Итак, в чем же я мог ошибаться? И какие цели в данном случае могут быть ложными? Вроде бы ситуация вполне однозначна: требовалось спасти тетушку Мейбл и кузена Сирила от разорения.
Пожалуй, тут может быть лишь один вариант…
Когда на пороге кабинета выросла внушительная фигура Ларримера (он несколько раз кашлянул, привлекая мое внимание), я как раз заканчивал выстраивать стройную башню теорем. Осталось только раздобыть доказательства!
— Что случилось, Ларример? — недовольно спросил я, поднимая голову.
— Обед подан, сэр, — на всякий случай еще раз кашлянув, провозгласил он. И добавил с отеческой укоризной: — Я дважды звонил к обеду, сэр, но вы, видимо, так глубоко задумались, что не услышали.
— Да, спасибо, Ларример! — рассеянно поблагодарил я.
Кое-что начинало проясняться. Пожалуй, завтра придется нанести визит тетушке Мейбл.
Я досадливо покосился на окно, за которым бушевала гроза. Попросить Ларримера взять мне билет на поезд, вызвать такси или понадеяться на непостоянство нашей погоды?
— Обед, сэр! — напомнил дворецкий.
Пришлось вставать и отправляться в столовую, а то с Ларримера, пожалуй, станется отшлепать меня за непослушание…
Вечер я провел в приятнейшем обществе своих крошек, теплого пледа и горячего чая с сандвичами. Нет на свете более нежных и мягких созданий, чем мои малютки, и именно поэтому они вынуждены обзаводиться колючками.
Я полюбовался на милую парочку Lobivia cinnabarina, которые сладострастно подставили лампе свои обнаженные верхушки, лишенные шипов, и открыл книгу…
К поездке за город я готовился как к походу на войну: тетушка Мейбл из тех дам, которые способны подмечать любые мелочи (но только не за любимым сыном). Она дала бы фору инспектору Таусенду, я уверен! Именно поэтому перед выходом я особенно тщательно побрился, оделся как можно более элегантно (по-моему, для таких визитов вполне достаточно твидового пиджака, но тетушка не разделяла моих чересчур вольных взглядов) и попросил Ларримера проверить, все ли в порядке.
— Глаза у вас сегодня одинаковые, сэр, — сказал он невозмутимо, завершив тщательный осмотр, смахнул щеткой невидимую пылинку с моего плеча и предупредительно распахнул двери. — Ваш зонт, сэр!
На этот раз я не стал спорить: хоть сегодня и распогодилось, но климат наш настолько непредсказуем… А мне отнюдь не хотелось явиться под тетушкин кров, напоминая водяную крысу!
Навстречу мне попался инспектор Таусенд, и я приветственно помахал ему рукой. Он поспешил припарковаться у обочины: кажется, ожидал от меня какого-то коварства. К счастью, по причине ясной погоды я мог совершенно спокойно ехать куда заблагорассудится, чему был очень рад.
Для начала я нанес небольшой визит: поздно вечером мне пришла в голову забавная мысль, и я решил проверить ее. В конце концов, от меня не убудет!
Милейший мистер Смилоу, верный поверенный нашей семьи, принял меня с распростертыми объятиями и посетовал, мол, не видал меня так давно, что начал уже и забывать, как я выгляжу. Пришлось посидеть немного в его кабинете, разговаривая о том о сем, чтобы аккуратно подобраться собственно к теме беседы.
— Но вы ведь прекрасно понимаете, что это против всяких правил! — вскричал старичок, прижимая сухонькие руки к груди.
— Конечно, понимаю, — повинился я. — Но, дорогой мистер Смилоу, моя милая тетушка угодила в столь неловкое положение, и мне так не хотелось бы доводить до огласки… Быть может, небольшое нарушение, о котором будем знать только вы да я…
— И мой друг!
— И ваш прекрасный друг, помню его, он замечательный человек! Думаю, ему приятно будет получить небольшой подарок, скажем, к Рождеству? Я уж не говорю о вас, мистер Смилоу, вы столько лет с нашей семьей, и всегда ваша работа была безупречна! Так неужели же единственный раз, когда…
— Ах, мистер Кин, молчите, молчите, — замахал он на меня руками. Кажется, старичок растрогался: на него моя манера смотреть по-птичьи, боком, действовала парадоксальным образом — он не раздражался, а умилялся. — Ну о чем вы говорите! Конечно, придется немного подождать…
— Я весь терпение! — заверил я и приготовился ждать.
Сперва мистер Смилоу долго дозванивался своему приятелю в банк и что-то журчал в трубку, как можно более обтекаемо описывая ситуацию. Потом еще пришлось подождать, когда тот узнает все, что мне было нужно, и перезвонит.
— Это все? — кротко спросил поверенный, глядя на меня.
— Да, — искренне ответил я. — Не могу выразить всей меры моей признательности, мистер Смилоу! Вы сняли огромный камень с моей души и спасли репутацию моей семьи!
— Ах, что вы, что вы… — всплеснул он руками и, кажется, прослезился.
Церемонно распрощавшись с ним, я наконец отправился к тетушке Мейбл. Настроение у меня было превосходное: мысль моя вполне подтвердилась!
За городом оказалось просто замечательно, скорее всего потому, что вокруг я не видел ни одной живой души. Быть может, стоит почаще выбираться на природу? Взять с собой сандвичи, найти уголок поглуше и спокойно посидеть, глядя, как течет река и резвятся стрекозы… Стоило мне подумать об этом, как меня с ревом обогнал мотоциклист. Хорошо еще не по луже, не то славно отмытая вчерашним ливнем машина превратилась бы бог знает во что! Вот тебе и покой…
Дорога оставляла желать лучшего, но я к ней давно приноровился. Вот наконец и поворот к тетушкиному поместью. Впрочем, поместье — это громко сказано. Просто довольно большой особняк, окруженный в самую меру запущенным садом, чуть на отшибе от прочих. Прежде здесь жил мой дед, но уже отец перебрался в город, оставив дом сестре с семейством: у него не было ни малейшего желания вникать в хозяйственные мелочи или, скажем, отчитывать нерадивого садовника! Тетушка же занималась этим самозабвенно, благо содержание ей полагалось недурное, да и от покойного супруга кое-что осталось. Тот, кстати, был страстным лошадником. Быть может, Сирил удался в отца? Лошадей здесь теперь не держали, но азарт-то в крови остался!
Въехав во двор, я придирчиво огляделся. Хм… Кажется, оставшиеся от мужа деньги и рента, которую я, согласно отцовскому завещанию, регулярно выплачивал тетушке Мейбл, впрок не шли. Дом давно следовало выкрасить заново, сад был запущен намного больше, чем то допускали приличия, розовые клумбы навевали уныние.
У бывшей конюшни, переделанной в гараж, стоял не новенький блестящий «джинзи», который я запомнил по прежнему визиту, а видавший виды «плодд» с заметно проржавевшим задним крылом и лысыми покрышками. Судя по сопению и сдержанным ругательствам (не дай бог, услышит тетушка Мейбл!), с колымагой возился сам Сирил, видимо, пытался поменять колесо.
Верно, вот он высунулся из-за «плодда», заслышав ровное урчание мотора, и попытался изобразить приветственную улыбку. Я видел: его раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, я не раз выручал его из неприятностей, с другой — при всяком удобном случае (когда рядом не было тетушки Мейбл, а ее я что-то не заметил) устраивал головомойку. Правда, безрезультатно: то ли из меня скверный проповедник, то ли Сирил пропускал мои слова мимо ушей.