Мой поиск Элен Дрисколл не был реальным, динамичным процессом. Я не шептал:
"Где ты? Если ты здесь, стукни ножкой кофейного столика один раз, если хочешь сказать «да», и два раза — если «нет».
Я просто попытался выбросить из головы все мысли, если можно так сказать, освободил место и ждал, что она как-нибудь себя проявит. Я же был медиумом, и она должна была проявить себя через меня.
Я находился в полусонном состоянии, когда почувствовал первые признаки вторжения. Только я ожидал установления контакта с Элен Дрисколл, а не того, что произошло.
Сначала было напряжение, странное двойственное чувство страха, смятения и одновременно противодействия ему. Я повертел головой, ожидая увидеть гостью в черном платье, но комната была пуста. Появилось недомогание, очень похожее на то, что я испытывал в первую ночь, и в то же время — нечто другое. Я словно стал зеркалом, отражающим это чувство. Напряжение было везде, только не во мне.
Я решил, что это как-то связано с Элен Дрисколл, и попытался разобраться в своих ощущениях. Неужели это ее чувства и эмоции? Точно я сказать не мог, но предположил, что тут что-то другое. Мне показалось, что вокруг существовала какая-то аура, чуждая ей. Тем не менее я попытался вникнуть в суть. Она чем-то очень расстроена? Она в беде?
Я встал, чтобы пойти за карандашом и блокнотом.
И тут же рухнул на диван, буквально сбитый с ног непонятным, чисто животным чувством. Оно было слишком сильным, слишком близким. Оно текло передо мной, беспрерывно дробясь и сразу же снова сливаясь воедино. Словно я смотрел на отражение в воде, а чья-то шаловливая рука плескалась, рассеивая образ, не давая его рассмотреть и узнать.
Все еще не ведая, что мне явилось, я продолжал думать об Элен Дрисколл. Это было ее чувство, теперь я был уверен. Она старалась что-то мне передать, но я не мог понять, что именно. Пока я ощущал лишь нечто туманное и бессвязное. Это был гнев или даже нечто большее — дикая ярость, еще была обида и ненависть. Но я никак не мог понять, к кому конкретно Элен Дрисколл испытывает столь сильные чувства. А в том, что это была именно она, у меня больше не было сомнений. Возможно, решил я, она за что-то всерьез обижена на Сентаса. В конце концов, именно к нему она обращалась. «Ты меня знаешь, Гарри Сентас».
Я принялся мысленно строить всяческие предположения. Возможно, она была слишком близка с сестрой, а Сентасу это не нравилось, и он вынудил ее уехать. Или, наоборот, она была любовницей Сентаса и уехала, опасаясь, что сестра поймает их на месте преступления. Не исключено, что миссис Сентас и в самом деле узнала об их любовной связи и именно она заставила сестру покинуть дом. Тогда вполне объяснима некоторая натянутость, постоянно присутствующая в отношениях этой супружеской пары.
Я продолжал обдумывать возможные варианты, а вокруг меня продолжали мелькать неясные образы, до неузнаваемости искаженные невидимой рукой. Единственное, что оставалось неизменным, — это подступавшие все ближе, нарастающие волны ярости.
Вдруг я испуганно подумал, что Элен Дрисколл может оказаться совершенно ни при чем. А чувство гнева, со всех сторон подступающее ко мне, испытывает Энн, причем по отношению ко мне.
Я попытался отбросить эту мысль, но безуспешно. Такое вполне могло произойти. Беременная женщина, постоянно подвергающаяся из-за меня стрессам, вряд ли испытывает ко мне чувство благодарности. Просто днем ей удается контролировать свои эмоции, а сейчас, расслабившись во сне, она излучает волны гнева и ненависти.
Я встал. Сел. Снова встал. Этого не может быть!
А гнев усиливался. Теперь мимо меня проносились обрывки слов, сначала слишком далекие и беспорядочные, чтобы их понять; я напрягся, пытаясь разобрать хоть что-нибудь, но сразу понял, что этого делать не следовало. Концентрация внимания ослабила остальные ощущения. Я вздохнул и постарался расслабиться. На меня снова нахлынули чужие эмоции, и теперь уже можно было разобрать слова. «Жестокий. Бессердечный. Дом. Жена. Ты. Презрение. Этот грубиян и я. Ты просто не знаешь...»
И вслед за этим прелюбодеяние.
Внезапно я понял, что теперь все знаю. Это знание пришло, словно миллионы осколков зеркала вдруг стали единым целым, и я увидел истинное, неискаженное изображение. Я судорожно вздохнул.
И в это время в холле щелкнул выключатель. По световой дорожке, ведущей из холла, в гостиную медленно шла моя жена.
— Том! — позвала она.
Ужасный момент! Я находился одновременно в двух местах, был свидетелем двух событий, происходящих в разных местах, но в одно и то же время.
— Том, ты здесь?
Какой же у нее слабый, испуганный голос!
— Не... — Больше я не мог произнести ни звука. Да и видел я Энн не очень отчетливо. Ее силуэт дрожал и расплывался перед глазами. Зато другая сцена была совершенно отчетливой.
Фрэнк и Элизабет...
На секунду я увидел Энн яснее. Она все еще стояла в дверях, прижимая ладони к щекам.
— Том, что ты здесь делаешь? — Ее голос сильно дрожал.
Ответить я не мог. Я видел искаженное мукой лицо Элизабет, угрюмую физиономию Фрэнка и в тот момент отчетливо понял: она все о нем знала.
— Том, что ты делаешь?
Громкий голос Энн вернул меня обратно. Я услышал ее быстрые шаги. Она зажгла настольную лампу и внимательно посмотрела мне в лицо.
— Это Элизабет, — будто со стороны услышал я свой хриплый голос, и внезапно в памяти всплыли слова Алана: «Остается надеяться, что он хранит оружие незаряженным». — Боже мой! — воскликнул я и ринулся к двери. Энн что-то кричала вслед, но я не ответил, я должен был успеть.
— Том! — На секунду я заколебался, остановленный звучащим в ее голосе отчаянием.
И в этот момент раздался выстрел.
Забыв обуться, я спрыгнул с крыльца на холодную, мокрую траву и ринулся к соседям. Я был примерно на середине улицы, когда тишину ночи разорвал второй выстрел. Стиснув зубы, я припустил еще быстрее. Лужайку перед их домом я преодолел в три прыжка и подбежал к окну.
Алан был не прав. Эта мысль первой пришла мне в голову, когда я заглянул в гостиную.
Потому что там, на полу, скорчившись, лежал Фрэнк в точно такой же позе, в какой я видел его раньше. Все совпадало: гримаса боли на лице, широко раскрытые глаза, кровавое пятно, расплывающееся по белой рубашке.
Было только одно отличие.
В двух шагах от него неподвижно стояла Элизабет с совершенно диким выражением лица. В руке она сжимала «люгер». В ночной тиши я слышал повторяющийся щелкающий звук. Это она снова и снова нажимала на спуск.
Когда я вбежал, она резко оглянулась и тут же, не издав при этом ни звука, опустилась на ковер неподалеку от мужа. С глухим стуком рядом с нею шлепнулся пистолет.