Утром Кондрат заявил:
— Ты здесь с Костей оставайся — слаб он ещё. Я тебе одни сани оставлю, а остальной обоз уведу — убитых в Хлынов отвезти надобно. За Костей приглядывай, а я, как обоз в Хлынов приведу, сразу назад. Понял?
— Всё выполню в точности.
Мишка подобрал себе саблю из трофейных и забрал арбалет. Жалко, болтов к нему нет. Ну, так не беда — купить можно. Покормил проснувшегося Костю. Тот был ещё слаб, и пока Мишка поил его бульоном с кусочками хлеба, сидел, опершись о стенку. Потом устало улёгся.
— Где Кондрат? — спросил он тихо.
— Обоз с оружием в Хлынов увёл, обещал вскоре вернуться.
— Быстро не получится. Обоз медленно идёт. Ты как?
— Повезло — ни одной царапины.
— Говорил же тебе: лежи в санях — пронесёт. Мишка не стал говорить Косте, что и он внёс посильный вклад в победу над противником. Ещё подумает, что он хвастается.
— Ты спи, Костя, тебе сил набираться надо. Кондрат убитых врагов счёл, говорит — три десятка и ещё два.
Костя удовлетворённо кивнул головой и закрыл глаза.
Проснулся он к вечеру. Мишка перевязал ему рану на бедре, покормил, и тот вновь уснул. Михаил по-прежнему ощущал чрезмерную усталость, понимал, что и ему надо бы отоспаться, но ушки на макушке держать надо было. Вдруг Косте его помощь понадобится?
Одно плохо — за кормёжку табуна платить много приходилось. Лошадь нельзя зимой одним овсом кормить, ещё и сено надобно. А когда лошадей больше трёх десятков? Мишка нетерпеливо ждал, когда же Кондрат, наконец, объявится. А если деньги кончатся раньше, чем он вернётся?
Кондрат с тремя конными воинами объявился на четвёртый день.
Костю бережно перенесли в сани, укрыли медвежьей шкурой — под ней любой мороз не страшен. Мишка уселся за ездового. Конные гнали следом табун лошадей и несли охрану.
Добрались до Хлынова скоро. Костю сразу домой доставили, перенесли на руках в горницу. Он сопротивлялся, хотел сам идти.
— Не сопротивляйся, рану разбередишь, — сказал как отрезал Кондрат, и Костя подчинился.
— Сани с лошадью куда девать? — поинтересовался Мишка.
— Да забери себе. У нас сейчас верховых лошадей трофейных полно, зачем нам ездовые?
Мишка приехал на санях домой, завёл лошадь в стойло. Всё бы хорошо, да кормить её нечем — не знал ведь, что прибавка в хозяйстве ожидается.
Митрофан, поздоровавшись, осмотрел лошадь:
— Молодой мерин-трёхлетка, изъянов не нашёл, покупка хорошая, — чётко, как бывший воин, доложил он.
— Вот тебе деньги. Сходи на торг, купи овса да сена — животину кормить надо. Сам с мешками не надрывайся — амбалов найми да сани.
— Исполню, Михаил.
А Мишка домой и — спать. Устал он за эту поездку — и физически и морально. Столько трупов сразу, и не чужих. С воинами этими он за одним столом ел-пил, а потом их убитыми на сани грузил, окоченевшими уже.
Ему самому убивать не нравилось. Понятно, в бою времени раздумывать нет. На тебя нападают — ты обороняешься. А вот после боя, ночью, даже если устал и спать охота, во снах убиенные твоей рукой к тебе приходят, и приходится весь кошмар переживать заново, и не один раз. Нет, не для него служба воинская, и Мишка это хорошо знал.
Через неделю Костя уже ходил, морщась и прихрамывая. И Мишку, пришедшего справиться о его здоровье, встретил приветливо:
— Садись. Рассказал мне Кондрат, что вёл ты себя в том бою достойно, и не один из нападавших был тобою уничтожен. Не ожидал сей храбрости, достойной воина бывалого, а не купца, юного годами. Прости, что в свару тебя втянул. Зато теперь враги мои присмирели. Как же — добычи лёгкой ожидали, а потеряли своих людей. И, скажу я тебе, довольно опытных. Не разбойный сброд против меня послали — воинов бывалых. Жаль, что столько ратников русских бесславно полегло с обеих сторон. Им бы против врага настоящего сразиться — с татарами теми же. Но — что вышло, то вышло. Как ты?
— Я по твоему совету в Соль-Вычегодск намеревался, да вот решение твоё все планы нарушило.
— А при чём здесь я? — удивился Костя. — Чем мои ранения тебе мешают?
— Ну, как же — за тебя переживал. Всё-таки я не из врагов твоих.
— Это верно. Видишь, как случай судьбами людскими играет? Могли ли мы с тобой оба подумать тогда, когда ты меня с Василием на Вятке спас, что знакомство наше в дружбу долгую перерастёт? И ведь как получается — то ты мне поможешь, то я тебя выручу. Ты в Соль-Вычегодск ехать ещё не раздумал?
— Нет, собираюсь. Наши купцы с обозом скоро туда за солью пойдут, и я с ними.
— Правильно. Всем гуртом ехать веселее и от разбойников отбиваться сподручнее. Много их развелось в последнее время. Государство единое нужно и рука твёрдая, чтобы все тяжёлую длань государя чувствовали и боялись. Человек ведь так устроен — или пряник должен быть, или кнут.
— А вера?
— И вера на том построена! Согрешишь — наказание получишь, хоть и на том свете. Разбойники, тати и убийцы тоже ведь в церковь ходят, молятся, а дела свои гнусные творят. Здесь, на земле должны они получать наказание за мерзость, которую творят. Тогда и порядок будет.
Странно как-то… О чём бы Михаил с Костей не говорили, всё сводилось к тому, что необходимо одно княжество великое и правитель один.
И Мишка всё больше склонялся на сторону Кости. Может — оно и правильно? Деда с бабкой он почитал и уважал, но делами и домом правил единолично.
А через неделю, когда уже снег толстым покрывалом землю укрыл, Мишка на своих санях вместе с купеческим обозом выехал из Хлынова. Обоз на полночь, на север направлялся. Кто-то из купцов путь держал в Великий Устюг — за мехом белки да песца, другие — чуть подальше, в Соль-Вычегодск, за солью, товаром ценным и нужным. Без неё и за стол не сядешь — еда безвкусной будет, и рыбу не посолишь, не говоря уж об огурцах.
Мишка не один ехал — с Саввой. И по возрасту Савва ненамного его старше — есть о чём поговорить в пути дальнем, и охотник он неплохой, и в бою не оплошает. Арбалет свой Мишка тоже взял — вместе с мешочком, в котором болты были, и саблей трофейной.
Обоз большой получился — о двадцати санях, потому тянулся медленно. На третий день едва Шадрино миновали. И по льду Моломы — вверх. Только река, не доходя до Лодейно, влево ушла.
Через десять дней до Великого Устюга, что стоял на слиянии Сухомы и Северной Двины, добрались. Часть купцов с санями здесь осталась, другие по льду Двины за Вычегду направились, а там и Соль-Вычегодск. Городишко маленький, однако солью славен. И ходят по ней зимой обозами санными, а летом — на судах. Поморы с севера — на ногах, новгородцы — на ладьях, остальные — на ушкуях да стругах.
Соль была везде — в амбарах, лавках купцов, в мешках на причалах. И везде люд торговый, приезжий только и говорил, что о цене на соль здесь, в Соль-Вычегодеке, и в своих землях.