды, стремящейся к реке. Зато неожиданно мощным стал волнующий свежий запах земли с тонким оттенком радости и совсем еще молодой травы.
Артем лишь глупо спросил:
— Почему я?
Ответом была ее рука, раздвинувшая складки его одежды… Он откликнулся, положив свою руку чуть ниже ее пупка, задержался там некоторое время и начал бережно поглаживать нежный вздрагивающий живот от щекочущей курчавой поросли до двух восхитительно упругих яблочек.
Маленькие сильные ладони степнячки с неожиданной силой вцепились в его плечи, дыхание ее стало шумным и прерывистым. Парень подумал, что должен бы решительно отстраниться, вскочить. Но не было сил…
Утром прибыл долгожданный грузовик (хотя Серегин даже пожалел об этом — не могли задержаться еще на денек, что ли?).
…Дарика крутилась перед огромным зеркалом, которое занимало половину стены в ее комнате. Первый раз видела зеркало такого огромного размера и такой чистоты — все же чужинцы не знают цены своим умениям. Еще больше девушка удивилась бы, узнав, что зеркало это валялось в загашнике клуба в/ч № 312341 и попало сюда случайно — как возможный подарок какому-нибудь дикарскому царьку.
Она волновалась — ведь ей предстояло вступить в законный брак.
И она не знала, как себя вести.
Единственным выходом из данного противоречия была мысль — просто надеть самую лучшую и изящную одежду, какую только можно найти.
А что может отыскать девушка без рода, без племени в совершенно незнакомом городе?
Спасибо, Алтен выручила, ради такого случая разворошив собственный гардероб. Кое-что прислала и Ага Кос — в благодарность за сотрудничество.
Свободно лежащие волосы кочевницы (замужней женщине не пристали девчоночьи косички) украсила ажурная золотая диадема с изумрудами, хорошо смотревшимися на старом белом золоте — подарок кормчей. Ювелиры Конгрегации всегда славились своим мастерством, а грайитки — умением разбираться не только в травах, но и в драгоценностях.
Ушки украсили серьги с теми же камнями. На шее красовалось широкое наборное ожерелье.
Платье белоснежного шелка ниспадало почти до полу. При этом живот она оставила голым, ибо именно такова была мода в империи Эуденоскаррианд.
На ногах красовались легкие сандалии, пряжки которых были выкованы из золотых монет.
Дарика повертелась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон, и неожиданно рассмеялась — она вдруг подумала о том, что, выглядит не хуже любой принцессы.
О том, что они поженятся, Артем сказал ей сразу после того, как они прибыли в Октябрьск и, сдав «добычу» магичкам, отправились в казармы отдыхать.
А потом к ней зачем-то пришел местный старший писарь и спросил, как звали ее отца?
— Не знаю, — ответила девушка просто. — В том отряде, где служила моя мать, был десяток отважных воинов, с которыми она делила ложе. Так что лишь Священной Луне да Вечному Небу о том ведомо.
Писарь как-то странно на нее посмотрел и исчез, ни слова не говоря.
Она даже чуть испугалась, кто знает, а вдруг чужинские обычаи запрещают Артему жениться на девушке, у которой нет известного отца.
Но слава богине, все позади и скоро уже…
Вошел Артем.
На нем было парадное одеяние офицера — весьма красивого сине-зеленого цвета. Девушка такие видела лишь на картинках.
Сопровождали его двое друзей и сардар Мак-кев.
— Вот так всегда, — с напускной строгостью обратился он к молодым людям. — Отпускаешь воина в увольнение, а он оттуда с боевой подругой норовит вернуться. Как жить теперь станете?
Девушка непонимающе хлопала ресницами. Чем они разгневали сардара? Задание ведь выполнили, зелья привезли. Чего ж еще?
И тут заметила, что командир улыбается во все тридцать два зуба.
— Тут только одно можно сделать и сказать. Итак, уважаемые товарищи Дарика Тенгриевна Серегина и Артемий Петрович Серегин, поздравляю вас с законным браком. Совет да любовь, как говорится. — Протянул ей какую-то коричневую картонку. — А это от командования! Так сказать, в подарок первой интернациональной семье! — В руку Дарики лег ключ. — Живите долго и счастливо. И не вздумайте это дело зажать! Завтра же ждите гостей на свадьбу и на новоселье!
Проводил парочку до их нового места жительства (однокомнатной квартирки с небольшой кухонькой, где стояла буржуйка) и откланялся.
— Теперь я член твоего клана! — самодовольно произнесла Дарика, вертя в руках выписанное в штабе свидетельство о браке. — Ты не представляешь, как я об этом мечтала! Я теперь не одна — у меня снова есть свой клан. А главное — твой сардар дал мне второе имя. В честь бога Неба.
Артем усмехнулся про себя.
Просто офицер комендатуры не знал, как выйти из положения, и дал его возлюбленной отчество от имени того самого бога, которого она упомянула в разговоре. Тай-Тенгри — Вечное Небо.
И вдруг со щемящей нежностью подумал, что эта сильная, красивая и такая наивная в чем-то молодая женщина верит в него, главу своего клана, больше, чем во всех богов обоих миров.
Северные отроги гор Летящего Льва.
Рудничный поселок 13-го управления КГБ СССР
Сутар Хмор с достоинством прихлебнул вина из фляги, вытер усы, неторопливо закрыл сосуд и столь же неторопливо повесил его на пояс.
Начальство предписывало выпивать не меньше фляги красного вина в день (это же надо — начальство заставляет пить вино!), правда, оговаривая, что делать это надо не на службе, а после нее. Но поскольку хозяева почти не заглядывают сюда, отчего бы не воспользоваться возможностью? Зачем это нужно, чужинцы не уточняли. Надобно, и все!
Опорожнив флягу наполовину, он вновь глянул вниз, в карьер, где копошились закованные в цепи люди в выгоревшем рванье.
Его подопечные.
Там внизу под прицелом пу-ле-метов, расставленных вдоль обрыва, вперемешку с клеймеными каторжниками — матерыми убийцами и грабителями — работали бывшие жрецы-резники, бывшие сотники и тысячники, бывшие чиновники и храмовые стражники, бывшие благородные мужи, бывшие…