Баттрабим умолк на несколько секунд.
– Тем более что я уже не надеялся скачать его с тебя.
– Окончательно? – уточнил циклоп.
– Окончательно и бесповоротно.
– Ну хорошо. Что ж, будем шманать все здание?
– Сколько у тебя слуг?
– Человек пять и еще полтора десятка чеккари.
– Вызови их всех по очереди и допроси. Если это ничего не даст – обыщем трактир.
– Ладно. – Баттрабим указал на лавку у стены: – Откройте дверь и сядьте туда.
Чоча поднял с пола оброненный охранником самострел, сел на лавку между мной и Латой и направил наконечник стрелы в грудь хозяина.
– Приступай! – скомандовал он. – И помни, что я здесь и руки у меня не пустые.
* * *
Это заняло немного времени. Десятым или одиннадцатым из вошедших в комнату оказался худосочный младой циклопчик. Он-то и вспомнил Меченого.
– А! – сказал он. – Угу! Как же, как же! Был такой чеккари.
– Где он сейчас? – спросил Баттрабим.
Циклоп пожал узкими плечами:
– Кто ж его знает…
– Рассказывай по порядку.
– Ну, он пришел… не помню когда, но недавно… И это… А! Попросил комнату… Я, значит, взял ключ и провел его на второй этаж…
– Стой! – перебил Баттрабим. – Ты помнишь мое последнее распоряжение?
– Какое ваше последнее распоряжение?
– О том, что плату с постояльцев, даже чеккари, надо брать наперед?
– Ну конечно, хозяин, – согласился циклоп. – Я всегда и постоянно, даже во сне, помню обо всех ваших распоряжениях.
– Так ты взял с него деньги?
– Понимаете, хозяин… Распоряжения-то ваши я всегда помню, а вот плату с него наперед взять забыл.
Хозяин трактира завращал глазом, приподнимаясь из-за стола, но Чоча громко прокашлялся, и Баттрабим, устало махнув рукой, сказал:
– Ладно, давай дальше.
– Так вот, я оставил его там, в комнате, значит, но потом вспомнил про плату и вернулся. Вхожу, а он лежит себе на кровати и держится, значит, за левое ухо… или это было правое?.. Нет, все-таки левое, да! Ну, я сказал насчет денег, а он ответил, что их у него пока нет… но зато есть одна вещь, которая стоит шибко дорого. Я говорю: «Покажи!» – а он испугался, сказал, что не покажет, что эту вещь сначала надо отнести к ювелиру, и тот задорого ее купит. Я приказал, чтобы он топал к своему ювелиру, возвращался не с пустыми карманами, – вот тогда его и поселят. Он начал чего-то возражать, но я пообещал, что сейчас откушу ему второе ухо… Ну, он и ушел.
– Куда он пошел?
– Кто его знает, хозяин. Но ежели пораскинуть мозгами, то, наверно-таки, к ювелиру…
– Давно это было? – подал голос Чоча.
– Не, совсем недавно, двуглазый монстр.
– Ладно, проваливай! – приказал Баттрабим.
– С радостью, хозяин! – Молодой циклоп ушел.
Баттрабим повернулся к нам и произнес:
– Все слышали?
Встав, я сказал:
– Все. Может быть, у чеккари есть какой-то свой чеккарский ювелир?
– Нет, в городе только один ювелир, Дум-Сквалыжник. Он живет…
– Мы знаем, где он живет, – перебил Чоча.
– Будем ждать Меченого здесь? – подала голос Лата.
– Нет, – решил Чоча. – Он может и не вернуться, верно? Идем к Думу.
Пат-Раи поднялись, и Баттрабим тут же закричал:
– Эй ты, оставь самострел! Он, между прочим, дорого стоит!
Чоча швырнул оружие на пол.
– Как это все-таки новичок мог встретить чеккари в другой реальности? – донеслось задумчивое бормотание Баттрабима, когда мы уже были в дверях. Я быстро оглянулся. Баттрабим косился на меня прищуренным глазом. Мне показалось, что из чуть приоткрытой двери под полками с посудой кто-то выглядывает…
Когда мы пересекали мезонин, я подмигнул стоящему в стороне и глядевшему на нас исподлобья Ватти. Его лицо напряглось, но на какие-либо действия он не решился.
Облава закончилась, на улицах появились люди. Пока мы находились в трактире, стало прохладней, и отдельные облака на небе превратились в сплошной облачный слой. Я глянул на таймер. 13, 20. 26.
– Чоча, а скоро вечер? – спросил я.
– Нет, до вечера еще далеко. У нас тут в это время года дни очень длинные. Сколько тебе осталось?..
– Почти тринадцать с половиной часов.
– Ну, значит, считай, до утра. Приблизительно через час после рассвета этот твой дефзонд должен включиться.
Мои рыжие сапоги поскрипывали при ходьбе, на них обращали внимание и косились с завистью. Лата шла слева от меня, Чоча, хмуря брови, широко шагал справа.
– Что это за Дум-Сквалыжник? – спросил я.
Чоча пожал плечами:
– Ювелир, меняла, ростовщик.
– А что будем делать, если Меченый уже продал ему камень? Выкупим?
– У тебя есть деньги?
– Нет.
– У меня тоже.
Я ждал, что он предложит, но Пат-Рай молчал.
– Так как же? – спросил я.
– Брат даст ему по башке – и весь сказ, – поделилась Лата.
– А если там будет охрана? Много охраны…
– Ты думаешь, Сквалыжник такой уж богатый, чтобы нанимать себе постоянную охрану? Здесь, в Ссылке, ювелирное дело – не слишком-то выгодный бизнес. Здесь в основном стоит вопрос, что сожрать и во что одеться, а не как себя приукрасить. В Кидаре вроде бы добывают золото, а в какой-то долине возле него нашли алмазные трубки, но здесь, в Хоксусе, ничего такого нет. Редкие драгоценности попадают сюда только с новичками вроде тебя. Хотя, в случае чего, обменяем камень на твои сапоги.
– Не думаю, что это будет выгодный обмен для Сква…
– Оно конечно, – перебил Чоча, не слушая, – ты потеряешь на подобной сделке, но выбора-то у тебя все равно нет…
Услышав это, я заткнулся.
Дома становились все более обветшалыми, улицы все более грязными, а попадающиеся на пути ссыльные – все более замызганными. Воздух посвежел, дорога пошла вниз.
– Тут где-то рядом река? – спросил я.
– Да, Песчанка. Граница города.
– А Дум-Сквалыжник живет на набережной?
– Если это можно назвать набережной… Вот он, кстати, его дом.
Дом ничем не отличался от других, и оставалось загадкой, как Пат-Раи различают их.