– Вас дожидаются больные, на прием.
Какие больные, я никому не назначал! Выглянул из окна своей спальни. С высоты второго этажа был виден целый ряд карет. Неужели ко мне? Я с трудом вспомнил вчерашний вечер. Неужели Винченцо был прав?
Надо признать – венецианцев он знал куда лучше меня. Так, быстро умыться холодной водой, кофе с булочкой – здесь это было уже в порядке вещей. Оделся подобающим образом, спустился вниз – ешкин кот! Большая приемная была полна народа – синьоры и синьориты, богато и очень богато одеты, кто-то ухитрился приехать пораньше и оккупировал диванчик, кому-то слуги вынесли стулья, припоздавшие стояли. Я слегка поклонился и поздоровался. Голоса смолкли, и все уставились на меня.
– Синьоры, прошу по очереди в приемную, больше прошу не занимать очередь.
Подскочившему слуге бросил:
– Если кто еще придет, проси перенести визит на завтра.
Кто-то, прослышав о чудесном преображении лица Джульетты, хотел исправить физические недостатки, другой жаловался на болезни, дамы через одну хотели столь же красивое лицо, как у Джульетты. Кому реально мог помочь – назначил день операции, того, кто уверовал в сверхестественное, – отправил ни с чем домой.
Были и интересные случаи, где требовалось применить все мои знания, опыт и умение, даже на грани возможного. Итак, на послезавтра назначил операцию женщине – подтянуть лицо. Для себя я решил – день веду прием, другой день – операционный. На следующий день скопище карет стало еще больше, причем клиенты были знатнее, пытались зайти не по очереди, а по богатству и знатности. Вольности эти я сразу пресек:
– После смерти к архангелу Петру тоже по знатности проходить будете, синьоры?
Господа сначала оторопели, затем стушевались, и в дальнейшем скандалов в приемной не было.
Лицо пациентке, пятидесятилетней графине, подтянул удачно, хотя делал такую операцию в первый раз. Так же, как и в случае с Джульеттой, оставил ее у себя – да и куда ее можно было выпустить – с синим лицом и почти полностью замотанной бинтами головой? Правда, еду ей не привозили, своего Джузеппе у нее не было, тут уж я запряг своих слуг.
Через пару недель синева сошла, я снял швы, наложил свои мази и еще через неделю позволил графине посмотреть в зеркало. Внешне она помолодела лет на десять – пятнадцать.
Результат понравился, женщина крутилась у зеркала полчаса, оглядывая себя с разных сторон. Затем вдруг огорошила:
– А еще такую же операцию сделать можно? Я была бы не прочь помолодеть еще лет на десять.
– Пожалуйста, синьорита, вас и так слуги с трудом узнают. Следующую операцию, если вы не передумаете, можно будет сделать не раньше, чем через год.
Графиня надула губки, расплатилась и уехала в подъехавшей коляске. Вот и пойми после этого женщин.
Старому торговцу, с которым меня познакомил Винченцо, я исправлял ногу.
После перелома ниже колена срослось неправильно, пациент хромал, припадая на укороченную ногу. Увеличенный сапожником каблук не помогал. Пришлось сломать ногу снова по месту старого перелома и, поскольку аппарата Илизарова у меня не было, растягивать ногу грузом. Ничего, срослось, ходил потом, как в молодости, даже не хромая.
Так, в труде и заботах текли мои дни. Обыденность жизни была нарушена одной ненастной ночью. В двери раздался стук, причем стучали сильно. Слуга, чертыхаясь и запахивая наспех одетый халат, пошел открывать. В прихожую буквально ворвались два синьора в черных плащах, с них потоком лилась вода. С собой на плаще они несли мужчину. Был он худощав, бледен, на животе его расплывалось кровавое пятно.
– Хирург, ради святой Магдалины, быстрее! Наш господин умирает.
Я оделся, когда еще раздался стук, привычка, знаете ли. К врачу по ночам не ходят из-за мелочей, терпят до утра. Коли пришли – беда стряслась. Подошедши к раненому, которого поздние визитеры уложили на пол, задрал камзол и кружевную рубашку. М-да, судя по ране, удар шпагой, явно в селезенку. Если не прооперировать – умрет в ближайший час.
– Так, синьоры, берите вашего друга и несите в эту комнату. – Я прошел вперед, распахивая дверь.
Незнакомцы уложили раненого на стол.
– Быстро снимайте с него одежду, нужна срочная операция.
Незнакомцы буквально сорвали с раненого одежду. В это время я влил в рот пострадавшему вина с опиумом. Времени ждать, пока подействует наркотик, не было.
– Подойдите ближе! Один – держит раненого за руки, второй пусть возьмет в обе руки по светильнику и освещает живот раненого.
Я сделал разрез. Как мог быстро наложил зажимы на кожные сосуды, – времени перевязывать уже не было, – рассек мышцы, осторожненько развел края раны, из живота выливалась кровь. Кровотечение массивное. Я расширил рану, ощупал селезенку – черт, чуть не пополам разрезана. Наложил зажим. Шить в кровавом месиве невозможно. Стал осушать рану салфетками, бросая их в тазик. Кучка солфеток росла с угрожающей быстротой. Все, брюшная полость более-менее сухая. Я провел ревизию – ничего, кроме селезенки не задето. Надо удалять селезенку и быстро зашивать. Пациент может загнуться в любой момент или от болевого шока или от массивной кровопотери. Наложив на сосуды селезенки двойные лигатуры, я пересек сосудистый пучок, рассек связки и вытащил селезенку, бросив в таз.
Оба незнакомца с ужасом смотрели на меня, один был сильно бледен, на лбу крупные капли пота – как бы в обморок не упал. Но обошлось, крепкие ребята, многие, даже здоровенные мужики при виде крови и кишок запросто теряют сознание, в лучшем случае их вывернет наизнанку. Знаем, проходили, дважды знакомые просились на операции – посмотреть. И оба раза тихо сползали по стенке. И смех и грех. Наложил швы, незнакомцы сняли пациента со стола и перенесли на кровать. Мужчина был жив, но плох, дыхание прерывистое, бледен, сознание смутное.
Без переливания крови – не жилец.
А где взять кровь да определить группу и резус? Будем полагаться на судьбу. Незнакомцы, расстелив влажные плащи на пол, улеглись рядом с койкой.
– Эй, синьоры, вы чего? Идите по домам. Все, что можно, я сделал, за ним теперь нужен уход.
– Вот мы и займемся уходом.
Я пожал плечами – пусть ухаживают. Однако мне не понравилось, что они при оружии – у обоих шпаги и кинжалы за поясом. Отобрать? – Могут и не отдать.
Ладно, черт с ними, на грабителей они не похожи, да и не будут грабители ранить своего товарища, чтобы проникнуть в дом.
Рано утром я пошел проведать пациента. Он был жив, и на первый взгляд ему было лучше. Нет, бледность была и сознание не приходило, но дыхание было ровным, пульс частил, но для пережившего кровопотерю и операцию был вполне, вполне. Я напоил раненого из глиняного поильника, он смог сделать несколько глотков.
В углу, на стуле сидел один из незнакомцев, второго не было.
– А где?.. – Я обвел комнату глазами.