— Что с тобой?
— Не очень хорошо себя чувствую, — выдавил я. Боль волнами накатывала на мою несчастную голову. Я лежал, боясь пошевелиться. Даже когда Энн села рядом, потревожив матрас, это болезненно отдалось в моей несчастной головушке.
— В чем дело?
— Голова болит. И живот.
— Опять то же самое, — констатировала Энн, — хочешь, я вызову врача?
— Не надо. Пройдет. Просто позвони на завод и... — Договорить я не сумел, скорчившись от судорожной боли в животе. Я заворочался, пытаясь найти положение, в котором боль была бы не такой сильной. Кажется, отпустило. — Я полежу немного.
— Лежи, я позвоню на завод. — Энн направилась к двери, но по дороге остановилась. — Думаю, будет лишним предлагать тебе завтрак...
— Да, не стоит.
Энн снова присела рядом и ласково погладила меня по голове. Но даже легкое прикосновение ее нежных пальцев причиняло мучительную боль. Наверное, я скривился, потому что она, словно обжегшись, отдернула руку.
— Дать тебе аспирин?
— М-м... — согласился я, отлично понимая, что таблетка нужна мне меньше всего.
— Том, ты... — Энн замялась, подбирая нужное слово.
— Нет, — уже не имело смысла скрывать, что ее мысли — не секрет для меня, — сегодня ночью я ее не видел.
Энн еще немного молча посидела рядом, потом принесла мне аспирин и тихонько закрыла за собой дверь.
Я тщетно пытался заснуть. Только сон не шел ко мне, будто прятался нарочно. Поэтому я просто лежал и прислушивался, как Энн и Ричард возятся в соседней комнате. Ричарду очень хотелось поиграть со мной, но Энн решительно пресекла его попытку проникнуть в спальню. А я принялся настойчиво уговаривать себя, что уже пора принимать меры. Энн права. Возможно, наш друг Алан Портер сумеет помочь. Конечно, у моего нового дара есть определенные преимущества. Только недостатков значительно больше.
Через десять минут в комнату зашла Энн. Ее лицо было абсолютно белым. Такими глазами она смотрела на меня в то утро, когда умерла ее мать. В руках она держала листок с моими ночными каракулями.
— Ты услышала это по радио? — глухо пробормотал я.
Не в силах открыть рот, Энн молча кивнула.
— О господи... Когда это случилось?
— Ночью. — Голос наконец вернулся к Энн. — А когда ты это написал?
— Ночью, — ответил я. — Мне все это приснилось, а потом, сам не знаю почему, я встал и... Теперь ты мне веришь?
Энн несколько минут молча разглядывала листок с моими записями, потом вышла и принесла позаимствованную у Элси утреннюю газету. Следующие полчаса мы провели сравнивая мои записи с газетной статьей.
«Поезд сошел с рельсов», — написал я. «По свидетельству кочегара Максвелла Тейлора, — было сказано в газете, — на рельсах оказалось препятствие, в результате чего поезд сошел с рельсов».
Прожекторы, машины «Скорой помощи», санитары. «Это был кошмар, — говорилось в газете. — Под лучами прожекторов санитары с носилками сновали между машинами „Скорой помощи“ и многочисленными жертвами, тела которых были разбросаны на площади сто квадратных ярдов».
«Голова на земле», — нацарапал я ночью. Репортер Пол Коутс написал: «Я увидел лежащую на земле голову. Одну только голову. Подоспевший санитар накрыл ее одеялом».
Энн с ужасом переводила глаза с газеты на меня. Потом мы вместе уставились на броский заголовок на первой странице: «ПРИ КРУШЕНИИ ПОЕЗДА ПОГИБЛО 47 ЧЕЛОВЕК».
Слова были бесполезны.
* * *
Я все-таки провалился в сон, глубокий, тяжелый, словно после наркотиков. Мое тело восстанавливало силы.
Около трех я проснулся и, чувствуя себя довольно неплохо, встал. Ричард и Кэнди играли во дворе. Они нашли котенка и, восторженно повизгивая, наблюдали, как он гоняется за своим хвостом. Энн в кухне сидела за столом и чистила горошек.
— Ты выглядишь намного лучше, — отметила она. — Голоден?
— Нет, только кофе хочется. — Сделав несколько глотков, я поинтересовался: — Ты кому-нибудь рассказывала о моем сне?
— Разумеется, нет, — возмущенно фыркнула Энн, — и не собираюсь. — Немного помедлив, она решительно отложила в сторону нож, оставив в покое горошек. — Том, скажи мне, что произошло, пока я была в Санта-Барбаре, — попросила Энн и, покосившись на меня, добавила: — Не волнуйся, после того, что случилось сегодня, я уже не могу тебе не верить.
И я рассказал ей все: об Элен Дрисколл и о расческе Элизабет, о кочерге и об Элси (правда, о сне я предусмотрительно умолчал). Повествование не было долгим. Внимательно выслушав его, Энн тяжело вздохнула и снова занялась горошком. На меня она не глядела.
— Ты веришь во все это? — спросила она.
— А ты — нет?
— Не спрашивай, — вздохнула она, — я не хочу об этом думать. Кстати, если у тебя появятся сведения о моем будущем, не говори мне, пожалуйста.
— Не скажу.
— Ты имеешь в виду, что они у тебя уже есть? — вздрогнула Энн.
— Не волнуйся, нет.
Энн снова отложила в сторону нож. Очевидно, горошку сегодня суждено долго ждать своей очереди.
— Том, что ты собираешься делать? Неужели все так и будет продолжаться?
Я боялся поднять глаза на расстроенную жену. Да и ответа у меня не было.
— Я же сказал, что не допущу ничего непоправимого, — промямлил я. Прозвучало, по-моему, неубедительно. — Я что-нибудь сделаю. Скоро. Не знаю, что именно, но сделаю.
Энн недоверчиво покачала головой, но не стала продолжать разговор.
— Отнеси Элси ее газету, — сказала она, — и, кстати, забери у нее наши формы для выпечки кексов.
Еще не осознав, о чем речь, я машинально согласился. И оцепенел. Такие простые слова!.. Жена велела забрать у соседки формы для кексов. Элементарно. До абсурда. Но в какой ужас они меня повергли! Словно я утонул в пучине безумия, где все окружающее вызывает только панический страх.
Сперва я собрался снова лечь в постель и сказать, что мне плохо, дурно, что я умираю. Пусть отправляется к Элси сама. Но, поразмыслив, решил не давать повода для подозрений и вышел из дому, хотя все мое существо противилось этому поступку.
Сон становился явью. Вечер, хмурое небо, я иду к заднему крыльцу, почти не сомневаясь, что увижу на двери табличку. Элси открыла дверь. На ней был желтый халат. Правда, уже не влажный.
— Добрый вечер, — сказал я голосом механической куклы, — я принес твою газету.
— Давай. — Она взяла газету и, видя, что я топчусь на месте, спросила: — Что-нибудь еще?
— Наши формы для кексов.
— Ах да! — Она направилась к шкафу и наклонилась, чтобы достать формы из нижнего ящика. Обнажились полные ноги. Я попятился. Элси вроде бы сделала попытку прикрыть ноги, но халат был слишком коротким и тесным.