— Пока еще не решил, — отозвался Хантер. — Хотел подождать, пока ты выйдешь полюбоваться закатом. Жаль, что этот дом обращен к востоку. Тебе будет не хватать вечерних посиделок.
Тиффани чуть было не улыбнулась, но вовремя спохватилась. Как легко снова перейти к непринужденным отношениям, которые установились между ними. Но это была не она! Впрочем, Дженнифер тоже приехала с востока. И ей следовало соблюдать приличия и при каждой встрече давать ему отпор, вместо того чтобы позволять придумывать ей прозвища, заигрывать, целовать и…
Она приняла чопорный вид.
— Я не буду скучать по закатам, потому что в задней части дома имеется небольшая веранда. Папа сказал, что это была мамина идея — построить ее, потому что она тоже любила наблюдать за закатом и они проводили там каждый вечер перед ужином.
— По слухам, он бил ее, и поэтому она уехала. Это правда?
— Конечно нет! — резко отозвалась Тиффани, кинувшись на защиту отца.
— Тогда почему она его бросила?
— Я надеялась, что он скажет мне. Вообще то он винит в этом вашу семью… точнее, вражду. Еще одна причина, чтобы ненавидеть Каллаханов.
— Если так, то… нам всем чертовски не повезло, — заметил Хантер, устремив на нее пристальный взгляд.
— Почему?
— Потому что это нелепая причина, чтобы бросить мужа и сыновей. Если бы она не увезла тебя, мы бы выросли вместе. И к этому моменту были бы женаты.
Как он смеет даже предполагать подобное!
— С чего ты взял, что мы с тобой поженились бы? — возмутилась Тиффани. — Если бы я выросла здесь, то скорее влюбилась бы в твоего брата Коула, поскольку он ближе мне по возрасту.
Она повернулась и проследовала в дом, не дожидаясь ответа.
Тиффани была уверена, что Хантер уехал, но он вошел в столовую спустя несколько минут после того, как они уселись за стол. Услышав стук сапог по полированному полу, она оглянулась и увидела его, стоящего в дверях за ее спиной. Он явился как раз вовремя, чтобы услышать ее извинения.
— Уверяю вас, в мои планы не входило изображать экономку, — сказала она, обращаясь к Закери и Мэри, которые сидели рядом. — Когда ваши сыновья решили, что я мисс Флеминг, и предложили мне работу, я сообразила, что это мой шанс узнать вашу семью, не опасаясь влияния вражды на ваше поведение в моем присутствии.
— Как я понял, ваш па даже не подозревал об этом, — заметил Закери и повернулся к Фрэнку. — Или я ошибаюсь?
— Нет, она еще не была готова встретиться со мной. Но это наши личные дела…
— Все в порядке, папа. Они имеют право знать. Я ведь не знала своего отца. У меня не сохранилось никаких воспоминаний о нем. Братья навещали нас в Нью Йорке, а отец никогда.
— Это не так, — возразил Закери. — Мы все знаем, куда и зачем он ездил вместе с мальчиками. И каждый раз возвращался домой с седыми волосами. Мы думали, что Роуз запугала его до смерти, — закончил он со смешком.
— Это все проклятая маскировка, — пробормотал Фрэнк.
— Значит, ты все таки бил ее, пока она была здесь? Угрожал застрелить, если покажется снова? Я так и думал.
— Не будь ослом, — огрызнулся Фрэнк.
Закери не обиделся, довольный, что удалось подначить Фрэнка. Тиффани осадила обоих строгим взглядом и продолжила извинения. Она снова обратилась к Каллаханам.
— Мама заставила меня пообещать, что приеду сюда, но я не обещала, что буду жить у отца. Вы предоставили мне возможность избежать этого, за что я в тот момент была искренне признательна. Я была уверена, что ему наплевать на меня, и убедила себя, что мне тоже нет до него дела. Ошиблась в обоих случаях.
— Значит, все наладилось? — с улыбкой поинтересовалась Мэри.
Тиффани улыбнулась в ответ:
— Пожалуй.
— Извинения приняты, детка, — ворчливо добавил Закери. — Никто не понес ущерба…
Его перебил Хантер:
— Это зависит от того, что считать ущербом.
Никто не пожелал отвечать на эту реплику и меньше всех Тиффани. Все решили, он имеет в виду собственное возмущение ее обманом, но Тиффани опасалась, что он говорит о том, что произошло между ними в доме Калеба. Если он ударится в благородство и расскажет ее отцу…
Остановившись за ее спиной, Хантер уронил на тарелку Тиффани письмо от ее матери, прежде чем проследовать дальше и усесться за стол напротив нее. Тиффани смотрела на письмо, борясь с соблазном вскрыть его и догадываясь, о чем там говорится. Ее выдержки хватило ненадолго.
«Ты что, лишилась рассудка? — гласили первые слова. — Неужели ты не понимаешь, как обидится отец, если узнает, что ты предпочла остановиться во вражеском лагере, а не в его доме?!»
Она не стала читать дальше и быстро засунула листочки назад в конверт.
— Плохие новости? — поинтересовался Хантер, наблюдавший за ней.
Она бросила на него взгляд.
— Нет… просто у моей матери немного вспыльчивый характер.
— Немного? — с легкой ухмылкой уточнил он.
— Ага, это вулкан в бриджах, — вставил Закери, подтвердив слова Фрэнка.
Тиффани удивленно моргнула, посмотрев на старшего Каллахана.
— Моя мама носила бриджи?
Ответил отец:
— Иногда, когда ездила верхом.
— Она была в них, когда явилась на мое ранчо и заявила, что я должен женить моего сына на вас, — добавил Закери. — Сказала, что пристрелит меня, если не соглашусь на перемирие до того момента.
— Не знал, что она угрожала тебе, — заметил Фрэнк.
— Он преувеличивает, — вмешалась Мэри. — Может, она и сказала что то в этом роде, но уже после того как он согласился на этот брак.
— Потому что меня уговорила ты, — напомнил ей Закери.
— Это была хорошая идея, — стояла на своем Мэри.
— Но видимо, она не слишком доверяла твоему слову, иначе не уехала бы отсюда, — холодно сказал Фрэнк.
— Хорошенькое дело, — взвился Закери. — Теперь ты взваливаешь на нас вину еще и за это?
— Я бы попросила, — с подчеркнутым неодобрением вмешалась Тиффани и даже постучала вилкой по пустому бокалу на тот случай, если не все услышали, — придерживаться за столом взаимной вежливости. Мой отец ошибается. Как ни печально это признать, мы не знаем, почему моя мама уехала из Монтаны, — сказала она, а затем резко сменила тему, обратившись к Хантеру: — Думаю, через день два к вам на ранчо доставят еще одно письмо. Папа телеграфировал маме, что я здесь, но она, наверное, уже отправила свое второе письмо.
Ей по прежнему не терпелось получить это второе послание и разрешение Роуз уехать. Как бы она ни хотела провести больше времени с отцом и братьями, ее чувства к Хантеру были слишком сильными. Она должна уехать от них всех, и в первую очередь от него. И чем скорее это сделает, тем лучше. Потому что она не может выйти за него замуж. Ее решение не изменилось. И ее собственные причины бледнели на фоне той, которую привел Хантер. Не важно, как она выглядит, не важно даже, что ему кажется, будто он влюблен в нее. Между ними всегда будет стоять ненависть, с которой он прожил всю свою жизнь.