Из коридора донесся натужный скрежет, от которого свело зубы, потом звон. На четвереньках подобравшись к аскетке, я оглянулся – за раскрытой дверью мигало что-то зеленое. Изумрудный свет сменила фиолетовая вспышка, и потом, словно прибоем, к двери швырнуло вывороченную из потолка огромную хрустальную люстру – она перекрыла весь проем. Я склонился над Марихой, разглядывая ее лицо.
– Я от Ван Бера. Как ты сюда попала?
Губы шевельнулись, и я наклонился ниже.
– Они гнались… Убегала… во всем городе… больше негде спрятаться… Я знаю ходы…
В окне пелену дождя прорвала молния, тут же громыхнуло, и на массивном платяном шкафу у стены зазвенело зеркало.
– Макгаффин?
Ее лицо было серым, скулы запали, под глазами темнели круги.
– Где заклинание?
Опять гром. И шипение – но не от окна. Я оглянулся. В дверном проеме вокруг хрустальных подвесок люстры дрожали короны изумрудного огня. Хрусталь плавился, медленно меняя форму, вытягиваясь к полу мутно-белыми тонкими нитями. Я перевел взгляд на аскетку. Ее глаза были закрыты.
– Мариха! Я попробую вытащить тебя. Заклинание у тебя?
Голова качнулась, глаза приоткрылись.
– Не… выйдет. Здесь я… спряталась… Но ранили еще тогда… Истекла кровью…
– Еще в твоей квартире?
Она вновь закрыла глаза, а я посмотрел на дверь.
От люстры остался раскаленный железный каркас, под ним пузырилась густая лужа, а сверху струился горячий воздух. Кто-то появился в коридоре позади и тут же исчез. Мелькнула фигура в черном.
– Макгаффин у тебя? – Упершись в пол локтем, другой рукой я стал обшаривать ее одежду.
Опять качнув головой, она положила ладонь на мое запястье. Над губами вспух красный пузырь. Мариха задышала глухо, с надрывом, пузырь стал подниматься и опускаться.
– Где заклинание?
Ее рука качнулась в сторону кровати, платяного шкафа и раскрытого окна.
– Та… – Пузырь лопнул, и слова превратились в хрип. Над губами поднялся еще один красный пузырь.
Опять гром снаружи. Второй пузырь лопнул. Она что-то пыталась сказать, но я не мог расслышать и повернул голову так, чтобы ухо оказалось у ее рта.
Мое лицо обратилось к дверному проему. Через него, сквозь струящийся от раскаленной лужи жар, в спальню ввалился Сэмка Маркелыч.
– Заклинание в… – прошептала Мариха.
Сэмка взревел, когда его одежда вспыхнула синим огнем. Он накренился, семеня ногами, ударился плечом о стену и упал. Перекатившись, встал на четвереньки и, вопя от боли, пополз в мою сторону.
Я скользнул взглядом по аскетке – красный пузырь застыл над губами – и потянул с кровати покрывало. Тяжелое, оно было размером с парус. Маркелыч уже почти добрался до меня. Я пихнул его ногой, опрокидывая на пол, и, чувствуя исходящий от него жар, набросил покрывало. На ткани золотыми, алыми и серебряными нитями была вышита картина: раскоряченный на дыбе обнаженный молодой орк, голова запрокинута, рот разинут в крике, а позади стоит полузверь с бичом в лапах. Маркелыч извивался под покрывалом, оттуда доносилось его мычание и шел дым. Я приподнялся, услышав одновременно раскат грома из окна и сухой треск со стороны коридора. От двери во все стороны побежали трещины, потом треугольный кусок стены с дверным проемом посередине начал медленно заваливаться внутрь.
Сэмка уже не горел. Сдернув покрывало, я подхватил его под мышки и поволок вокруг кровати в сторону окна.
Падающий участок стены вдруг вспыхнул синим пламенем, причем – весь разом, одновременно.
Я еще успел различить, что в коридоре позади него на полусогнутых ногах, с каждым шагом кренясь все сильнее, бредет безголовая фигура в черной коже, а потом горящая стена рухнула на аскетку.
Верхняя, сужающаяся часть кладки оторвалась. Я повалился спиной назад, укладывая Маркелыча на пол. Вращаясь, весь обвитый космами дыма и синими языками пламени, клиновидный кусок стены пронесся над полом, обдав нас волной жара. Грохот совпал с появлением в коридоре Микоэля Неклона. Тут же с другой стороны возник и Красная Шапка, но я уже не смотрел на них – повернувшись, обнаружил пролом, который возник в противоположной стене спальни.
Я вскочил и поволок мычащего от боли Сэмку.
Оказалось, что это не пролом: платяной шкаф, от которого теперь остались лишь обломки, скрывал дверцу в стене и потайной ход. Слыша за спиной визг Красной Шапки, я втащил Маркелыча в проход, спотыкаясь о дымящиеся обломки шкафа и скользкие ступени, стал подниматься. Лестница заканчивалась длинным помещением с таким низким потолком, что пришлось пригнуться.
Сэмка идти не мог. Разбрасывая ногами какую-то рухлядь, я поволок его через помещение. Мы уже забрались на вершину здания, раскат грома прозвучал совсем близко. Я отпустил Маркелыча – он тут же упал – и сдвинул засов.
Неприметная узкая дверь распахнулась с трудом, словно ее удерживала тугая пружина. Порыв ветра швырнул в лицо капли дождя. Как только мы очутились снаружи, дверь сама собой с громким скрипом закрылась. Я увидел, что мы покинули бельведер, но местонахождение двери невозможно разглядеть – на шершавой поверхности стены не было щелей.
Обхватив Сэмку обеими руками, я пошел вперед, с трудом преодолевая встречный ветер. Здесь выступы и надстройки образовали лабиринт. Мы шли минуту или больше, и черное небо над нами то и дело рассекали молнии.
Лабиринт закончился: пустое обширное пространство впереди, ограниченное каменным бордюром. Я дышал тяжело, сердце колотилось. Когда поудобнее перехватил Маркелыча, лицо его обратилось ко мне – шея и нижняя часть, до носа, были обожжены, но глаза и лоб почти не пострадали. Он пытался что-то сказать, шевеля жирными потрескавшимися губами. Не слушая, я поволок его дальше. Руки дрожали, подгибались ноги – слишком уж он был тяжелым.
Когда мы оказались возле бордюра, молния с шипением рассекла мрак прямо над нами, и грохот ударил по крыше, словно кулак великана, так что все вокруг содрогнулось. В слепящем белом свете я увидел две фигуры, выбравшиеся из лабиринта на свободное пространство. Я бросил Сэмку животом на бордюр и посмотрел вниз.
Там распростерлись сотни крыш и мостовых, полускрытых пеленой дождя. Отсюда были видны все Кадиллицы – мы достигли самой высокой точки города, выше нас было только небо.
1
Сэмка лежал, не шевелясь, голова свесилась вниз. Я повернулся, и тут по небу опять полоснула молния.
Два силуэта медленно приближались. Кардиган Неклона потемнел от воды, а вокруг черного наряда эльфа разлетались брызги – кожа не промокала. Они пересекли половину расстояния до бордюра и остановились. Дождь наполнял все вокруг шелестом, холодная вода текла по моему лицу.