Мы хорошо поели, немного выпили на дорожку, и нас слегка развезло.
– Ну, пора и честь знать! – Татищев поклонился наместнику, тот поднялся, а за ним и мы.
Мы оделись, вышли во двор. Слуги вывели наших осёдланных лошадей. Выйдя за ворота, мы уселись в сёдла.
Андрей повернулся ко мне:
– Что, так и уедем?
– Что предлагаешь?
– Поехали в Разбойный приказ, морды амбалам намнём.
Если бы я был трезв, наверняка отказался бы. А тут кровь взыграла.
– А поедем!
Татищев попытался нас урезонить.
– Оставьте, пустое. Вас двое, снова ведь побьют.
Андрей упёрся:
– Нет, поедем!
– Ну и чёрт с вами. Сабли да ножи оставьте мне, не то смертоубийство случится. Я на улице подожду, да коней подержу. Хоть и не боярское это дело.
Мы добрались до Разбойного приказа. Дома за два остановились, сняли с себя оружие, поводья от лошадей передали Велимиру.
Андрей зашагал к приказу.
– Стой! Ты чего, голыми руками драться будешь?
Андрей встал и задумался:
– И то правда. У них кулаки, как кувалды, никакого оружия не надо. Бока до сих пор болят. Но и спускать обиду этим гадам не хочу. Может, доску из забора выломать?
– Не, доской драться неудобно. Оглоблю бы найти.
Не говоря ни слова, Андрей перемахнул через соседний забор и вскоре вышел через калитку, неся в руках оглоблю. Положив её поперёк канавы, что тянулась вдоль дороги, прыгнул на неё ногами. Оглобля хрустнула и переломилась пополам.
– Самое то! Держи!
Андрей протянул мне половину оглобли, вторую взял себе, несколько раз взмахнул ею, примериваясь, и мы двинулись к приказу.
Сзади с тревогой и любопытством, качая головой, за нами наблюдал Велимир.
Мы с Андреем ринулись к дверям Разбойного приказа. Ударом ноги он распахнул входную дверь узилища мрачного учреждения. Стоявший за дверьми служивый с бердышом попытался выставить его вперёд, но места было мало, и Андрей с ходу огрел его оглоблей по голове. Стражник упал, а мы помчались дальше.
Вот и дверь в комнату, где были амбалы. Мы распахнули её – пусто. Зато из двери напротив вышел тощий служивый в кафтане.
– Вы что тута? К кому?
Я без слов, как копьём, ткнул его в солнечное сплетение сломанной оглоблей. Служивый согнулся, стал хватать ртом воздух. Андрей ударил его поперёк спины.
Мы распахнули ещё одну дверь – пусто. Да где же они?
Лестница, ведущая в подвал, тяжело заскрипела, и показались амбалы – сразу оба. Они что, как два сапога пара, неразлучны?
Мы кинулись к ним.
У них положение для драки было невыгодным – узкая лестница, да и мы стоим сверху. Этим преимуществом мы и воспользовались – стали бить их по головам половинками оглобли.
Ещё недавно против беззащитных жертв, да с численным преимуществом, они были куда как смелы. А сейчас только успевали принимать удары и вопили как резаные. На их крики и другие служивые могли сбежаться.
После удачного удара по плечевому суставу рука «моего» амбала повисла, как плеть, но я продолжал охаживать его оглоблей по спине и по бокам.
Андрей свалил своего быстрее и сейчас прыгал на нём, стараясь ногами попасть по болезненным местам.
– Андрей! Ты его убьёшь! Перестань! Нам только убийства и не хватало. Поучили маленько – и будет.
Но Андрей вошёл в раж, и мне пришлось схватить его за руку и тащить к выходу.
Выбежав из приказа, мы забросили оглобли подальше – и побежали к ожидавшему нас с лошадьми Велимиру.
Велимир осведомился:
– Ну как?
– Амбалов побили, и другим немного досталось.
– Не до смерти хоть?
– Не, не взяли греха на душу.
– То и хорошо. Едем.
Велимир с Андреем поскакали к городским воротам, а я – к себе домой. По пути размышлял – хорошо, что до убийства дело не дошло. Если служивые и напишут челобитную, так она к Демьяну попадёт, а он ей хода не даст. Самому же государю они жаловаться не посмеют – уровень не тот.
Как показала жизнь, и в самом деле после нашей выходки никаких действий или репрессий не последовало, хотя амбалы нас и узнали.
Через несколько дней я посетил Велимира – надо же было снять швы его сыну. Завидев меня, Велимир обрадовался:
– Ну, как ты? Не искали тебя с Андреем?
– Нет, обошлось.
Когда я снял швы и уже откланивался, Велимир спросил об оплате.
– Что ты, боярин? Ты же нас с Андреем спас. Кабы ты не успел к наместнику приехать, эти упыри калеками бы уже нас сделали. Долг платежом красен. Считай – в расчёте. Надо чего от меня будет – Андрей дорогу знает.
В трудах и заботах пролетел месяц.
И вновь в мои ворота стучит гонец от наместника. Однако на этот раз не торопит, улыбается.
– Ты чего рот растянул до ушей?
– Наместник обручение дочери намечает. Мыслю – вызывает, чтобы в гости пригласить. Только, чур – я не говорил.
– А я не слышал!
Я взнуздал коня, и мы не спеша поехали к дому наместника. Ехал я не с пустыми руками. За прошедшее время вытащил ещё кое-что из памяти о времени царствования Иоанна Васильевича. И не ошибся.
Приняв в гостиной, наместник ласково усадил меня за стол, и мы выпили по кубку хорошего вина.
– Волен пригласить тебя, лекарь, на обручение своей дочери, которое будет через две седмицы. Принимаешь приглашение?
Попробуй не прими, да и почему не повеселиться?
– Конечно – с превеликим удовольствием и благодарностью. И за кого же дочь отдаёшь?
– За сына благородного князя Пожарского именем Михаил.
– Достойная фамилия. – Я стал припоминать историю – не его ли сын Дмитрий прославит себя в Смутное время, дав отпор в Москве полякам? Очень даже интересно становится!
– А то! – прервал мои воспоминания польщённый наместник.
Мы выпили ещё по кубку вина.
Наместник оглядел гостиную – никого. Понизив голос, он сказал:
– А были ли тебе ещё какие видения?
– Были, не буду скрывать, боярин.
– Поделись, – приготовился слушать наместник.
Я подошёл к креслу наместника и наклонился к его уху, заросшему волосами.
– Перед смертью государь сына своего старшего, царевича Иоанна, в ярости посохом убьёт.
– Да что ты?! Страсти-то какие, Господи! Говори, говори! – привстал со своего места наместник.